приступить к обещанному «ужину», хотелось наконец-то выяснить, что это такое и сумеет ли она получить удовольствие от «ужина»?
– Могу я предложить вам бокал вина?
Блу вздрогнула от неожиданности, когда из затененного угла рядом с кроватью вышел Герцог. Господи, как он был красив! Но можно ли верить собственным глазам? Слишком уж удачно все складывалось. В пламени свечей черные волосы Герцога отливали красным огнем, и Блу заметила, что он сменил платье. Сейчас на нем был темно- красный бархатный камзол, надетый поверх расшитого серебром жилета. Пышное кружевное жабо наподобие того, что носил Месье, украшало его грудь. Волосы же по-прежнему были стянуты шелковой лентой.
– Попробуйте бургундское, мисс Морган. Оно очень недурное, я позаимствовал его из личных запасов одного французского капитана.
Герцог улыбнулся, и девушка судорожно сглотнула; ей казалось, что она не в силах вымолвить ни слова.
– Мисс Морган, так как же?
– Да-да, – прошептала Блу, очарованная тем, как двигались губы Герцога, когда он произносил слова. Внезапно девушка почувствовала, что ноги ее стали точно ватные. «Неужели так бывает со всеми? – подумала она. – И как же другим удается все это пережить? Надо будет непременно спросить у Изабеллы».
Герцог взглянул на нее с недоумением и сказал:
– Мисс Морган, мы с вами говорили о вине. Не хотите ли бокал бургундского?
Но Блу не собиралась терять время на какое-то вино.
– Если вы не возражаете, – вежливо, но твердо сказала она, – я бы предпочла немедленно приступить к «ужину».
«Скорее всего, в такую жару он будет только рад сбросить с себя всю лишнюю одежду», – мысленно добавила Блу; ей не терпелось узнать, как выглядит обнаженный Герцог.
– Как вам будет угодно, мисс Морган.
К ее удивлению, Герцог даже не взглянул в сторону постели. Вместо этого он шагнул к столу и отодвинул стул, затем вопросительно посмотрел на гостью. «Кажется, он хочет, чтобы я села, – размышляла Блу. – Но зачем ему это? Если он сначала хотел поесть, то тогда почему согласился сразу же начать «ужинать»? Может, он чего-то не уловил?»
Девушка нахмурилась и кивнула в сторону кровати.
– Я с нетерпением жду «ужина», – заявила она. Кажется, яснее выразить свою мысль было просто невозможно, и все же Герцог явно ничего не понял.
– Когда вы только пожелаете, – произнес он, глядя на нее все с тем же недоумением.
– Я желаю прямо сейчас. – Блу снова кивнула в сторону кровати. На сей раз ее жест был столь красноречив, что даже самый тупоголовый болван сразу бы понял, что она имеет в виду.
– Мисс Морган, вы только что сказали, что хотели бы поужинать, причем немедленно. Я правильно вас понял?
– Совершенно верно. – Девушка облегченно вздохнула. Наконец-то до него дошло.
– Тогда садитесь же, ради Бога.
Блу насторожилась. Предложение Герцога ей не понравилось. Дело принимало довольно странный оборот. Неужели для того, чтобы начать «ужинать», нужно сесть? Изабелла никогда об этом не упоминала. Но может быть, подруга далеко не все ей рассказала? При мысли об этом девушку охватила паника.
– Вы уверены, что все идет как надо? – спросила она, с тревогой глядя на Герцога. – Надеюсь, вы знаете, что делаете. Ведь знаете?
Он внимательно на нее посмотрел и ответил:
– Вы ведь сами сказали, что хотели бы поужинать, так?
– Ну да, именно этого я и хочу.
– Понятно. – Герцог еще немного постоял, придерживая стул, затем покачал головой и направился к другому концу стола. – Так как же? Вы собираетесь садиться? – спросил он, усаживаясь.
Поскольку Герцог явно тянул время, Блу приблизилась к столу и присела на краешек стула.
– Вы могли бы предупредить, что хотите сначала поесть, – проговорила она с раздражением в голосе.
– Мисс Морган… – Герцог сделал глубокий вдох. – Мисс Морган, поскольку у меня нет выбора, я готов во всем идти вам навстречу. Но ведь именно вы настаивали на том, чтобы мы немедленно приступили к ужину. А ужин – это и есть еда, – добавил Герцог, немного помолчав. – Вам ведь это хорошо известно, не так ли?
Щеки Блу вспыхнули.
– Конечно же, известно.
– Рад слышать, – кивнул Герцог. – Вы сами обслужите себя? Или мне это сделать?
Блу молча потупилась, а в желудке у нее появилось ощущение тяжести, как будто огромный якорь тянул ее вниз. Сейчас она не смогла бы проглотить ни крошки, даже если бы от этого зависела судьба всего мира. Бросив украдкой взгляд в сторону постели, девушка тихонько вздохнула и приготовилась к мучительному ожиданию. Почему же Месье ничего не говорил ей про «ужин»? Впрочем, может, он и говорил, но это, вероятно, происходило в один из тех дней, когда она мечтала на уроке и не очень-то прислушивалась к объяснениям своего учителя.
– Мисс Морган, так как же? Прикажете вас обслужить?
