богатая обстановка комнаты. Роскошная мебель говорила о немалых деньгах владельца. Девушка не смогла сдержать восторженного вздоха.
Впервые за все время своего проживания здесь кот проявил признаки необычного поведения. Он медленно потянулся и затем встал на ноги, оглядывая вошедших яростно горящим взглядом.
Девушка вскрикнула.
— Ради Бога, убери его! — воскликнула она. — Иначе я не вынесу! Не хочу, чтобы он был где-то рядом. Убери куда-нибудь этого проклятого кота!
Она начала всхлипывать, жалобно, почти навзрыд, и стала постепенно отходить назад к двери.
Видя это, Грей совсем потерял голову. Исторгая громкие ругательства, он заорал на приближающееся животное и крепко схватил его.
— Не надо, не плачь, дорогая, — задыхаясь, вымолвил Грей, сжимая кота. — Сейчас я разберусь с этим ублюдком. Подожди меня!
И он бросился к открытой двери.
Грей бежал по пустынным улицам. Повиснув в крепко сжатой ладони, кот постепенно успокоился и практически не шевелился, лишь едва заметно подрагивал его желтоватый мех. Грей толком не понимал, куда направляется. Все, чего ему сейчас больше всего хотелось, это как можно скорее избавиться от тирании омерзительного существа, зажатого в его стиснутом кулаке.
Наконец до него дошло, куда он идет. Неподалеку от новой квартиры Грея находился канал Принца — медленный поток, протекавший вдоль фешенебельных кварталов в западном направлении. Именно к этому каналу он и бежал, а достигнув цели, не колеблясь, швырнул кота в воду.
Уже на следующий день он понял, что натворил. Первым посетившим его чувством оказался страх, хотя где-то в глубине души продолжала таиться надежда на то, что этот приступ суеверия вскоре пройдет. Однако перед глазами, подобно образу, восставшему из смутного забытья, продолжала плавать вполне живая картина…
— Да ты просто трус, — подначивала его Элиз. — Почему ты не можешь вести себя, как настоящий мужчина? Иди в казино и сам убедись в том, что можешь выигрывать вопреки всем этим глупым кошачьим предрассудкам!
Поначалу он никак не хотел с этим согласиться и яростно сопротивлялся. Однако постепенно эта мысль захватила его. Ему надо было только один-единственный раз бросить судьбе перчатку и при этом
Возвращения Грея в клуб «Зеленое сукно» было встречено громкими приветствиями.
Получилось, однако, так, как он и ожидал. Одна неудача сменяла другую.
Неожиданно в голове мелькнула мысль: «А что, если кот еще жив? Почему я раньше об этом не подумал? Ведь не зря же говорят, что у каждой кошки десять жизней! В конце концов, он вполне мог выбраться на противоположный берег и куда-нибудь убежать».
Грей поспешно покинул клуб и подозвал проезжавшее мимо такси. Ему казалось, что машина плетется как черепаха, однако наконец она подвезла его к тому самому, месту, где он столь безрассудно расстался с котом. Поверхность воды была абсолютно неподвижна, и это окончательно убедило его в том, что здесь искать что-либо совершенно бесполезно. Во всяком случае, не так надо было все это делать.
Одна и та же мысль продолжала терзать его разум все последующие дни. Расспросы и скрупулезные поиски кота не дали никаких результатов: ни малейших следов исчезнувшего животного.
Снова и снова Грей приходил в казино, соблазняемый безумной идеей о том, что всего лишь один- единственный выигрыш сможет вернуть ему былое спокойствие и умиротворенность. Но выигрыш не шел в руки…
А потом случилось нечто странное.
Как-то вечером, возвращаясь домой через безлюдный парк, он испытал необычное и одновременно непреодолимое желание сойти с покрытой гравием тропинки и пойти по траве. Поначалу он попытался отбросить эту мысль, отчаянно сопротивлялся ей; он замерз и порядком устал, а идти по дорожке было гораздо легче, чем плестись по потемневшей сумрачной траве. Однако наваждение это, подобно слепому загадочному инстинкту, не исчезало, и в конце концов он к своему удивлению обнаружил, что бежит, путаясь ногами в набрякших стеблях мокрой травы.
