— Не подходи ко мне, убийца, — закричала она. — Ты думаешь, мы не знаем, что ты убила Петерсена и навлекла на нас все эти несчастья.
Внезапно она остановилась и зажала рот.
— Прости, Лотта, прости, я не хотела этого сказать, не хотела, — простонала она, протягивая к ней руки.
Лотта отвернулась.
— Я не хотела этого, Лотта!
— Тогда давай забудем об этом и постараемся вести себя прилично, — ответила Лотта. — Если хочешь выпить — пей, но прекрати истерику, всем и так тяжело.
Лотта отвернулась. Она не могла выносить подругу ни одной секунды больше, и все же знала, что ни в чем не может упрекнуть Ютту. Все были подавлены, а тут еще этот вой Ролло.
— Займись женщинами, а я успокою собаку, — сказал Бент и исчез так стремительно, будто боялся, что его задержат.
Енс пытался успокоить Ютту. Лотта слышала, как он налил в стаканы виски, и знала, что ей следует подойти к ним и сказать несколько примирительных слов, однако она была не в состоянии этого сделать. Она могла думать только о том, что Фрэнсис мертва.
С ее смертью Лотта лишилась единственного человека, на которого могла положиться. Общаться с кузиной ежедневно было нелегко, но в минуту опасности Фрэнсис пришла бы к ней на помощь, и Фрэнсис знала, кто убийца.
Фрэнсис знала… И потому мертва.
Можно предположить несчастный случай, но это убийство. Отвратительное, грязное убийство из-за угла; оно было совершено, когда остальные мыли посуду. Фрэнсис была борцом по натуре и, конечно, сопротивлялась бы. Значит, ей нанесли удар раньше, чем она поняла, что в комнате кто-то находится.
Убили ее, видимо, кочергой. Их много в доме. Кочергу быстро вытерли и поставили на место. Лотта застонала. Если бы она знала! Если бы она знала, на кого из друзей можно положиться. Если бы она могла довериться хотя бы одному.
Она заметила, что ей в руку вложен стакан виски. Георг, Петер и Бент вернулись в комнату, а она этого и не слышала. Над ней озабоченно склонился милый рыжий Петер. Она благодарно улыбнулась ему. Он-то не мог совершить никакого убийства. Он был вместе с ней все время и помогал мыть посуду. Или нет? Лотта вздохнула — конечно мог. Он несколько раз выходил из кухни, и Ютта с Георгом выходили тоже.
Енс и Бент, очевидно, были наверху, но кто знал, говорили ли они правду. Нескольких минут было достаточно, чтобы прокрасться вниз по лестнице и убить Фрэнсис.
Георг тяжело опустился на стул напротив нее. Неподвижно уставившись в стену, он вытирал лоб платком. Ютта тем временем пришла в себя, залпом выпила виски и снова протянула свой стакан.
12
Лотта думала и курила, курила и думала. Ролло начинал тихо скулить. Но сколько она не думала, решение не приближалось.
Часы текли, и пепельница уже переполнилась, когда Лотта рывком села на кровати. Ее мысли нарушил очень тихий звук.
Она посмотрела на Ролло, но он лежал спокойно, положив голову на лапы.
Лотта напряженно прислушалась. Она так хорошо знала все звуки в доме, что сразу поняла: кто-то тихо крадется внизу. Слабый скрип лестницы сливался с шумом бури, однако сомнений не могло быть.
Лотта спустила ноги с постели и воткнула в пепельницу последний окурок. Разумеется, ее друзья имеют право ходить ночью по дому, однако хотела бы она знать, кто это там разгуливает. Слишком много загадок. Должна же она, наконец, понять, что происходит в ее собственном доме.
Не дав себе времени подумать, она всунула ноги в мягкие комнатные туфли, оттолкнула Ролло и выскользнула в коридор. Минуту она стояла, прижавшись спиной к стене. По контрасту с воем бури дом был тихим, как кладбище.
Стоя в холодном коридоре, Лотта невольно вздрогнула. Может быть, убийца уничтожает внизу свои следы. Времени было достаточно, чтобы удалить отпечатки пальцев с орудия убийства, которым ударили ничего не подозревающую Фрэнсис.
Внезапно Лотта страшно рассердилась. Фрэнсис убили, она стоит тут в нерешительности, а убийца сейчас заметает следы. Она посмотрела на закрытые комнаты для гостей. Везде темно. Может быть, позвать на помощь?
И все же она далеко не убеждена, что в гостиной прячется убийца, и пока ничего нельзя доказать, опасно открыто подозревать кого-нибудь.
Лотта бесшумно спустилась с лестницы и услышала, как где-то тихо закрылась дверь. Она не поняла, что это была за дверь, поэтому спряталась под лестницей и несколько мгновений, показавшихся ей бесконечными, напряженно прислушивалась.
В доме снова стояла мертвая тишина — такая тишина, что Лотта начала сомневаться, не ошиблась ли она. Медленно выйдя из своего укрытия, боясь зажечь свет, она стала ощупью пробираться вдоль стен. Неожиданно Лотта наткнулась на распахнутую дверь гостиной.
Лотта пробралась в теплую комнату. Угли в камине бросали мягкий отсвет на ковер. Здесь было не так темно, как в холле, и ждать дальнейших событий лучше здесь. Она съежилась в глубоком кресле, сама не понимая, чего ждет. Однако знала, что должна довести дело до конца. Лотта вдруг почувствовала страшное напряжение бесконечно длинного дня. Она начала клевать носом.