– Да-да, пожалуйста, если вам не трудно. Скажите, а как мне вас называть?
В эту минуту Герцог, стоявший к Блу спиной, накладывал еду на тарелки. Он так долго молчал, что девушка уже решила, что он не расслышал вопроса.
– Если хотите, можете называть меня Томасом, – ответил он наконец.
Она подняла на него глаза.
– А это ваше настоящее имя?
– Да.
Девушка была поражена. Те, для кого Карибское море – дом родной, редко раскрывают свое настоящее имя. Польщенная доверием собеседника, она улыбнулась.
– А мое имя Блузетт. Все называют меня Блу.
После этого воцарилось молчание, и ей оставалось лишь терпеливо ждать. Поглядывая на Герцога, Блу заметила, что он умудрялся есть, не пачкая при этом усов. И все в нем было настолько безупречно, что бедняжка совершенно растерялась.
С берега же доносились звуки губной гармошки и слышался громкий смех. Веселая пирушка была в самом разгаре. Блу попыталась представить, что сейчас происходит у костров. Впрочем, она прекрасно знала, что произойдет в ближайшие часы. Вскоре Изабелла и остальные женщины с веселым смехом разбредутся по своим домикам, а матросы тотчас же последуют за ними.
Блу снова взглянула на Герцога. Он ел молча и, казалось, не обращал на нее никакого внимания, словно она была жалкой попрошайкой, ожидавшей, когда ей бросят кость. Девушка не выдержала и спросила:
– Скажите, разве я вам не нравлюсь?
Герцог взглянул на нее с удивлением и, пожав плечами, ответил:
– Я не испытываю к вам ни симпатии, ни антипатии, мисс Морган.
– Называйте меня Блу.
– Но я вас совсем не знаю.
– И никогда не узнаете, черт вас подери, если будете продолжать делать вид, что меня здесь нет. – Блу выдернула из волос цветок и в гневе швырнула его на ковер.
Серые глаза, которые так нравились Блу, прищурились; теперь они напоминали не серебро, а скорее сталь.
– Сегодня у меня был очень тяжелый день, мисс Морган. То есть Блу. Может, мне хотя бы позволят поесть, прежде чем я получу приказ начинать.
– Думаю, вы это заслужили, – неохотно признала Блу. – Но вы все-таки могли бы проявить чуть больше заинтересованности… Вы меня поняли, верно?
– Честно говоря, мне всегда казалось, что если мужчине приставить нож к горлу, то у него несколько угасает желание. – Герцог отставил тарелку и откинулся на спинку стула, пристально глядя на Блу. – Особенно когда речь идет об особе, больше напоминающей мужчину, чем женщину.
Блу едва не задохнулась от гнева. С трудом овладев собой, она заявила:
– Так я обычно одеваюсь.
– В этом трудно усомниться, – с усмешкой заметил Герцог.
– Черт побери, что это значит?! – закричала Блу. Издевательский тон Томаса привел ее в бешенство.
Герцог пристально посмотрел ей в глаза.
– Вы хотите услышать правду?
– Да.
– Это значит, что ваши отвратительные лохмотья воняют. Да-да, от вас воняет.
Блу в изумлении раскрыла рот. Наконец пробормотала:
– От меня?..
– Да, от вас.
– Но это же наглая, бесстыдная ложь! Это неправда!
– К сожалению, правда.
Блу ужасно хотелось запустить в Герцога тарелкой, но она сдержалась.
– Раз уж вы такой умник, сэр, то ответьте на вопрос. Если от меня так мерзко пахнет, то почему же я не чувствую собственной вони, но чувствую, как воняет от других?
Томас пожал плечами:
– Понятия не имею.
Его полнейшая невозмутимость привела Блу в ярость. Пристально глядя в лицо обидчику, девушка подняла вверх руку и понюхала у себя под мышкой. Увы, Герцог оказался прав.
– Бьюсь об заклад, что от вас пахнет не лучше, – заявила она с вызовом.
– Принимаю пари.
– Каковы ваши условия, сэр?
– Ставлю серебряную тарелку против хорошего мытья для вас.
– Согласна, – кивнула Блу; она была почти уверена, что выиграет пари.
Весело рассмеявшись, Герцог встал, снял бархатный камзол и поднял руку. Блу заглянула в его серые глаза и, заметив в них насмешку, закусила губу от обиды. С уверенностью победительницы она подошла к нему и уткнулась носом ему под мышку. От Герцога исходил запах рисового крахмала, придававшего жесткость его полотняной рубашке. И еще Блу уловила аромат душистого мыла, но не более того. Девушка нахмурила брови и медленно попятилась.
– Надеюсь, вы не станете отрицать, что проиграли. – Герцог подошел к кровати, достал из-под нее небольшой мешочек и вынул оттуда кусок мыла. – А теперь идите, – напутствовал он Блу, вкладывая мыло в ее ладонь.
– Проклятие! – воскликнула Блу. Это мыло показалось ей очень подозрительным. Действительно, как Герцог мог заранее узнать, что она бросит ему вызов и проиграет? Неужели она позволила обвести себя вокруг пальца?
– Не забудьте про голову. – Томас подтолкнул девушку к порогу. – От ваших волос исходит
