оглянулись на стол в дальнем углу, за которым сидел Петерсон, обхватив руками голову.
Фридмен вскинул плечи:
– Ничего не пойму. Женщина была убита задолго до того, как ее обнаружили, правда?
– Правда. Ее убили в примерочной «Нордстрома», потом выкатили в кресле. Никто из наших не виноват, хотя все считают, что ответственность за следующее убийство будет лежать на них.
Фридмен понимающе кивнул. Все сотрудники управления уже знают, что Лангер и Петерсон видели убийцу, находились с ним рядом и не только дали ему уйти, но и не сумели его описать.
– Они не виноваты. Виноват чертов холод, – сердито заявил сержант. – На улице встретишься с собственной матерью – и то не узнаешь.
Что подтверждают расплывчатые, путаные свидетельства Петерсона и Лангера. Длинное дутое пальто с капюшоном, отороченным пушистым мехом, нахлобученная на голову шапка, закутанное шарфом лицо – типичный наряд жителя Миннесоты, где ртуть в градусниках сжимается, ветер крепчает. Ничего удивительного, но под такой одеждой может кто угодно скрываться, от Мерилин Монро до немецкой овчарки. Мороз предоставляет возможность идеально замаскироваться.
– Да нет! – крикнул Лангер вслед Магоцци в торговом центре, не желая прибегать ни к каким оправданиям. – Вы не поняли! Я вообще не взглянул на того, кто ее вез! Я опытный сыщик, все должен видеть! А видел только женщину в инвалидном кресле! – К тому времени он уже трясся – конечно, от холода, но и от какого-то личного наваждения, в котором Магоцци не мог пока разобраться.
Петерсон говорил почти то же самое, только просто пинал себя в задницу, тогда как Лангер облачился во власяницу, не видя на всем белом свете для себя другой одежды.
– Привет, Лео.
Магоцци оглянулся, чувствуя легкий толчок в плечо и нежный цветочный запах духов Глории. Ничего приятней за весь день не слышал. Господи, как хорошо, когда рядом крутятся женщины!
– Рэмбо звонил, – сообщила она, сунув ему в руки пачку розовых листов бумаги. – Насчет жертвы из торгового центра немало зацепок. Он еще с ней работает, но считает необходимым немедленно поставить тебя в известность. Вдобавок тебе целый день трезвонит шериф из Висконсина. Я чуть не рехнулась.
– Чего ему надо?
– Не знаю. Ничего не просил передать, да и мне ни слова не сказал.
– Ладно, сам разберусь, – вздохнул Магоцци, оглянулся на Фридмена, перебиравшего стопки бумаг, казавшиеся почти монолитными в желтом верхнем свете. – Регистрационные списки?
Сержант мрачно кивнул.
– На проверку даже правильных адресов и фамилий уйдут дни, недели, а половина моей бригады торчит в торговом центре. Вдобавок у меня из головы не выходит утверждение этой самой Макбрайд, что убийцы вообще нету в списке. Начинаю думать, не топчемся ли мы на пустом месте.
– Я тоже. – Магоцци нахмурился, потер уже ставшую постоянной глубокую складку между бровями. – У тебя еще люди работают?
– Двадцать человек, круглосуточно. Мы никогда не спим.
– Продолжайте. – Детектив похлопал сержанта по каменному на ощупь плечу, потащился к своему столу, по-стариковски опустился на стул, сел и какое-то время просто сидел, дав мозгам передышку.
Джино уже устроился за собственным столом напротив и орал в телефон, заткнув пальцем другое ухо, чтобы шум не мешал:
– Когда вернусь, не знаю, а сам хочу знать, что сейчас на тебе надето?..
Магоцци улыбнулся. В этом весь Джино. Что бы ни происходило вокруг, он говорит с Анджелой только о них самих. Завидно до боли.
34
В восемь вечера шериф Холлоран связался наконец с детективом Лео Магоцци, и то слишком воинственная секретарша, в десять раз хуже Шарон, соединила лишь после угрозы подать на нее в суд за препятствие исполнению представителем закона должностных обязанностей.
– Сплошное дерьмо собачье, – хмыкнула она в ответ.
– Знаю, но я в отчаянном положении.
Почему-то это ее рассмешило, и она его переключила на детектива, в тоне которого слышалось искреннее раскаяние и неподдельная усталость.
– Извините, шериф… Холлоран, верно?
– Верно. Округ Кингсфорд, штат Висконсин.
– Извините, что не перезвонил. У нас тут сегодня такие дела…
– Я слышал в новостях об убийстве в «Молл оф Америка», постараюсь надолго вас не задерживать.
– Постойте, минуточку… Округ Кингсфорд? Господи, будь я проклят! Простите. У вас сотрудник на этой неделе погиб?
– Помощник шерифа Дэниел Пелтиер, – подтвердил Холлоран и зачем-то добавил: – Дэнни.
– Хочу вас заверить, мы искренне огорчились, услышав об этом. Страшная потеря.
– Людей всегда страшно терять.
– Знаю. Слушайте, даже не верится, что шеф вам не звонил… Точно знаю, мы выслали машину в подмогу…
– Я разговаривал с вашим шефом, и мы очень признательны за такое внимание. Детектив Магоцци, я звоню не по этому поводу.
– А по какому?
– Нам назвала ваше имя мать настоятельница католической школы в Сент-Питере, штат Нью- Йорк.
Собеседник молчал так долго, что Холлоран вынужден был прослушать обрывки торопливой болтовни копов в Миннеаполисе.
– Детектив Магоцци! Вы слушаете?
– Да. Простите. Вы меня слегка огорошили. Просто пытаюсь свести концы с концами. Можно спросить, зачем вы сегодня обращались в школу?
Холлоран сделал долгий, медленный выдох, как всегда делал, готовясь спустить курок.
– В день гибели помощника шерифа Пелтиера у нас произошло двойное убийство.
– Да, пожилые супруги в церкви. Я читал. Секундочку… – Магоцци прикрыл рукой микрофон и повысил голос. – Ну-ка, вы там, потише, пожалуйста. – По всему судя, тише вокруг не стало. – Извините, шериф. Продолжайте.
– В двух словах, единственная ниточка к подозреваемому в двойном убийстве тянется прямо в ту самую школу. Утром мы туда обратились, узнали о вашем звонке…
В Миннеаполисе кто-то что-то вопил насчет пиццы, и на сей раз Магоцци даже не потрудился прикрыть трубку, рявкнув во все горло:
– Черт побери, заткнись, мать твою!
После чего с обеих сторон воцарилось молчание.
– Извините за выражения, шериф.
Холлоран улыбнулся:
– Ничего страшного. Слышал в фильмах про столичных копов.
– Нашего жаргона там не услышишь. Мой шеф постоянно толкует об оскудении английского языка как о нравственном признаке вырождения цивилизации. Значит, вы думаете, что ваш киллер как-то связан со школой?
– Возможно. История долгая.
– Слушайте, вы застали меня в общем зале, где у нас нынче истинный зоопарк. Обождите, я сразу же перезвоню из какого-то тихого места.
– Знаете, детектив, это, в общем, стрельба наугад. У нас нет серьезных оснований связывать наши
