колониализма пришла в полнейший упадок. Ему не представляло особого труда раствориться в массе местного населения. Иссохший от курения опиума работник китайской прачечной, меняла-индус с эбеновым цветом кожи, золотозубый индонезиец — все они знали его и относились к нему с почтением. Он, в свою очередь, уважал их верования и обычаи и вообще считался их другом. Многие из его знакомых европейцев прямо заявляли, что он и мыслить стал по-восточному, хотя сам Кларк прекрасно знал, что ему предстоит еще очень многому научиться. Именно это желание воспринимать новое было причиной того, что он, в сущности, перестал вспоминать о своем прежнем доме и вообще об Англии.
Мимо него проехало такси — «мерседес» с желтой крышей. Он махнул рукой, и машина, пронзительно заскрипев тормозами, замерла на месте метрах в пятидесяти от него, подняв вокруг клубы красноватой пыли. Из открытого окна показалась голова, и ощерившийся желтолицый таксист прокричал:
— Такси, Джон?
Кларк подошел к машине, уселся сзади, и его тотчас же вжало в мягкую спинку сиденья, когда водитель резко бросил «мерседес» вперед. Кларк украдкой усмехнулся — он уже успел привыкнуть к подобным особенностям местного автовождения.
— Куда едем, Джон? — спросил таксист, величавший всех пассажиров Джонами.
— Аэропорт «Пая Лебар».
— Пять долларов годится? — спросил таксист и, широко улыбнувшись, посмотрел на Кларка. Тот рассмеялся.
— Ты, что, наглец, за туриста меня принимаешь? Три доллара — вот что ты от меня получишь.
— О’кей, Джон. Три с полтиной.
— Три безо всяких полтин.
— О’кей, Джон, три доллара, — все так же с улыбкой кивнул таксист. Они уже успели подружиться.
Машина миновала деловую часть города, пронеслась по шумному китайскому кварталу и выехала на окраину острова. Приехав в аэропорт, Кларк протянул таксисту обещанные три доллара, присовокупив к ним пятьдесят центов чаевых. Молодой китаец снова кивнул и заулыбался еще шире. Кларк прошел в бар, заказал порцию дешевого бренди и вышел на обзорный балкон, чтобы подождать там прилета своего клиента.
Если все пойдет как надо, то Уэйн Харрисон прибудет через полчаса. Он и Кларк пожмут друг другу руки, обменяются ничего не значащими приветствиями, после чего Кларк в течение трех дней будет сопровождать американца в его туристической поездке по Сингапуру. После завершения путешествия ему должно достаться весьма щедрое вознаграждение — триста долларов, американских разумеется. Работенка была непыльная и хорошо оплачиваемая, что полностью устраивало Кларка. С поиском клиентуры, особенно из числа американцев, проблем не было, поскольку они всегда предпочитали болтаться по городу в сопровождении человека, хорошо говорящего на их языке, пусть даже с небольшим акцентом. Единственное, что не очень радовало Кларка в этой работе, — это сами клиенты, с которыми ему приходилось иметь дело. Они представлялись ему толпой безмозглых идиотов с одутловатыми лицами, которые швырялись деньгами, щелкали фотоаппаратами, таращили глаза и громко вздыхали при виде всего, что попадалось им на пути. Некоторые из них демонстрировали подчеркнутое отвращение при виде грязи и мусора, в изобилии валявшегося в некоторых наиболее замызганных частях города, поскольку явно полагали, что сверкающая чистотой гранитно-мраморная цивилизация является непременным атрибутом каждого уголка планеты. Они не стремились ни малейшим жестом выразить свое понимание проблем бедняков или хоть как-то перебросить мысленный мостик от западного образа жизни к бытию Востока и попросту стояли особняком в своей надменной изолированности, щелкая камерами и предпочитая ни во что не вмешиваться.
Кларк поймал себя на том, что лишь при одной мысли об этом он крепко, даже яростно сжал поручень балконного ограждения. Пожалуй, он и в самом деле начинает думать по-восточному. Взглянув на взлетное поле, он увидел гигантский серебристый лайнер, совершавший посадку на фоне неподвижных пальм.
