Выдернув нож, афгул быстрым движением рассек горло не вовремя приподнявшему голову солдату, и тут же ударил вновь, на этот раз вонзая клинок в глазницу. Только после этого он отскочил назад, уступая место товарищу. Но тот не спешил обнажать сталь. Вместо этого, он с легкостью оторвал от пола громоздкий стол и метнул его во врагов. Последствия броска были просто ужасающи — несколько солдат рухнули замертво, другие же оказались оглушены. Почти все они были серьезно покалечены.
Но боевой дух стигийцев на этом не иссяк. Все новые и новые воины врывались в таверну, шагая по телам своих товарищей. Худой гигант выхватил из-за спины тяжелый палаш и не раздумывая пустил его в ход. Незнакомец, обладающий невероятной силой, умудрился устроить в таверне сущее побоище: в разные стороны летели отсеченные головы и конечности, вываливались на пол кишки из разрубленных животов. Пол и стены таверны стали алого цвета, но силы все равно были не равны. Двое не могут противостоять полусотне!
Раздумывать дальше Конан был не намерен.
Воин клана Канах не мог посрамить свой народ и своего бога!
Киммериец выхватил меч и, издав боевой клич, бросился на подмогу незнакомому северянину. Ему всегда претило оставаться в стороне от хорошей драки, а нападение целого отряда на двух человек он посчитал делом нехорошим и несправедливым. Конана и самого не раз преследовали и травили своры цепных псов, выполняющие приказы ублюдков-правителей, и уж тем более это касалось стигийцев, служащих колдунам Черного круга.
Кормчему и только что принятым в команду чужестранцам ничего не оставалось делать, кроме как поддержать капитана.
«Вот и отлично, — невольно подумал Конан. — Посмотрим, на что они годны!»
Действия немедийца Конана не удивили, нечто похожее он и ожидал увидеть.
Траск не стал соревноваться с врагами в быстроте и силе, а просто-напросто опрокинул еще парочку столов и занял в узком проходе глухую оборону. Пройти мимо немедийца, минуя его меч, было невозможно. Нельзя сказать, что он виртуозно владел клинком, но все же воинская выучка была видна — удачный сплав защиты и нападения. Конан мгновенно определил немедийскую школу, причем солдатскую, а не офицерскую.
«Это и к лучшему, — решил варвар. — Ведь в бой идут солдаты, а не богатенькие сынки, чьи родители купили им теплое место в армии...»
Куда больше киммерийца удивил Александриас. Аквилонец встал чуть позади Траска и время от времени выбрасывал вперед руку с боевой цепью, разя врагов без промаха.
«Да, недооценил я тебя, красавчик. А ты оказывается опасен, как сто стигийских гадюк. С тобой надо держать ухо востро...»
— Отходим! — прокричал киммериец и указал жестом на заднюю дверь таверны. Умело лавируя меж опрокинутых лавок и столов, шестеро бойцов стали отступать. Афгул и северянин, только что ворвавшиеся в таверну, слушались приказов киммерийца так, будто привыкли делать это на протяжении многих лет.
Конан с немедийцем перекрыли выход и дали время уйти остальным.
— Риальдо, готовь «Тигрицу» к отплытию! Живо! — рявкнул капитан, отсекая руки прорвавшемуся в проему солдату. Клинок Траска тут же оборвал его мучения, что киммериец тоже не преминул отметить. Он не любил тех, кто упивался чужой болью.
Наконец Конан ухватил нового товарища за плечо и увлек за собой, опрокинув по пути бочку с ламповым маслом, опрометчиво оставленную Забабом у входа. Находись его таверна в Шадизаре, он никогда бы так не поступил, поскольку все кабатчики Заморы знали: убегающий от стражников вор способен на все, а поджог в таком деле — лучший способ замести следы. А как же иначе? Суд Заморы быстр и безжалостен. Петля на шею, и дело с концом, а коли преступления несерьезные — отрубят руки по локоть, положат их в сумку, висящую на шее, да и отпустят...
— Быстрее, — крикнул на бегу киммериец. Сам он с легкостью оторвался от преследователей, попытавшихся отрезать преступников от гавани. Однако невысокий и широкоплечий немедиец не мог двигаться с такой быстротой и начал отставать.
По счастью, стигийцы не сразу опомнились после такого боя — городская стража обленилась и давно не испытывала на своей шкуре подобной трепки. Впереди замаячила «Тигрица», уже готовая к отплытию, и Конан вместе с Траском прибавили хода. Вбежав на борт по деревянной доске, служившей трапом, Конан заорал во всю мощь своей глотки.
— Поднять якорь, рубить швартовые, все на весла! Быстрее, увальни, на ремни порежу!
Трап полетел вниз, оставляя преследователей с носом. Громко рассмеявшись, варвар сделал в сторону врага непристойный жест, на что в ответ прилетела стрела, воткнувшаяся в мачту.
— Ах, так, — взревел северянин. — А ну, сыны моря, покажем этим сухопутным червям, кто здесь акулы! Целься, пли!
Полсотни арбалетов, лежащие возле уключин и всегда готовые к бою, выплюнули смертоносную сталь, изрядно проредив отряд стигийской армии.
— Получили, крысы?! — продолжал неистовствовать Конан. — И так будет с каждым из вас, кто встанет на пути Амры!
Услышав это страшное имя, оставшиеся в живых стигийцы бросились наутек.
— То-то же, — уже спокойнее произнес Конан. Затем он обернулся к кормчему. — Курс на закат. Попробуем проскочить устье Стикса в темноте. Барука — к штурвалу!
Риальдо кивнул и отправился отдавать нужные распоряжения. Пират, родившийся на море во время шторма и проведший всю свою жизнь на палубе, не знал иного дома, кроме корабля, а посему он очень бережливо относился к галере и к ее экипажу, за которых, он был готов перегрызть глотку любому недругу. Именно Риальдо уговорил Конана приобрести такое огромное количество громоздких арбалетов, потратив на них значительную часть добычи, которую киммериец хотел спустить в увеселительных портовых заведениях.
Конан рвал и метал, грозил кормчему всевозможными карами, но все-таки уступил. Впрочем, теперь варвар на Риальдо не сердился — морские пираты неплохо владели абордажными саблями и ножами, но уж точно не луками, а хороший залп в упор, из полусотни тугих аргосских арбалетов доставлял противнику изрядное количество неприятностей.
К капитану подскочил Грасс, по прозвищу «Безухий». Шутка состояла в том, что зингарца отличали огромные, прямо-таки ослиные уши, в каждом из которых он носил не менее дюжины серебряных колец, отчего они казались еще больше.
— Что тебе, безухая задница? — грубо спросил варвар. Грасс не обиделся, понимая, что капитан до сих пор негодует на стигийцев.
— Капитан, как насчет новых матросов? К какому делу их приставить?
— Хочу тебе напомнить, шакалий помет, что не отчаль мы так быстро, ты бы уже лежал на палубе, захлебываясь собственной кровью. У стигийцев с нашим братом разговор быстрый. Ладно, зови новичков. Посмотрим, что это за птицы...
К удивлению северянина, Грасс привел незнакомых ему людей. Во всяком случае не тех, кого он нанял в таверне. Один из них был дюжим матросом, привычно ступающим по палубе вразвалочку на своих ногах- колоннах. Под простой, изношенной, но чистой рубахой бугрились огромные мускулы. Ростом он не уступал киммерийцу, да и шириной плеч, пожалуй, тоже. Впрочем, Конан этому не удивился — на море варвар встречал людей нисколько не уступающих ему в силе, а порой и превосходящих. Вот, например, Барук — точно всем гигантам гигант! Его, как и Риальдо, в свое время Конан спас от смерти. Барук был настоящим великаном, способным удерживать штурвал в любую бурю. Боцмана покрывали, даже не узлы, а широкие полосы мышц, больше похожие на обкатанные водой морские валуны.
Так что облик новичка киммерийца не поразил, куда больше его интересовало, откуда он здесь взялся? Да еще так вовремя!
Длинный крючковатый нос и густые свисающие усы выдавали в новом члене команды гирканца. Посмотрев на его богатырское сложение, Конан понял, почему гирканец покинул степи и ушел в море. Да ни один конь, не выдержит такого всадника!
Напарник гирканца был похож на него, как две капли воды, но только намного легче и меньше ростом.
