Очерки литературной жизни

О возможном сотрудничестве Некрасова в 'Финском вестнике', издававшемся в 1845--1847 гг. Ф. К. Дершау, приятелем Некрасова, писал в 1878 г. В. Горленко (см.: Горленко В. Литературные дебюты Некрасова.-- Ст 1879, т. IV, с. CXIII); ср. также заметку 'От редакции' (Финский вестник, 1846, No 7), содержавшую сообщение о том, что в журнале будут опубликованы 'повести и нравоописательные статьи ‹…› Н. А. Некрасова' (обещание это, правда, выполнено не было).

Псевдоним 'Иван Вихрев' сходен с другими псевдонимами Некрасова 1840-х гг.: 'Иван Бородавкин', 'Иван Иванович Грибовников', 'Иван Пружинин' (см.: ПСС, т. VI, с. 562).

Судя по отсутствующим в романе о Тростникове (во второй его части) концу главы I и полностью главе II, 'Очерки…' являются переработкой соответствующих мест романа (см. об этом указанную выше статью Л. М. Гаркави, а также: Крошкин А. Ф. Роман Н. А. Некрасова 'Жизнь и похождения Тихона Тростникова'.-- Некр. сб., III, с. 45--47). Очевидно, Некрасов работал над 'Очерками…' одновременно с романом о Тростникове, не напечатанным при его жизни. В 'Очерках…' и второй части романа прослеживаются те же образы, ситуации, подчас текстуальные совпадения: 'издатель-журналист' Дмитрий Петрович аналогичен 'издателю газеты, знаменитой замысловатостью эпиграфа' (тоже Дмитрий Петрович), поэт Свистов и его приятель водевилист-драматург Посвистов соответствуют персонажам со столь же созвучными фамилиями Кудимов и Анкудимов (в романе и в рассказе 'Необыкновенный завтрак'), 'любезный и тощий актер', у которого 'любезность составляла главную черту характера',-- актеру, 'отличавшемуся необыкновенной любезностью' (в романе). Сходны также главные герои 'Очерков…' и романа: поэт Хлыстов и поэт Тростников (описание квартиры, внешности, поведения).

Многочисленные плоские каламбуры, произносимые издателем Дмитрием Петровичем, по стилю близки каламбурам в 'Тихоне Тростникове' и 'Необыкновенном завтраке': 'на белом свете черные дни', 'мне еще желея ‹…› не жалея', 'так дурно, что ‹…› может сделаться дурно', 'мы прибыли для вашей прибыли' и др. (см. выше, с. 372, 374, 375). А. М. Гаркави (см. указанную выше статью, с. 131--132) отметил текстуальную близость характеристик издателя Дмитрия Петровича (прототипом которою явился Ф. А. Копи) в 'Очерках…' и романе о Тростникове. 15 'Очерках…': 'издатель-журналист ‹…› ораторствовал с тем неподражаемым остроумием, которое так нравилось поклонникам его дарования' (с. 373). В 'Тихоне Тростникове': 'Дмитрий Петрович был в моих глазах тем же, чем в глазах всех поклонников своего высокого дарования: я считал его одним, из умнейших и остроумнейших людей XIX столетия и верил слепо в непогрешительность его суждений' (ПСС, т. VI, с. 163).

Некрасов обыгрывает свойственную Ф. А. Кони черту, неоднократно отмечавшуюся его современниками. 'Гениальный остряк Кони,-- иронически писал А. А. Краевский М. Н. Каткову 11 марта 1841 г.,-- аккуратно издает 'Литературную газету' и рассыпается в остротах, перед которыми и Жанен passes' (ЛН, т. 56, с. 154). И. И. Панаев в фельетоне 'Петербургская жизнь, наметки Нового поэта' говорил: 'Копи, обращавшийся некогда преимущественно к дамам в своих прелестных фельетонах с ловкостью почти светского человека' (С, 1858, No 12, с. 279).

'Очерки…' посвящены теме литературно-журнальной и театральной жизни 1840-х гг., литературному быту второстепенных и третьестепенных писателей, драматургов, фельетонистов, актеров -- теме, к которой писатель уже обращался в повести 'Без вести пропавший пиита', в водевилях 'Утро в редакции. Водевильные сцены из журнальной жизни', 'Актер', в стихотворении 'Говорун', в романе о Тростникове, в рассказе 'Необыкновенный завтрак'.

Сатирическое изображение литературной среды привлекало внимание многих современников Некрасова: М. Н. Загоскина ('Вечеринка ученых', 1817), В. Ф. Воейкова ('Дом сумасшедших', 1838), Ф. А. Кони ('Петербургские квартиры', 1840), Ф. В. Булгарина ('Кабинет журналиста', 1844), И. И. Панаева ('Тля', 1843; 'Петербургский фельетонист', 1845) и других.

