стрелки с мушкетами (легкие пехотинцы) и солдаты с пиками или алебардами (тяжелые пехотинцы) у сервов не разделяются более на обособленные полки, а составляют полки смешанные. В каждом таком подразделении отныне находилось 1600 бойцов с мушкетами, 400 с пиками и ровно 1200 бойцов с алебардами.
Кавалерия сервов также изменилась. У Трэйта по-прежнему отсуствовала возможность набирать опытных рубак для своей армии, и чтобы компенсировать недостаток в коннице, он просто посадил на коней своих стрелков. Они носились по полям, в качестве разведчиков и вестовых, а в случае столкновения с противником, должны были соскакивать с коня и палить по врагу из мушкета.
Таким образом, несмотря на наличие лошади, бойцы рабской кавалерии по сути своей оставались пехотинцами и по совету Гора – признанного всеми Тринадцатым пророком и великим колдуном, способным снимать с рабов электронные ошейники, получили название «драгун», то есть «конных стрелков», не способных драться мечом на коне, не имеющих кирасы и шлема, но великолепных мушкетеров. В кавалерии же Бавена, напротив, господствовали отличные наездники-шательены, жандармы, мастера сабельной рубки, покрытые доспехами с головы до пят…
Гордиан Рэкс, бывший демиург Корпорации и бывший диадох Седана, бывший раб, бывший бог и бывший чемпион «авеналий», следовал во второй колонне, рядом с шеренгами своих бойцов.
Его «стрелковый корпус» единственный во всей Армии Свободы не имел смешанного состава и состоял исключительно из мушкетеров. Впервые в истории войн на планете Невон было организовано крупное армейское подразделение, вообще не имевшее латников! Гор считал это безусловным прогрессом в военной тактике, однако тревожные мысли все же время от времени бередили ему душу. Прогресс прогрессом и порох порохом, однако в рукопашной схватке против удара закованной в сталь классической эшвенской бригады пикинеров его бойцы не продержатся и нескольких минут.
Отгоняя никчемные мысли, Гордиан таращился по сторонам и предавался философским размышлениям о будущем. Вокруг шумела весна. Пролегающие широким ковром по краю тракта бесконечные леса уже были прорежены нежно, зеленой парчой, а по-весеннему свежий, немного прохладный ветер будоражил молодую листву и играл на кронах деревьев великую симфонию пробуждения. Природа медленно отходила от сна, являя внимательному взгляду всю прелесть своей не увядающей красоты, а окружающие Гора люди, включая и его самого, упорно маршировали навстречу госпоже смерти.
И эта мрачная госпожа, как обычно, не заставила себя ждать.
Глава 14
В ожидании мрачной госпожи
Утром шестнадцатого дня после выступления Армии Свободы из Бронвены, а карательной армии из Бургоса передовые разъезды противоборствующих сил встретились.
Легкий отряд трэйтовских драгун, числом в пятьдесят штыков (один полуэскадрон), облаченных в пехотный мундир и вооруженных мушкетами пехотного же образца вместо традиционных для кавалерии обрезов, легким галопом покрывал километры по пыльному тракту. За небольшой рощей тракт уходил правее, отклоняясь от великой реки к западу и огибая поросший васильками холм, где дорога скрывалась за деревьями.
Внезапно из-за поворота навстречу их летучему отряду тем же легким галопом вылетел разъезд королевских рейтар в шестьдесят четыре клинка (два полных корнета).
Рейтары были облачены в полудоспех со шлемом-морионом, а в луках их седел покачивались приклады карабинов. Бавен торопил своих солдат как мог, его армия неслась на север ускоренным маршем, соответственно и рейтары были нацелены на более энергичное движение, нежели их оппоненты. Неудивительно, что и реакция королевских солдат оказалась живей. Лихие латные кавалеристы взметнули обрезы своих карабинов, сабли и бросились на врага, вздымая пыль.
Драгуны Трэйта были классом пониже, конную выучку имели хуже, но стреляли хорошо. Быстро спешившись, они изготовились к огню. Полуэскадрон делился на капральства по десять драгун в каждом. От каждого капральства молча отделился один боец, чтобы взять под уздцы коней своих товарищей. Остальные девять также молча перекрыли дорогу двумя шеренгами, по двадцать два стрелка в каждом. Первый ряд упал на колено, второй стоял во весь рост.