Он не мог найти ответа на вопрос, почему с ним все это произошло…
На следующий день Грей поднялся с постели, когда солнце уже клонилось к закату. В поисках халата он стал бродить по комнате и неожиданно увидел в стекле створки шкафа собственное отражение. Лишь тогда он обнаружил, что все это бремя ползал по ковру, пригнув низко голову и далеко выбрасывая перед собой руки. С трудом поднявшись на ноги, он дрожащей рукой налил себе немного бренди.
Мучительная процедура одевания заняла почти два часа, и к тому времени, когда он наконец собрался выйти из дома, за окном почти совсем стемнело. Он брел по улице, магазины закрывались один за другим. Он не замечал их, пока не дошел до угла здания, где неожиданно остановился, почувствовав внезапный приступ голода. Прямо перед ним на холодном мраморе лежали весьма неаппетитные куски сырой рыбы. Его тело задрожало от едва сдерживаемого желания. Еще какое-то мгновение, и, наверное, ничто не остановило бы его от того, чтобы схватить рыбу руками. Но тут жалюзи из гофрированного железа с грохотом поползли вниз и отсекли от него мраморную витрину с вожделенной едой.
Грей понимал, что что-то случилось, что он сильно болен. Сейчас, когда он не мог видеть пёред собой желтого кота, его рассудок словно окутала бездонная пустота. Сам того не замечая, он повернул назад и вернулся домой.
Бутылка бренди стояла там, где он ее оставил. Света он не включал, однако совершенно отчетливо видел ее. Он поднес горлышко к губам.
Стекло выскользнуло из ладоней и с сильным стуком ударилось о пол, а сам Грей стал отчаянно глотать воздух, стараясь подавить приступ подступившей тошноты. Он чувствовал, что задыхается. С трудом взяв себя в руки, он обнаружил, что не в силах остановить страшный, подвывающий звук, срывавшийся с его губ. Попытался было добраться до постели, но, почувствовав страшную слабость, рухнул на пол, где и замер в нечеловеческой позе.
Комнату залили слабые лучи рассвета, затем прошел день, когда лежащее на полу существо чуть пошевелилось. Его охватила необычная ясность видения, обычно присущая голодающим людям. Он уставился на свои ладони.
Пальцы выглядели какими-то усохшими; ногти — практически исчезли, и их место заняли странной формы тонкие роговые пластины. Ему стоило громадных усилий добраться до окна. В свете догорающего заката он разглядел тыльную сторону своих рук, которые сейчас покрывал тонкий, почти невидимый слой грубой желтоватой шерсти.
Его охватил безумный ужас. Он знал, что рассудок его повис на тоненьком багровом волоске, готовом вот-вот лопнуть…
Если только… Спасти его мог только желтый кот. Он уцепился за эту едва ли не последнюю человеческую мысль, содрогаясь от ужаса.
Не отдавая отчета в собственных движениях, он проворно выбрался на улицу, всматриваясь в окружающую темноту, и побрел к сохранившемуся в его памяти единственному месту, хранившему секрет его непрекращающихся мучений.
Карабкаясь по парапету, он наконец достиг желанной цели — увидел неподвижную поверхность воды. Бледные лучи нового рассвета отбросили его тень, придав ей странные, гротескные очертания. У самой кромки берега канала он остановился, упершись ладонями в липкую, крошащуюся землю; голова подрагивала, а глаза в мучительной тоске и мольбе вглядывались в пучину замершей воды.
Он припал еще ниже к земле, и все всматривался, искал…
И наконец увидел там, в воде, желтого кота.
Вытянув вперед конечности, некогда бывшие его руками, он увидел, что кот повторил его движения, протянув лапы, чтобы обнять его в разбитом зеркале воды.