Она не знала, долго ли дремала и дремала ли вообще. Видимо, прошло совсем немного времени. Вдруг Лотта насторожилась.
В комнате кто-то был.
Лотта вжалась в кресло, пытаясь стать совсем маленькой и плоской. Она боялась, что ее выдаст громкий стук сердца, она едва смела дышать.
Теперь Лотта поняла, что ее одинокая вахта была сумасшествием.
Она напрягла зрение, однако темнота была совершенно непроницаемой — давящая, удушающая ужасная темнота. Лотта прислушалась, но услышала только тиканье часов и биение собственного сердца. И тем не менее, она твердо знала, что в комнате была не одна.
Время шло.
Вдруг в противоположном углу она услышала шорох: кто-то ощупью шел вдоль стены.
Лотта успела лишь подумать: «Стенной шкаф! Револьвер!», как послышалось тихое щелканье замка, в котором повернули ключ. Звякнули чайные ложки, чья-то рука шарила в темноте. Снова стало тихо, но чуткое ухо Лотты уловило почти неслышный звук: кто-то осторожно закрывал дверцу шкафа.
Теперь наступило время действовать. Необходимо узнать, кто этот непрошенный ночной гость. Лотта выждала, пока неизвестный — по ее предположению — не оказался рядом с дверью, затем осторожно встала с кресла и шагнула в темноту.
По прямой от ее кресла не было никакой мебели, поэтому, когда рука Лотты наткнулась на что-то мягкое, она подумала, что пошла не в ту сторону.
Лотта схватилась за препятствие, чтобы определить, где она находится, и только сейчас поняла, что неосторожно поспешила.
Ее пальцы ощутили не обивку кресла. Перед ней был человек, очень рослый человек, одетый в грубошерстный пиджак.
Вместо того, чтобы выпустить рукав, Лотта в отчаянии вцепилась в него еще крепче. В безумной надежде, что она ошиблась, и это все-таки кресло.
Но она не ошиблась. Чья-то рука мгновенно схватила ее руку, и мягкий голос сказал:
— Это ты, Лотта? Зажги свет, не будем играть в прятки.
«Если я выпущу его руку, он может застрелить меня в темноте», — пронеслось в голове Лотты, и она закричала. Она кричала, зная, что крик ее разбудит весь дом, не слушая, что говорил ей мужчина, стоящий перед ней.
И через долю секунды произошло удивительное. Комната ярко осветилась, и она увидела бегущего к ним Петера. Он бежал не из холла, а из библиотеки, и держал в руке кочергу. Увидев целую и невредимую Лотту, он опустил кочергу и крикнул в волнении:
— Что здесь происходит? Что значит этот вопль?
Лотта посмотрела на человека, которого она все еще держала за руку. Это был Бент, Бледный, как смерть, Бент, пытавшийся спрятать револьвер, который он держал в руке.
И все же он овладел собой раньше других. Выпрямился. Сунул револьвер в карман, хотел что-то сказать, но наверху завыл Ролло, и комната наполнилась людьми.
Первой появилась Ютта. Она быстро вышла из кухни, держа тарелку с бутербродами; ее лицо было растерянно. Затем примчался Георг, видимо, одолевший лестницу одним прыжком. Он оказался столь же стремительным, как Ютта, к тому же был одет, а она была в пижаме. Вскоре по лестнице неловко спустился совершенно сонный, зевающий Енс с возбужденным Ролло. Все уставились на Лотту, она же смотрела только на Бента.
— Я пошел вниз за книгой, и в темноте наткнулся на Лотту, — начал он.
— Неправда. Ты взял револьвер, — почти крикнула Лотта.
Бент посмотрел на нее странным сострадательным взглядом. Взгляд говорил: дурочка, теперь ты все испортила.
— О'кей, — сказал Бент и вынул револьвер из кармана. — Я пошел вниз вот за этой штукой, испугавшись, что вы выполните вашу идиотскую затею спрятать его от полиции. Я вовсе не хочу, чтобы Лотту арестовали, но ночью понял, что Лотта совершенно права, от полиции ничего нельзя скрывать, если мы хотим, чтобы это мистическое дело было раскрыто. И поэтому я стащил револьвер, чтобы вас опередить. Из-за прискорбного недостатка опыта по части краж мне не повезло, и я попал прямо в руки к хозяйке дома.
Он повернулся к Лотте.
— Прости, я напугал тебя, но так уж получилось.
Бент снова сунул револьвер в карман и направился к двери.
Резкий голос Петера вернул его обратно.
— Тебе не кажется, что револьвер следует отдать Лотте и ей предоставить решать, что с ним делать.
Мгновение они смотрели в глаза друг другу.
— Если бы я был уверен, что решение примет сама Лотта, я бы не колебался ни секунды, — ответил Бент, но не успел он договорить, как Георг выхватил револьвер из его кармана, спокойно направился к стенному шкафу, запер его там и кинул ключ Лотте.
Бент проследил за ним взглядом, пожал плечами и снова посмотрел на Петера.
— А теперь я хотел бы знать, откуда ты возник так мгновенно, — спросил он.
Георг переводил взгляд с Лотты на Петера.
— Вы были здесь вместе?
— Очевидно, но я этого не знала, — ответила Лотта.