По содержанию, замыслу, художественной структуре 'Очерки…' близки к повести И. И. Панаева 'Тля' (ОЗ, 1843, No 2). На этот источник указывает сам Некрасов в начале повествования: 'Кто-то из писателей очень метко охарактеризовал известный разряд петербургской пишущей братии названием 'тли'' (с. 355). В повести И. И. Панаева в центре изображения -- правы литературно-театральной петербургской среды, во многом определяемые журнальной конкуренцией, стремлением приспособиться к низкопробным вкусам публики: 'В этот жалкий микроскопический уголок, где копошится литературная тля заднего двора, я введу моего читателя' (ОЗ, 1843, No 2, отд. I, с. 219).

В соответствии с темой повествование в 'Очерках…' развертывается в сатирическом, фельетонном ключе. Значение и смысл рассказа не в искусство построения сюжета, а в иронической характеристике выведенных в нем типов мелких сочинителей, преуспевающих издателей, драматургов, фельетонистов, актеров, за которыми угадываются реальные лица (Ф. А. Кони, Ф. В. Булгарин, М. П. Погодин и др.), в прозрачных намеках на злободневные события и факты литературно-журнальной и театральной жизни 1840-х гг.

Мастерство Некрасова-пародиста (поэта и прозаика) раскрылось в 'Очерках…' многозначно (см. об этом в указанной выше статье А. М. Гаркави, с. 129, и в его же работе 'Некрасов- пародист', опубликованной в кн.: О Некр., вып. II, с. 69). Ярким примером литературной пародии на произведения эпигонов романтизма является отрывок из поэмы 'Колыбель человечества', прочитанный поэтом Свистовым, в котором романтическая символика представлена как бессмыслица ('Где розы -- как девы, а девы -- как розы', '…лучи, как червонцы…') и высмеяно традиционное для поздних романтиков пристрастие к восточной теме. Некрасов прокомментировал этот отрывок 'значительными' словами фельетониста: 'Нельзя не согласиться, что картина варварских восточных обычаев изображена с потрясающим сердце эффектом' (с. 365). Рассказ 'туриста, недавно вернувшегося из-за границы', представляет собой сатирическую имитацию некоторых мест 'Дорожного дневника' М. П. Погодина 'Год в чужих краях' (1844; см. ниже, с. 598--600). В пародийно-комическом тоне воспроизведены облик и стиль поведения Ф. А. Кони -- водевилиста и издателя, в сатирическом тоне звучат намеки на издателей 'Северной пчелы' Ф. В. Булгарина и Н. И. Греча (см. с. 363).

В присущей 'Очеркам…' сатирической фельетонной манере Некрасов развивал тезис Белинского о становлении 'натуральной школы': 'Теперь выходят из моды и герои добродетели, и чудовища злодейства, ибо ни те, ни другие не составляют массы общества. Вместо их действуют люди обыкновенные, каких больше всего на свете,-- ни злые, ни добрые, ни умные, ни глупые, по большей части положительно необразованные, положительно невежды, по отнюдь не дураки' (Белинский, т. VIII, с. 85).

Высмеивая представителей рептильной журналистики, беспринципных сочинителей (литературных 'тлей', являющихся 'гласом публики' -- мелкого петербургского чиновничества), далеких от острых общественных проблем современности, Некрасов активно включался в борьбу за создание реалистической литературы, которую вел Белинский.

С. 355. …надеялся своими стихами ~ перевоспитать всё человечество.-- Перефразированная автоцитата из стихотворения 'Стишки! Стишки! Давно ль и я был гений?..' (1845). Ср.: ''Избранники небес', мы пели, пели И песнями пересоздать умы, Перевернуть действительность хотели' (наст. изд., т. I, с. 19).

С. 355. Кто-то из писателей очень метко ~ названием 'тли'.-- Имеется в виду И. И. Панаев, автор 'Тли. (Не повести)' (ОЗ, 1843, No 2, отд. I, с. 213--297). Название повести Панаева широко вошло в литературу 1840-х гг., использовано Белинским в статье 'Литературные и журнальные заметки' (ОЗ, 1843, No 3), в критическом отзыве 'об изделиях драматической 'тли'' (по поводу пьесы Н. А. Полевого 'Ломоносов') (см.: Белинский, т. VII, с. 17).