Дождавшись оптимальной дистанции, драгуны дали залп! Перезарядили мушкеты. Когда пороховой дым, смешавшийся с дорожной пылью, рассеялся, картина, открывшаяся их взору, была впечатляющей. Залп сорока четырех мушкетов, данный картечью в упор по плотной толпе рейтар, вынес из седел почти половину всадников. Остальные сбавили шаг и гарцевали на месте, натыкаясь на трупы товарищей и мечась между раненами лошадьми.
– Товсь! – проорал, надрывая горло, командир драгун. И с его словами сорок четыре ствола поднялись снова. Первая шеренга, поднявшаяся для перезарядки, снова упала на колено.
– Цель! – продолжал драгунский лейтенант. Внутри толпы замешкавшихся рейтар возникло движение. Один порыв хаотичьной массы был направлен на продолжение атаки, второй – на поспешное бегство.
– Пли! – С этим криком, последние колебавшиеся рейтары окончательно определились в своих интересах и, как напуганные зайцы, хлынули назад. Однако мушкетная смерть была неумолима.
Грянул залп, и свинцовые пчелы настигли королевских кавалеристов. Еще двадцать человек выпали из седел. Оставшаяся горстка, пришпоривая коней, со всей мочи спешно скрылась за рощей. Драгуны их не преследовали.
Прицепив штыки, они прошлись по стонущему покрову, бывшему пять минут назад здоровыми людьми на конях, и добили одинаково короткими уколами и несчастных животных, и их горемычных наездников.
Закончив привычную работу, полуэскадрон сел верхом, развернул лошадей и тем же галопом помчался обратно на север к Трэйту! С линии недалекого горизонта им была отчетливо видна широкая колонна королевской армии, сползающей вниз как громадный голодный питон.
Трэйт внимательно выслушал очередное донесение. К сожалению, доклады разъездов были отрывочны, поскольку приблизиться к армии противника на достаточное расстояние ни одному из разъездов не удалось. Рейтары плотно держали местность вокруг своей армии, прочесывая рощицы и высотки и не давая всадникам повстанцев подобраться к походным колоннам врага вплотную.
Впрочем, главное было ясно и так. Король напряг силы и смог выставить против Армии Свободы почти то же количество бойцов, что и сами восставшие сервы. Сопоставляя разные донесения, выходило, что численность карательной армии составляет не менее двухсот тысяч человек, причем почти треть из них (пятьдесят восемь тысяч) – кавалерия. Такого количества конных масс Эшвен не видел, пожалуй, со времен последнего нашествия кочевых хайранцев из восточных полупустынь триста лет назад. Боринос, очевидно, очистил конюшни не только по всему континенту, но и в колониях.
Все это очень удручало, ведь главная ставка в новом походе делалась именно на численное превосходство рабов над силами короля. Однако Трэйт оставался спокоен. Прикинув время движения разведывательных полуэскадронов до места соприкосновения и обратно, он без труда рассчитал, что оба противника уже находятся всего в двадцати километрах друг от друга – в одном дневном переходе. Это означало, что не позднее, чем завтра, обе армии войдут в боевой контакт. Трэйт помусолил карту, затем разогнал подошедших, было, к нему офицеров по полкам и велел продвинуться вперед еще на три километра. А там – становиться лагерем в единственном ближайшем и относительно неудобном для кавалерийских маневров месте. Этим местом стала деревенька Шерн, где поросшие кустарником каменистые холмы прилегли довольно близко к Кобурну, создавая между собой и течением великой реки сравнительно узкое пространство.
Судьба Республики и королевства должна была решиться именно здесь!
Гордиан Рэкс сидел возле дороги среди своих бойцов, грызя травинку, когда Трэйт и несколько адъютантов подъехали к походному строю его стрелковой дивизии. Увидев всадников, Гор выплюнул изрядно пожеванный стебелек, закинул за спину мушкет, до этого сжимаемый в руках, и шагнул навстречу командиру.
– Господин маршал, – начал он, согласно уставу, – стрелковый корпус…
– Да ладно тебе, – махнул рукой Трэйт. – Давай на коня, проедем вдоль линии.
Гордиан кивнул, свистнул своего вестового, и тот живо подвел скакуна. Придерживая шляпу, Гор лихо взлетел в седло. Трэйт дождался, пока Тринадцатый пророк поравняется с ним, встав корпус в корпус, и спросил:
