штаны и безрукавку. В меру высокий и сухощавый он был по-волчьи поджар, да и повадки у него были волчьи. На правом виске была видна синяя татуировка, по которой любой образованный человек мог определить, что этот парень происходит родом из горных племен Афгулистана.
Двигался афгул легко и бесшумно, при этом успевая замечать все вокруг. А его длинный широкий кинжал отнюдь не был украшением, о чем говорили жилистые, иссеченные шрамами руки, привычные к боям и потасовкам в кабаках.
Северянин быстро направился к ялику, с легкостью перепрыгивая через длинные тела проснувшихся крокодилов.
Афгул меж тем пристально огляделся, и лишь только после этого направился к реке.
...Синее лицо мертвеца было сведено судорогой боли и ужаса. Один глаз вытек, а на вывалившихся из живота внутренностях устроило пиршество сонмище жирных зеленых мух. Беспрерывное копошение насекомых создавало иллюзию, будто кишки живут собственной жизнью, постоянно двигаясь и извиваясь. Впрочем, не исключено, что в тело бедняги забралась парочка змей-могильниц, расплодившихся в здешних местах сверх всякой меры.
— Ему лодка больше не понадобится, верно, Джафар? — весело хмыкнул гипербореец и, ловко орудуя палашом, скинул тело в реку. В воду скользнуло несколько аллигаторов, не брезговавших падалью.
После этого товарищи занялись самой лодкой.
Все казавшееся им ненужным полетело вслед за трупом.
В этот момент из-за полуострова, образованного изгибом реки, вышло крупное весельное судно.
— Потроха Нергала, — гаркнул Хаарл, углядев галеру. — Стигийцы, чтоб их Сет разорвал! Как не вовремя!
От галеры отделилась лодка с двумя десятками солдат и парочкой жрецов в придачу.
— Уносим ноги, — решил Джафар, понимая, что силы неравны. Встреча с отборными воинами стигийского воинства в их планы не входила.
Черные злые глаза с ненавистью рассматривали валяющегося на полу капитана стражи.
— Я дал тебе еще один шанс, червь! А ты смеешь говорить мне теперь, что двое чужаков сбежали. Как? Куда?
Капитан молчал, в то время как Тот Амон продолжал неистовствовать.
— Какой от тебя, в таком случае, прок, бестолочь? Ты упустил Тот-ан-Хатепа, теперь этих двоих! Зачем ты мне нужен?
Колдун сделал несколько пассов руками, и тело бывшего капитана забилось в судорогах — его мозг превратился в расплавленный свинец.
— Убрать, — приказал Тот Амон стражникам и погрузился в размышления.
Дела обстояли далеко не самым лучшим образом. Лишь совсем недавно Тот Амон понял,
— Впрочем, — чуть слышно пробормотал колдун, — может, оно и к лучшему? Не исключено, что я сам могу завладеть секретом.
На этой фразе Тот Амон оборвал свою речь. Уж он-то знал, как опасно разговаривать вслух о своих тайнах.
Как же теперь отыскать Тот-ан-Хатепа? Вот в чем главный вопрос! Куда направится мятежник?
И тут жрец вскочил с резного трона. Теперь он знал, что делать. Ястребы — слуги Хархата помогут ему.
На зов колдуна мигом явился кормчий галеры.
— Поднять паруса. Мы отправляемся в Кеми.
...Вскоре судно начало медленно подниматься вверх по реке.
Глава вторая
Тот-ан-Хатеп скрывался в прибрежных болотах без малого две седмицы, питаясь при этом чем Сет пошлет. В ход шло все: корешки и ягоды, ящерицы и черви, но еще больше его решимость жреца поддерживал всепожирающий огонь страха.
Теперь он знал, что Владыка Черного Круга, могущественный Тот Амон, объявил розыск по всей Стигии, после чего Тот-ан-Хатеп был вынужден пробираться через непроходимые заросли, двигаясь звериными тропами и стараясь как можно быстрее миновать открытые места. Стигиец рвался прочь из Стигии, в шемский портовый город Асгалун, который он однажды видел на карте и где Тот-ан-Хатеп надеялся отыскать корабль. Он рвался туда, где Тот Амон не сможет его найти. И удача оказалась на стороне жреца — на четырнадцатый день он достиг стигийского побережья, где можно было сесть на галеру, идущую в Шем.
...Тот-ан-Хатеп даже не понял, как он выскочил на пристань, где огонь ярких фонарей обжег его глаза, привыкшие к ночной тьме.
Жрец, с разбегу наткнулся на что-то большое и твердое — скала тут что ли?
— Смотри, куда идешь! — взревел чей-то голос. — Ослеп совсем?!
Стигиец почувствовал, как его с силой отрывают от земли и поднимают в воздух. А ведь он был довольно высок по меркам стигийцев.
— А-а-а, — жалобно заверещал Тот-ан-Хатеп, скорее от страха и растерянности, нежели от боли.
— Чего скулишь, жабье отродье? Тебя пока никто и пальцем не тронул!
Как выяснилось, жрец с разбегу налетел на речного матроса, которого он и принял за скалу. Вот только откуда у простого моряка такие пронзительные, ледяные глаза? И этот властный взгляд.
В этот момент хламида колдуна не выдержала и, затрещав, порвалась, после чего он полетел вниз, при этом больно стукнувшись о доски пирса.
— Кром-громовержец, вот ведь неудача... Последнюю одежонку тебе порвал. Ну, чего ты ноешь? Эх, ну и людишки ныне пошли, плевки зловонные, иначе не скажешь. Мне в жизни и не так доставалось, и ничего, жив пока. А он уже ревет, будто девица...
Уставший и измученный страхом жрец всхлипнул.
— Ладно, вот держи. — Перед Тот-ан-Хатепом упала золотая монета, но вид могучего гиганта, в потертой кожаной безрукавке, таких же штанах и алом платке, повязанном поверх гривы буйных, смоляных волос, по-прежнему вызвал у жреца страх. Сейчас его схватят, передадут в руки властей... И тогда — конец мечтаниям, конец всему.
— Ба, да ты побелел, как мертвяк, обглоданный червями.
Неожиданно, набравшись смелости, Тот-ан-Хатеп прошептал:
— Пожалуйста, помоги мне. Иначе они меня схватят...
— Кто? — Великан обернулся в поисках возможных врагов.
— Стигийцы. Тот Амон... — и Тот-ан-Хатеп рассказал сочиненную на скорую руку байку о том, что его еще в юности отдали в храм Сета. А он взял, да и сбежал.
Моряк на удивление быстро понял, что к чему, и весело усмехнувшись, согласился:
— Ладно, почему бы и не помочь убогому? Идем.
Быстро забрав назад свой золотой, он поднял Тот-ан-Хатепа на ноги и, обхватив его могучей
