тюрьму засвидетельствовать личности однополчан. Потом всех отвели в суд.
К Морицу фон Вернеру у судьи, разбиравшего дело, претензий не было, но вот к господам Оленю, Виктору, братьям Дуко и пожилому Курту имелись. Выяснилось, что вчера, находясь сильно навеселе, стрелки учинили дебош в питейном заведении мастера Ганса Клогера по улице Каменной. Поругавшись с компанией рыбаков, они стали угрожать врагам ножами. Аркебузер Олень – злой и вспыльчивый, как все южане, – ударил первым. В завязавшейся драке, несмотря на численный перевес противника, ветераны одержали победу, изгнав местных на улицу. Еще во время «боя» хозяин пивной послал за стражниками, прибывшими к моменту, когда стрелки праздновали победу в разоренном зале. Вид блюстителей порядка горячие головы не отрезвил.
С помощью окрестных бюргеров стража повязала буянов и отвела в тюрьму. К этому времени магистрату уже надоели многочисленные жалобы, поступавшие на чужаков, и советники только обрадовались случаю поставить их на место. Городской судья даже не захотел слушать невнятные объяснения опухших от пьянства стрелков, более походивших на бродяг, чем на воинов знаменитого полка. Подвиги в Заморье зачтены не были, и судья приговорил пятерых дебоширов к месячному заключению плюс штрафу в пятьдесят талеров. Обязал как можно быстрее расплатиться с долгами. Завершая заседание, пригрозил высылкой навечно из Дамбурга.
Робкая попытка фон Вернера воззвать к милосердию была воспринята судом с неудовольствием. Вместо ответа служитель закона удостоил молодого человека грозного взгляда, но гром не грянул: стушевавшийся Мориц был отпущен без последствий. После чего имевшиеся у него деньги катастрофически быстро подошли к концу, хотя питался он одним хлебом. Нужно было относить передачи товарищам, дать взятку тюремщикам, а последний талер ушел сегодня за переписку «Сказания».
Через день истекал срок аренды комнаты и теперь судьба фон Вернера целиком зависела от благодарности советника Бодля. Если рукопись не заинтересует негоцианта, придется срочно искать службу, наниматься за гроши в охранники. С запоздалым раскаянием Мориц вспомнил о сделанных ему предложениях, когда Последний поход был у всех на слуху. Двое иногородних купцов приглашали сержантом в обоз для охраны своих грузов, барон, отправлявшийся в Годштадт, предлагал место телохранителя. Но голова молодого человека в тот момент была занята другим: он самонадеянно сделал ставку на случайный разговор с Бодлем. Показалось, что перед ним первая ступенька лестницы, ведущей к славе и почету.
– Я слышал о вашей истории, – от писаря несло перегаром, и он с трудом таращил воспаленные глаза на фон Вернера: за мгновение до появления стрелка в вербовочной конторе коротышка громко храпел. – Занятное вышло дело с Герцогом.
Канцелярская крыса зевнула, показав мелкие желтые зубы:
– Надо было столько… М-м-м… Ничем сейчас не могу помочь, – писарь вернул посетителю бумаги – свидетельство о двухгодичной службе в гарнизоне Замштадта и контракт с полковой канцелярией герцога. – Нет заявок. Приходите недельки через две-три.
Стрелок спрятал документы за пазуху. Назвав гостиницу, где снимал комнату, он пообещал, не остаться в долгу, если вакансия сыщется быстрее. Писарь ответил, что сообщит, но было ясно: ему хочется поскорее выпроводить посетителя и продолжить прерванный сон.
Фон Вернер вышел на улицу. На душе было скверно. Вчерашний визит к советнику закончился полной катастрофой. Отыскав особняк негоцианта, молодой человек ударил колотушкой в массивные, окованные железом ворота. На стук выглянул привратник. Узнав, что рыцарь пришел к хозяину, бородач ответил:
– Нету мастера Бодля. Уехал.
– Куда? – упавшим голосом спросил Мориц. – Зачем?
– Сказывать чужим, – бородач посуровел, – не велено. Если дело какое, могу мастера Хенке позвать. Он у хозяина в помощниках ходит.
– Зови, – в отчаянии сказал молодой человек.
Створка зарешеченного окошка в воротах захлопнулась. Помощник появляться не спешил, и фон Вернер долго ходил взад-вперед, повесив голову. Оставалась маленькая надежда, что отлучка Бодля ненадолго. Но выглянувший наконец-то Хенке окончательно поверг стрелка в уныние. Рассказал, что три дня назад советник отправился на каравелле «Гончая» в Гра и вернется не ранее, чем через два месяца. Распоряжений же насчет господина фон Вернера хозяин не оставлял. Выслушав приговор своим мечтам, Мориц развернулся и побрел прочь.
Возвратившись в «Красный Восьминог», стрелок кинул утратившую значение рукопись в угол, и, не раздеваясь, упал на кровать. Тупо уставился в потемневший от грязи потолок. От пережитого огорчения даже исчезло чувство голода, постоянно сосавшее под ложечкой. Два месяца были потрачены впустую. Неудачи, начавшиеся не здесь, а в прокаленных солнцем песках продолжались…
Потихоньку придя в себя, фон Вернер перебрал скудный скарб и продал в лавке старьевщика все, без чего действительно мог обойтись. Солдатская сумка опустела, из одежды осталось только то, что на нем. Вырученных денег должно было хватить дня на четыре, после того как завтра он расплатиться за номер вперед. Следующим утром Мориц поспешил на поиски конторы вербовщика, но, как оказалось, неудача ждала и там.
Перебирая в уме, к кому бы обратиться за помощью, молодой человек решил обойти дома городских патрициев. Возможно, кто-нибудь пожелает взять его на службу. В случае, если таковых не окажется, то… Фон Вернер мысленно развел руками. Последние несколько лет империя жила мирно, и спрос на владеющих оружием людей сильно упал. Он вспомнил, с каким трудом поступил в полк покойного Герцога. Если бы не протекция лейтенанта Генриха, под началом которого молодой человек служил в занюханном Замштадте… Без письма офицера, когда-то давно воевавшего в роте аристократа, ничего бы не получилось. Ведь два года, проведенных в обветшалой крепостце на границе крошечных государств, – слабая рекомендация для службы у знаменитого полководца. А больше Мориц ничем похвастаться не мог. Воинская карьера не задавалась.
Несколько лет назад, сбежав из монастыря святого Михаила, фон Вернер полгода скитался по дорогам. Сам не заметил, как исполнилось шестнадцать. Буквально на следующий день увидел повозку вербовщика. Нахлынули воспоминания о детских мечтах, и пришло парню в голову, что поступить в ландскнехты, поискать с мечом в руках славы и денег – не такая уж плохая идея.
Помогло и то, что был он от природы крепкого телосложения: высокий, широкоплечий, с сильными руками. К тому же Филин – старый оруженосец отца – до четырнадцати лет натаскивал его, рыцарского сына, во владении оружием. Каждый день по семь потов сходило: пика и меч, арбалет, верховая езда. Из прочих наук – только чтение скучного Святого Писания под присмотром местного священника, отца Каспера. Сочинительством тогда мальчик не увлекался, разве что приходилось изворачиваться перед
