он был открыт, видно сразу. Значит, его открыл сам Василий. Почему?!
— Ну что же, голубчик, вам, как говорят, и карты в руки, прошу держать меня в курсе всего следствия. Кухов вышел от полицмейстера уже около 10 часов вечера, было темно и сыро — март брал свое. И хотя к ночи подзамерзло, все равно снег, сырой и липкий, попадал в калоши, и ноги были сырые. «Еще не хватало простудиться!» — подумал Кухов и зашагал домой.
«СТАРЫЙ ТЫ ПЕНЬ!»
Дворник Шунаевых, сидя с женой за чаем, рассуждал об убийстве, «Жалко купца-то, хороший был человек! И сын его уважительный был... А больше всего жаль кухарку Парасковью, она- то им что сделала?! Старуха ведь...
А в деревне у нее дочь с детьми вдовая, на старухино жалованье и жили! Как теперь будут?»
Жена корила мужа: «Если бы ты, старый пень, был около дома, может, ничего бы и не случилось!» Дворник отвечал, что днем он не обязан быть около дома, его работа сделана, снег убран, дрова наношены и на кухню, и в дом. Чего же ему сиднем сидеть на лавке?! Вот он и пошел в трактир выпить чаю.
— Знаем мы ваши чаи! — ответствовала жена, — должно и чарку пропустил!
— Ну и пропустил маленько, когда хороший человек угощает!
— Какой же это человек тебя угощает, с какой стати бы?
— Да купца Варгунина малой, что в лавке у него в мальчиках, хотя парню уже лет двадцать, а все в мальчиках!
— Да, говорят, глуповат, и не расторопен, потому и в мальчиках, — сказала жена.
— Так он самому Варгунину какой-то сродственник, вот и держит из милости...
— Что же он тебя угощал, с каких это прибытков? Кажись, у него денег не густо, домой матери посылает жалованье-то.
— Да Бог его знает, и я удивился, чего это вдруг? Подходит сегодня ко мне и говорит: дядя Митяй, в трактир ладишь? Ну, говорю, туда, а тебе что за дело? Да и я с тобой за компанию пойду.
— Так ты с ним по дороге что ли встретился?
— Зачем по дороге, он к воротам. подошел, а я у ворот стоял.
— Так в трактир он тебя позвал?
— Выходит, он, вроде.
— Да в какое же время это было?
— А часов в двенадцать, наверное...
— И долго в трактире пробыли?
— А почти до пяти часов, бутылку водки с ним выпили и чаю с баранками.
— А деньги-то кто платил?
— Да, выходит, он... Ой, как это я не подумал — может, меня... тово... нарочно увели?
— Старый ты дурак, ты следователю говорил ли?
— Нет!!!
— Ну, так пойди завтра и скажи!
СЛЕД ВЗЯТ ?
С утра, часов в восемь Кухов собрал своих сыщиков и давал им задания. «По всем злачным местам, милейшие, слушать да на ус наматывать! Если что — сразу ко мне! Я пока в участке буду».
Отпустив своих орлов, Кухов принялся разбирать бухгалтерские книги, особенно внимательно смотрел последнюю, но записи о тридцати тысячах, сказанных накануне приказчиком, не было
Все страницы амбарной книги оказались целыми, не вырванными, и подделки записей не было заметно.
— Странно, — подумал сыщик — что это: или приказчик солгал или что-то другое?
Позвав своего помощника, приказал: «Духом ко мне этого Семенова!» Только уселся в кресло, явился дворник. «Так вот, ваше благородие, вот какое дело», — начал он и повторил то, что рассказал накануне жене.
— Что же ты вчера молчал, старый хрыч?!
— Не придал смыслу! — ответил дворник.
— Как зовут парня, что у купца Варгунина?
— А Васька малой.
— В лавке
— А где же ему быть, — ответил дворник. — он завсегда там околачивается.
— Ну, ладно, если еще чего вспомнишь, то приходи сразу, — сказал Кухов, отпуская дворника. А сам быстро оделся и, наказав искать себя у Варгунина, если что, быстро пошел туда.
В лавке были дородная женщина,, покупавшая материю, и приказчик.
— Где Васька? — спросил Кухов.
— А во дворе, — отозвался приказчик, — а тебе на что, пьян он! Лыка не вяжет со вчерашнего, пьян в стельку и все плачет.
С чего бы так пить, не праздник ведь!
Купец сидел на кухне и пил чай, на столе, кроме чаю, ситного да варенья, ничего больше не было.
— Доброго здоровья, — приветствовал его Кухов.
— Будь и ты здоров, садись чай пить.
— Спасибо, не откажусь, — сказал следователь.
— Знаю, зачем пришел, и кто ты, знаю гоже. Так вот, знавал я, конечно, покойных, особенно старика да и сына, конечно. Намеднись приходил он ко мне (сам-то старик), давненько мы с ним знакомцы, еще с молодости, из одной мы деревни. Вместях и начинали дело.
Я-то по мелочи начинал, торговлишку мелочным товаром завел (из крепостных мы оба госпожи Травиной, отпустила она нас по оброку).
Мне папаня покойный сто рублей дал, уж какими путями он
Так вот открыл мелочную лавку, да все сам больше по деревням ездил с товаром, приказчика только через два года наняли то из однодеревенцев! Незадорого, малый честный, непьющий. Эх, уж теперь тоже старик...
А Николай, значит Шунаев то есть по хлебной торговле пошел. В большие-то богатеи не вышел, но торговлю имел хорошую.
— А приходил-то он зачем? — спросил Кухов.