Стоя в зале ожидания, Кларк наблюдал через стекло за вереницей пассажиров, проходивших через пункты таможенного и пограничного контроля. Толпа была довольно пестрая, но он без труда выделил среди них «своего» Харрисона. Тот стоял чуть поодаль от массы размахивавших паспортами людей, на его лице застыла маска инфантильного ожидания, и он уже щелкал фотоаппаратом направо и налево при виде всего, что казалось ему интересным. За какую-то минуту он успел снять трех таможенников, написанный на четырех языках плакат: «Добро пожаловать в Сингапур!» и нескольких своих знакомых по полету. Это был высокий мужчина явно избыточного веса с редкими седоватыми волосами, прилипшими к макушке. На нем был неважно скроенный, хотя определенно дорогой темно-синий костюм, мешковатые брюки наползали на начищенные до блеска коричневые башмаки из грубой кожи. Воротничок свежей белой рубашки перехватывал ярко-желтый галстук. На вид ему было лет пятьдесят, может чуть больше. «Определенно переедает, неплохо зарабатывает и находится на пути к инфаркту», — подумал Кларк.
Он дождался, когда Харрисон завершит необходимые формальности и получит багаж, после чего подошел к нему и представился. Ему хотелось казаться учтивым.
— Мистер Харрисон? Я — Ричард Кларк. Надеюсь, полет прошел, хорошо?
Лицо американца расплылось в сверхдружелюбной улыбке, и он протянул руку с толстыми коротковатыми пальцами.
— О, привет! Рад, что вы не опоздали. Впрочем, я еще не встречал англичанина, который не отличался бы пунктуальностью. Чудесно! Чудесно! — Голос американца показался Кларку слишком громким и нарочитым.
Он пожал протянутую руку, но Харрисон тут же выдернул ее, чтобы успеть сфотографировать проходившую мимо девушку-малайку в национальном саронге, прежде чем она успела свернуть за угол здания. Затем он снова повернулся к Кларку и одарил его глуповатым взглядом, по которому можно было догадаться, что американец очень доволен своей реакцией фоторепортера.
— Ну что ж, давайте начинать, — затараторил он. — У меня только три дня, а потом снова в Гонконг. Дела, дела. Столько надо всего посмотреть, чтобы потом рассказать друзьям!
В город они возвращались на такси. В поездке Харрисон ни на минуту не оставлял в покое свою камеру, стремясь запечатлеть все, что казалось ему новым или диковинным. На пленке остались шумная, разноцветная, взрывная китайская похоронная процессия, таинственное величие буддийского храма, усталое лицо водителя велорикши и масса других событий и предметов. Щелканье не прекращалось до тех пор, пока они не подкатили к отелю «Гудвуд». Таксист подмигнул Кларку, когда Харрисон расплачивался американскими долларами, — тот ответил ему тем же и ничего не сказал. В конце концов, оба они занимались одним и тем же бизнесом.
Кларк предполагал, что остаток дня Харрисон посвятит освоению отеля, но у американца оказались иные планы. Почти три часа они провели на острове Блаканг, где занимались рыбной ловлей с лодки — тучный турист явно чувствовал себя в своей стихии, даже несмотря на то, что на крючок ему попадались исключительно ядовитые морские змеи. Дважды за это время Кларк и безостановочно тараторивший лодочник были вынуждены обрезать леску, чтобы не позволить Харрисону втащить в лодку смертельно опасных рептилий. Неуместный энтузиазм Харрисона определенно сделал его глухим к их предостережениям и невосприимчивым к идее непосредственной угрозы собственной жизни: К их счастью, немало времени он провел лежа на дне лодки, укрыв лицо широкополой соломенной шляпой и напевая мотивчик «Вдали от дома», пока солнечные лучи безжалостно обжигали его тело, прикрытое цветастой рубахой и обрезанными по колено «бермудами».
В тот же вечер они роскошно отобедали в ресторане «Тройка», после чего вернулись в отель, где в спокойной обстановке выпили и занялись составлением планов на следующий день.
— Завтра, — сказал Кларк, проводя пальцем по краю бокала с бренди, — состоится Тайпусам.
— Тай Пу что? — возбужденно переспросил Харрисон, едва не перекусив кончик своей неизменной сигары.
Кларк решил обслужить его по полной программе.
— В Сингапуре два миллиона жителей, плюс-минус несколько тысяч. Большинство из них китайцы, которых, в свою очередь, можно разделить на группы хоккиен, теочью, кантонцев и некоторых других, общающихся друг с другом на различных диалектах. Немало также индусов, цейлонцев и малайцев.
