– Всем хочется.
– А почему? Потому что они руководят представлением, а хочется, чтобы люди, которые руководят представлением, делали это в твоих интересах.
Магоцци остановился на красный свет и посмотрел на Джино:
– А ты не думаешь, что Фостер Хаммонд действует в наших интересах?
Джино на секунду вытаращил на него глаза, а потом расхохотался.
16
Комната представляла собой музейное хранилище запахов, оставшихся после сотен совещаний, подобных нынешнему. Фастфуд, пот, запрещенный ныне сигаретный дым – все эти и прочие ароматы впитались в штукатурку, поднимались неровными волнами от обшарпанного деревянного пола.
Так и должно быть, думал Магоцци. Помещения, где собираются копы, должны пахнуть испорченной едой, отчаявшимися людьми, поздними ночами, прокисшим пивом, потому что запах – это память, а устоявшийся запах – мемориал, порой единственный, которого удостаивается жертва преступления.
Он оглядел свою аудиторию, сидя на крышке переднего стола. Патрульный сержант Итон Фридмен в хрустящей, сшитой по спецзаказу форме, в которую упакованы триста фунтов угольно-черных мышц, приходящихся на шесть футов девять дюймов роста. Остальные – восемь детективов, кроме Магоцци и Джино, – в мешковатых слаксах и спортивных куртках. Никто не ходит на работу в хорошей одежде. Никогда не знаешь, где придется лазить на четвереньках или ползать на животе.
Шеф Малкерсон – другое дело. Грязь, в которой он иногда вынужден ползать, главным образом политическая, для чего требуется другая форма: костюмы от модельеров, шелковые галстуки, накрахмаленные рубашки с воротниками, натирающими на шее красное ожерелье. Густые почти белые волосы хорошо смотрятся на снимках, а налитое кровью лицо – нет.
Сейчас шеф стоит в переднем углу, намеренно отделившись от подчиненных, с виноватым больше обычного выражением. Сегодня на нем черный двубортный костюм, приличествующий скорбным событиям.
Это еще не специально созданная следственная бригада. Пока нет. Следственная бригада создается надолго – помолимся, чтобы до этого не дошло. В данный момент просто требуется живая сила, а шеф был так обеспокоен убийствами, что сразу ее предоставил. Или на самом деле боится средств массовой информации. Так или иначе, как только Магоцци рассказал про «Манкиренч» и раздал копии снимков, задействованных в игре, все присутствующие тоже забеспокоились. Сама идея игры в убийства нагоняет дрожь.
– Есть вопросы? – спросил он.
Девять голов поднялись одновременно. У команды на редкость синхронизированные головы.
– Невозможно поверить.
Изумленные головы вновь синхронно повернулись к детективу Луизе Вашингтон, которая считается в управлении показательным образцом. Наполовину испанка, наполовину чернокожая, с головы до пят лесбиянка, она удовлетворяет всем требованиям разнообразных меньшинств. Ее дьявольски талантливая работа кажется чистой случайностью всем, кроме сотрудничавших с ней копов.
– Проехали! – крикнул Джино со своего места у двери. – Это не вопрос.
– Разве в такое можно поверить? – поправилась Луиза, как бы подав реплику шефу Малкерсону, который выпрямился в своем углу и прикинулся, будто берет дело в свои руки.
– Здесь не место для легкомысленных разговоров. Это непростительно. Двое невинных молодых людей убиты, а по улицам города бегает психопат.
Джино прикрыл рот мясистой ладонью, а изумленные головы в унисон опустились, словно разглядывая лежавшие на столах снимки. Шеф питает благие намерения, но давно не бывает на улицах, поэтому разговаривает как Хамфри Богарт[20] в старых фильмах. Магоцци вмешался, пока кто-нибудь не прыснул со смеху.
