не волновало. Частенько подобные бои проводились на праздниках при большом стечении народа, что придавало поединкам спортивно-массовый колорит, но не меняло их коммерческой сути. В результате получался отличный тотализатор, на котором крутились очень большие суммы.
Что же касается способов ведения боев, то здесь все сводилось к следующему. В классическом виде поединки проводили по старинному обычаю – в
Однако в последнее время (около ста лет назад) стали популярны поединки «нового стиля», существенно отличавшиеся от классических. По новым правилам, бой велся тем же тяжелым, «классическим» оружием, однако без доспехов, что, видимо, придавало сражению некую «пикантность», поскольку бой становился куда более скоротечным и кровавым. Более того, поединок без доспехов был и более непредсказуемым, поскольку один пропущенный внезапный удар означал конец боя и, как правило, тяжелое увечье для одного из сражающихся. Такой удар мог пропустить даже опытный дуэлянт от неопытного юнца, если у того хватало проворства и физической силы, чтобы лихо и бесстрашно орудовать тяжелым мечом, не имея никакой защиты от удара противника.
Все это заинтересовало Гордиана, и в один прекрасный день он в очередной раз решился поставить на кон свою жизнь и целостность организма, чтобы как пешка в одночасье стать ферзем, проскочить из кадетов в консидории.
Глава 19
Неподвижное солнце
– Планета? Я не понимаю!
Гордиан вздохнул.
– Мир, – сказал он, – все то, что вокруг. Земля под ногами, небо. Континенты и океаны. Мир, ты понимаешь?! Как вы называете его?
Незнакомый Гордиану серв-прислужник, с которым они трепали языком, случайно встретившись возле фонтана школы, задумчиво почесал голову.
– Ну и вопросы ты задаешь, брат, – сказал он, а потом обвел рукой стены школы и теряющийся за ее стенами в белесой дымке далекий горизонт: – Все, что вокруг, называется Боссон, брат. Это самая северная марка Великого Эшвенского королевства. материк называется Эшвен. На нем находятся четыре королевских марки – Боссон, Артош, Артона и Аран…
– Ну хорошо, а сам мир? – настаивал Гор.
– Сам мир… – Серв снова почесал голову. – Мир состоит из каверн или сфер. Сфера, где мы сейчас находимся и где находится Эшвен с Боссоном, – это сфера Невон, других я не знаю. Весь мир?.. Ну весь мир, Мироздание, называется по имени создателя – мир Хепри-Ра.
Гор был обескуражен.
Во-первых, смущало название – Хепри-Ра! Великое божество Света почиталось повсюду и во вселенных Нуля, однако Хепри было столь древним именем всеблагого Бога, что Гордиан даже не помнил, чтобы оно где-нибудь еще упоминалось.
А во-вторых, его смущало понятие «сфера».
– Сфера? – переспросил Гор. – Мне кажется, мы с тобой имеем в виду одно и то же, брат, просто произносим по-разному. Под планетой я подразумевал космический шар, на внешней поверхности которого размещены моря и континенты. Очень большой шар, на котором мы живем. Разве нет?
Незнакомый служка посмотрел на Гордиана как на больного.
– У тебя что-то с фантазией, – сказал он, подхватывая с бортика фонтана сумку и плащ, с которыми шел в барак, и разворачиваясь, чтобы ретироваться. – Сфера – это сфера, а вовсе никакой не шар. И континенты с морями находятся не на внешней поверхности шара, а внутри сферы!
Гор постоял некоторое время, то глядя вслед серву, то упираясь взглядом в весело звенящие водные нити фонтана.
На внутренней поверхности сферы!
Было утро, однако солнце висело прямо над головой. Раньше Гордиан не замечал этого, по крайней мере – не придавал значения, но теперь отчетливо понял: все эти дни и все эти ночи, солнце всегда висело в зените! Просто утром оно светило слабее, постепенно набирая силу, днем палило, как топка, а ближе к вечеру медленно угасало, сжимая ослепительные потоки разящих во все стороны лучей до блекло-розового диска, печально гаснущего в небесах.
А ночью… То что Гор, не задумываясь, принимал за луну, было не чем иным, как светящимся слабым светом, полузатухшим на несколько часов, солнечным диском.
Неподвижное солнце, светящее днем и гаснущее ночью.
Неподвижные небеса без луны.
Мир-сфера, шар, вывернутый наизнанку, – это Гор с трудом мог себе представить.
Глава 20
Cтарший дацион Мишан Трэйт
В восемь ноль пять вечера, после завершения последней тренировки, Гор заявился к старшине Криссу, с которым за две недели у него сложились в общем относительно неплохие отношения (насколько они вообще могут быть неплохими между кадетом и надравшим ему задницу габеларом), и заявил, что желает поговорить со старшим тренером, коттедж которого находился, в небольшой огороженной зоне, где размещали свои дома дационы Лавзейской Дуэльной школы.
Крисс, который был в дурном настроении ввиду предстоящего ночного дежурства, сначала хотел врезать зарвавшемуся молокососу рукоятью пистолета по роже. Однако, прикинув, что перед ним все-таки «Ужас габеларов», передумал и вспомнил, что обращение к руководству через старшину охраны – это безусловная прерогатива рядового бойца.
Он нехотя оторвал свой зад от кресла дежурного и махнул кадету, чтобы тот следовал за ним. В сопровождении еще одного стражника, стоявшего на карауле при входе в «зону», они прошли через длинный коридор и дальше сквозь парк и между стен кирпичных построек к небольшому дворику с садом.
В уютной беседке под тенью плюща и каштана, над столиком с письменным прибором, скрючилась коренастая фигура. Они подошли ближе, и Гор разглядел ее внимательней. Крупный, средних лет мужчина, широкоплечий и мощный. С большими, жилистыми руками. Он сидел за столом и тщательно выписывал пером в учетном журнале некую загадочную цифирь. Это был Мишан Трэйт, собственной персоной. Его личный спаситель и «отец кадетов».
Пожилой тренер поднял глаза.
– Тут беглец наш, – пояснил Крисс, откашлявшись и немного смущаясь, – хочет говорить. Сказал, что завалит любого вашего бойца, мастер Трэйт, в драке на мечах без доспеха.
Старший тренер внимательно осмотрел Гордиана. Стараясь не хаметь и приняв для этого максимально смиренный вид, Гор также украдкой осмотрел старшего дациона. До этого момента они виделись один- единственный раз, но слишком быстро и слишком сумбурно.
Тогда он не успел ничего почувствовать, но сейчас, глядя в мудрые и темные глаза Мишана Трэйта, старшего дациона Лавзеи, Гор почему-то понял, что с этого момента их судьба будет тесно сплетена в один жесткий, неразрывный узел. С чего бы? «Слуга царю, отец солдатам» – мелькало в голове. Хотя в данном случае правильнее было бы говорить «раб лорду, дацион – консидориям».
Трэйт снял очки, и бывшему демиургу открылось простое, некогда даже добродушное крестьянское лицо. Впрочем, добродушная улыбка давно не касалась этой стальной маски, так же как добродушное состояние железной души старшего дациона.
Косой шрам, прорезавший щеку от уха до подбородка, не только уродовал его, но и придавал устрашающее выражение. Трэйт был серьезен: брови сдвинуты, а губы жестко сведены в одну прямую, несгибаемую линию.
Закончив осмотр и, видимо, оставшись недовольным результатом, он отвернулся к рабочему столу.