С. 356--357. В утреннем голубом сюртуке ~ декламируя какие-то стихи своего сочинения.-- Описание внешности героя и его кабинета текстуально совпадает с аналогичным эпизодом в главе I части второй романа о Тростникове: '…я прохаживался в франтовском утреннем халате и в малиновой ермолке с золотым ободочком ‹…› подходил к зеркалу и долго внимательно любовался игрою своей физиономии, которая казалась мне чрезвычайно умной…' (ПСС, т. VI, с. 162). Ср. также с описанием кабинета 'издателя какой-то газеты' в повести И. И. Панаева 'Тля': '…он, прохаживаясь по своему будуару в ермолке с золотой кисточкой, с сигаркой во рту ‹…› говорил ‹…› бросая порою значительные и довольные взгляды на ту стену, где висел его портрет, окруженный портретами всех гениев, начиная с Сократа до Жюль-Жанена включительно' (ОЗ, 1843, No 2, отд. I, с. 225).

С. 357. Моншер -- мой дорогой (франц. mon cher).

С. 358. …с пальцем девять-с, с огурцом пятнадцать!..-- приглашение цирюльника с обозначением способа бритья и оплаты за услуги.

С. 358. …петербургских апраксинцев…-- т. с. торговцев Апраксина двора в Петербурге -- рынка, где были расположены лавки, в которых, велась торговля галантерейными, суконными, шелковыми, холщовыми, бумажными и другими товарами (см.; Пушкарев И. Путеводитель по Санкт-Петербургу и окрестностям его. СПб., 1843, с. 445).

С. 359. …фигура в фризовом сюртуке…-- Фриз -- толстая ворсистая ткань в виде байки. Фризовые шинели и сюртуки носили представители низшего сословия.

С. 359. …китаец …мандарин пятой степени!..-- См. комментарий на с. 562.

С. 360. …напевая куплет из недавно разыгранного водевиля: Да, истинно актеры жалки ~ И маску целый век носить.-- Куплет из водевиля П. С. Федорова 'Хочу быть актрисой, или Двое за шестерых' (1840).

С. 362. Жан-Поль -- псевдоним немецкого писателя Иоганна Пауля Фридриха Рихтера (1763--1825). О прекрасных переводах 'некоторых жан-полевых афоризмов' Некрасов писал в рецензии на 'Молодик' (1843; ПСС, т. IX, с. 117).

С. 363. Жена, действительно, как древо Познания добра и зла ~ чудные дела…-- цитата из водевиля П. А. Каратыгина 'Булочная, или Петербургский немец' (1843). На второе издание этого водевиля (1844) Некрасов написал одобрительную рецензию (ЛГ, 1844, 29 июня, No 25, с. 428).

С. 363. …издатели 'Гремучей змеи'…-- Имеются в виду издатели 'Северной пчелы' Ф. В. Булгарин и Н. И. Греч (ср. главу 'Почтеннейший' в романе о Тихоне Тростникове -- ПСС, т. VI, с. 183-189).

С. 364. Есть край, где горит беззакатное солнце ~ Усеяно трупами мрачное дно…-- Возможным объектом пародии в данном случае является перевод 'турецкой повести' Байрона 'Невеста абидосская', принадлежавший И. И. Козлову (‹1826›):

Кто знает край далекий и прекрасный,

Где кипарис и томный мирт цветут

И где они как признаки растут

Суровых дел и неги сладострастной

. . . . . . . . . . . . . . . . . .

Где дивно все, вид рощи и полян

. . . . . . . . . . . . . . . . . .

И девы там свежее роз душистых

. . . . . . . . . . . . . . . . . .

Тот край Восток, то солнца сторона!

В ней все дышит волшебною красою,

Но люди там с безжалостной душою:

Земля как рай! Увы! Зачем она --

Прекрасная, злодеям предана!..

В статье В. А. Егорова 'Две заметки о пародиях Некрасова' прослежено тематическое, композиционное, фразеологическое соответствие сатирической пародии Некрасова некоторым стихам перевода Козлова (см.: Некр. и его вр., вып. VI, с. 79--83). Первые строки ассоциируются также с 'Песнью Миньоны' Гете -- 'Kennst du das Land…' ('Ты знаешь край…'), которую Некрасов пародировал в 'Дружеской переписке Москвы с Петербургом' (см.: наст. изд., т. II, с. 53). Последние две строки 'Колыбели человечества' стилистически близки к стихам драмы Павлюкова 'Навуходоносор' в 'Тле' И. И. Панаева (ОЗ, 1843, No 2, отд. I, с. 245):

И бездыханное Амалафриды тело

Низвергну со скалы в кровавый океан.

Ср. также с переводом Козлова: