который выиграл «Волгу», ан чоловик уже успел помереть и захорониться. Жена, поняв, что билетик в спинжаке остался, а спинжак на муже, а муж заховался навсегда — добилась эксгумации, хоть это было чертовски сложно. Ан гробик был пустой. В итоге взяли могильщика, коий разводил пушных зверьков, хорей и хануриков, а на мясо им пускал бесполезных упокойников.
— Бабьи сказки — уверенно говорит один из грузчиков в погонах, аккуратно сваливая в кучу оружия еще несколько разномастных стволов.
— Впрочем допускаю, что это отзвуки реально бывшего во время оккупации Киева инцидента, когда гансы расстреляли несколько человек — в том числе и могильщиков с кладбища, каковые трупы пускали после похорон на корм свинкам, а свинок поставляли германской армии… — не моргнув глазом уверенно заканчивает хромой.
— Глядя на этих свинарей — вполне может быть и не байки — соглашается с Енотом подполковник.
— Это печально — кивает головой взгрустнувший Енот — теперь так просто сало и не купишь, надо все проверять. Вот интересно — сало и мясо этих трупоядных свинок как-то выделить можно от нормального? — спрашивает он подполковника с неподдельным живым интересом.
— Завтра проверим — решает мент, на минутку оторвавшись от раскладывания трофеев — нам и самим это знать интересно.
— Еще б не интересно — хмыкает Енот, что мне не удивительно: он сало любит, как кот валерьянку.
— Как проверять собираетесь? — спрашиваю я их.
— Надо бы котами опробовать — немного непонятно отвечает Енот. Видя мое удивление поясняет:
— Сатанисты эти как и прежде активно распинают кошек. Бо животное богомерзкое и чуя от них запах или еще что — не любит. И это показывает. Наглядно.
— Так кстати и эмиссара выловили в Кронштадте, да — на него кошки орали, хотя с виду живехонек. Думали укушенный, в карантин — ан нет… не помирает. А кошки оруть! — подтверждает сказанное и один из милиципунеров.
Запоминаю сказанное. Теперь прямо как тот синий уголовник — хоть все время с собой кошака таскай. В виде волосатого индикатора на все случаи жизни. Надо вот будет проверить — как собаками, вернемся с задания, обязательно посмотрю — чует ли Фрейя людоедов. Только сначала высплюсь.
— Где сейчас майор? — спрашиваю я Енота.
— У этого рыбного института. Ниже по улице порядка километра.
— Схожу, уточнюсь. Вроде безопасно — замечаю я, глядя на вооруженных людей из нашей коалиции сегодняшней.
— Лучше бы поодиночке не шляться — замечает мент.
— Угу — подтверждает и Енот.
— Сейчас мои орлы вернутся — дам одного в сопровождение — великодушничает мент. Его коллеги выгрузили все и смотались с деловым видом, то ли за новой партией для кучи трофеев, то ли по другой причине, оставив творца присматривать за оружием.
— Интересный у вас набор стволов, должен заметить — говорит наблюдающий за творческими муками Павел Александрович — даже французский стержневой штуцер Тувенена образца 1842 г. имеется.
— Это вот эта фузея? — удивляется подполковник, вытягивая из кучи старинное ружье с внешним курком.
— Не фузея. Штуцер. Откуда такое тут взяли? — интересуется музейный работник.
— На южном блокпосту. И порохом воняет — говорит мент, понюхав срез ствола.
— Ну а почему бы и нет? Капсуля если есть. С дымным порохом вполне себе вещь. И пули можно лить самому. Экономично. А бой сильный, не зря у этой винтовки прицел до 1100 метров.
— Надо же — с некоторым уважением глядит мент на ружье у себя в руках — Это когда такое применяли? При Наполеоне?
— Ага. При третьем Наполеоне, в Крымскую войну 1853–1856 года, состояла на вооружении французской армии. Серьезная машинка.
— Это, получается как? Из Севастополя в столицу привезли? Дважды трофей? — удивляется подполковник.
— Не обязательно из Севастополя. Это у нас война та называется Крымской, по простоте нашей, на западе ее называют иначе — Восточная война. И бои были не только в Крыму, задача той войны была отрезать Российскую империю от всех морей, не только в Черном ущемить. Потому бои были и тут у нас под боком на Аландах и Петропавловск на Камчатке пытались англичане взять и Колу сожгли и Соловки пытались захватить… Собственно Россия хотела оттяпать от Турции территории с православными христианами, да одним походом взять под контроль проливы — Босфор и Дарданеллы. Турки к тому времени ослабли, были у англичан на веревочке, отношение Англии к 'русским варварам' известно издавна, потому и пошло сколачивание общеевропейской антирусской коалиции. Николай Первый рассчитывал на дружеское отношение Австро-Венгрии и Пруссии и полагал, что Англия с Францией не смогут союзничать. И ошибся. Нелепый Наполеон Третий, которого Бисмарк величал не иначе как 'непризнанной, но крупной бездарностью' очень хотел прославиться, как-никак племянник того самого Наполеона, да и франкам хотелось реванша после разгрома в 1812 году — негромко рассказывает Павел Александрович.
— Погодите, тот Наполеон — первый. Этот — Третий? А второй когда был? — начинает пересчитывать французских императоров мент.
— А не было второго. Была опечатка в манифесте о том, что президент Франции стал императором. Должно было быть 'Вив ле Импереур Наполеон II! а наборщик вместо восклицательного знака добавил еще одну единичку и без пробела. Так и пошло. Я же говорю — нелепый был император. Так себя поставил, что после него у французов на императоров возникла стойкая аллергия, он стал последним. Так вот Николай Первый просчитался и Европа на Россию привычно ощетинилась вся. Другое дело, что в Пруссии был умный Бисмарк с его правилом 'не драться с русским медведем', да и австриякам запомнилось, как русские войска Паскевича с ходу погасили мощный венгерский мятеж, тоже в общем, дальше неприязненного нейтралитета не пошли, ограничившись угрозами. Так что и англо-французские дипломаты не преуспели. Даже Швецию втянуть не удалось, хотя ее прельщали возвратом Финляндии. Но шведы побрякали оружием, посмотрели на неудачи коалиции, поняли, что Финляндию придется отвоевывать самим — и быстро остыли, особенно после Бомарзунда. Ровно то же и с Пруссией — по плану лорда Пальмерстона Пруссия должна была отвоевать Прибалтику себе, а Австрия — захапать Молдавию, Валахию и устье Дуная, но германцам такой расклад показался невыгодным, да и не очень-то внушали доверие как союзники англичане. Они ведь всегда самоотверженно хватаются за самую тяжелую задачу и великодушно сваливают ее выполнение на союзников. Бисмарк был умным человеком. Так что подписалась Турция, сдуру захотевшая оттяпать себе Крым и Кавказ, да опереточное Королевство Сардинское. Еще был план освобождения Польши, но шляхтичи и тут показали себя во всей красе, устроив неприличный балаган…
— Это что ж такое они учудили? — хмыкает Енот.
— Предложили польскими эмигрантами захватить Финляндию и присоединить ее к Великой Польше.
— Неплохой план, нажористый — кивает хромой.
— Бесспорно — соглашается и музейщик — Но идиотов в Европе всегда много, потому в коалиции была и германская бригада — 4250 солдат и швейцарская бригада — 2200 солдат, и даже славянский легион — 1400 солдат. Широкое представительство.
— Ну а то ж! — соглашаюсь и я. Странно, но я и не представлял, что оборона Севастополя была, оказывается, не единственным эпизодом. Ишь как, Восточная война! А если бы не Бисмарк? Вполне вытанцовывается очередной общеевропейский поход за медведями в русскую зиму и последующим плачем обиженных европейцев.
— Бомарзунд… Красивое слово. Это что такое — спрашивает подполковник, нянькая уже с уважением на руках старинный штуцер.