– Хорошо. Слушайте. Кем бы этот артист ни был, он меньше чем за сутки расправился с двоими, поэтому у нас нет времени на передышку. Первые два убийства почти точно соответствуют сценарию игры и совершились в том же порядке. Если он будет и дальше придерживаться заданных правил, то мы знаем, где произойдет следующее. Когда – другой вопрос. Возможно, сегодня, возможно, на этой неделе. У всех есть фото номер три?
Послышался шорох бумаги и голос из дальнего конца:
– То, где мужик в сортире сидит?
Магоцци взглянул на Джонни Макларена, развалившегося на сиденье в заднем ряду. Самый молодой детектив в управлении с ярко-рыжими волосами, веселым нравом и серьезной проблемой с азартными играми.
– От тебя ничего не укроется, Джонни. По условиям игры третье убийство происходит во время увеселительной прогулки на речном пароходе, конкретно на колесном. Обычно у нас несколько рейсов по Сент-Крой и по Миссисипи – ленч, обеды, приемы, праздничные круизы в разгар сезона, экскурсии осенью, – но на этой неделе большой перерыв. До выходных в единственный рейс выходит «Николлет». Сегодня вечером там устраивается свадебное торжество.
– Куча идиотов, – пробормотала Луиза. – Температура опустится до минус десяти, а то и ниже. Парка будет шикарно смотреться на подвенечном платье.
– Плохо, что нельзя это просто прикрыть, – заметил патрульный сержант Фридмен, и все головы повернулись к нему. С голосовыми связками как у Джеймса Эрла Джонса,[21] ему достаточно сказать два слова, чтобы привлечь внимание всех находящихся в пределах слышимости.
– Хорошо мыслишь, Фридмен, – похвалил его Джино. – Чернокожий выступает за полицейское государство. Позволь мне просигнализировать в национальную ассоциацию содействия прогрессу цветного населения, посмотрим, не удастся ли нам выдвинуть твою кандидатуру на соискание почетной премии.
Фридмен ухмыльнулся:
– Эй, я всей душой за полицейское государство. Только о нем и мечтаю. – Он обратился к Магоцци: – Вы, ребята, с семьей разговаривали?
Тот кивнул:
– Да, и новость плохая. Скромная невеста – Тамми Хаммонд.
– Ох, черт! – ужаснулась Луиза Вашингтон. – Хаммонды свадьбу празднуют? Чар и Фостер?
– Никто другой. И позвольте добавить, что в список гостей внесены все персоны класса «А». Пока мы с Джино к ним ехали, шефу Малкерсону звонил мэр, пять членов муниципалитета, генеральный прокурор и сенатор Уошберн. – Шеф Малкерсон подтвердил сообщение горестным кивком. – Смысл вполне ясен. Ни при каких обстоятельствах не мешать свадебным торжествам.
– Постойте минуточку. – Сзади могучей рукой в твиде махнул Тинкер Льюис. У него печальные карие глаза и залысина на лбу, протянувшаяся на полпути до Австралии. Прослужив десять лет в отделе убийств, он по-прежнему остается добрейшим человеком из всех, кто известен Магоцци. – Мы что, должны просто сидеть и смотреть, как случится убийство?
– Они не верят, что что-то случится, – ответил Магоцци, – и, может быть, правы. В субботу вечером будет другой чартерный рейс в честь выхода на пенсию какой-то мелкой шишки из 3M,[22] и будь я киллером, то выбрал бы его. Никакой охраны, в отличие от «Арго», которая прикрывает сегодняшний круиз.
– «Арго»? Шайка Реда Чилтона?
Магоцци кивнул. Все, кроме самого младшего из присутствующих, в свое время работали с Чилтоном, служившим в отделе убийств, носившим наравне с остальными дешевые спортивные куртки, водившим машину пятилетней давности. Семь лет назад он преждевременно вышел в отставку, открыл охранную фирму «Арго», набрав туда нескольких самых лучших копов, уволившихся из правоохранительных органов. Ходит теперь в итальянских костюмах, ездит в «порше».
