правъ, кто виноватъ. Тутъ – то опозицiя и выступила. Она доказала весьма ясно, что и вн? исторiи развитiя есть спасенiе, что это не единственный методъ, – что сравнительно – анатомический методъ, опред?ленiе гомологiй, им?етъ свои права и т. д. Впосл?дствiи торжество опозицiи увеличилось. Магистрантъ напечаталъ въ свою защиту ц?лую статью «о метод? наукъ наблюдательныхъ.» Професоръ, прочтя эту статью, объявилъ на лекцiи, что онъ былъ не правъ, что изученiе исторiи развитiя очень важно, но что это не единственный методъ. «Хотя – прибавилъ – онъ у насъ въ ботаник? безъ исторiи развитiя ничего и сд?лать нельзя.»
Професоръ, конечно, продолжалъ идти своей дорогой и странно было – бы требовать отъ него большаго. Нельзя – же требовать чтобъ вс? професора были первостепенными и всеобъемлющими учоными; и то хорошо, что челов?къ работаетъ по возможности.
III
Я могъ начать эту главу криками негодованiя, язвительно зам?тить, что вотъ дескать какiе професора у насъ были и т. д., то есть излить свою жолчь страницахъ на пяти, – но увы! никакъ не могу сд?лать этого. При воспоминанiи о професорахъ химiи и геогнозiи улыбка самая добродушная, самая незлобивая, появляется на лиц? моемъ; мы в?дь и тогда не сердились на сихъ почтенныхъ мужей, а какъ – то добродушно – терп?ливо переносили ихъ. Что спрашивать съ челов?ка, когда онъ не въ силахъ ничего. Притомъ, оба професора были люди очень добрые и простодушные, они сознавали сами, что отжили свой в?къ, – но надо – же выслужить пенсiю?
Толстый, съ жирнымъ, румянымъ лицомъ, слегка пл?шивый, съ прiемами фокусника, величественно встаетъ передо мною образъ професора Химiи, слышится его округленная, однобразная р?чь; сладость какая – то была въ звукахъ его голоса, точно глотаешь что нибудь маслянистое. Онъ такъ прiобыкъ въ преподаванiи, что повторялъ свои лекцiи чуть – ли не слово въ слово изъ году въ годъ; опыты всегда д?лалъ одни и т?же; даже всякiй годъ тщился сд?лать анализъ сахара и всякiй годъ равно не удачно. Мн? особенно нравилась его вступительная лекцiя, начинавшаяся постоянно такъ: названiе химiи происходитъ отъ слова
Чтенiя его были невыносимо однообразны; точно читаешь сухой и не совс?мъ толковый учебникъ; ни одного живого зам?чанiя или сближенiя; остроты, которыми уснащалъ свою р?чь почтенный наставникъ, были ужасно плоски и главное повторялись. Теоретическихъ соображенiй професоръ не долюбливалъ; оттого у него не было никакой системы въ чтенiяхъ; кажется, по его мн?нiю, для изученiя химiи требовалось только громадная память. Что такое
Зам?чу, что такое безсистематичное изложенiе химiи приводитъ къ тому, что у студента черезъ годъ, много два – если онъ не продолжаетъ спецiально заниматься Химiею – вс? св?д?нiя испаряются. Да и какъ, въ самомъ д?л?, удержать въ памяти множество фактовъ, связанныхъ чисто искуственно, да и то на живую нитку? Мн? разсказывалъ одинъ бывшiй ученикъ почтеннаго професора, что ему черезъ годъ посл? окончанiя курса (блистательнаго; онъ считался однимъ изъ лучшихъ учениковъ) случилось присутствовать на диспут? по ка?едр? химiи. «Слушаю я, говорилъ онъ, и ничего не понимаю; слова будто знакомыя, но для меня совершенно безсмысленныя. Я мечталъ, что порядочно учился химiи и что – же? черезъ годъ оказалось, что я ничего не знаю.»
Въ юности своей професоръ занимался, былъ однимъ изъ лучшихъ учениковъ Либиха; даже открытiе сд?лалъ. По поводу этого открытiя, Либихъ съострилъ, что «не N открылъ теобраминъ, а теобраминъ открылъ N.» Докторская дисертацiя почтеннаго професора одна изъ лучшихъ русскихъ дисертацiй. Но достигнувъ своей ц?ли, професоръ опочилъ отъ д?лъ своихъ. Онъ сначала запустилъ, ничего не читалъ, над?ясь на каникулахъ прочтетъ вс? новости, а тутъ л?то на б?ду стояло жаркое; л?нь прежде насъ родилась и т. д. По собственному сознанiю професора, онъ съ 1842 г. ничего не читалъ. Единственный трудъ, которымъ онъ занимался – это составленiе «Элементарнаго курса Химiи.» Ежегодно на университетскомъ акт?, ректоръ, исчисляя учоные труды професоровъ, упоминалъ, что професоръ химiи трудится надъ окончанiемъ своего «Элементарнаго курса.» Л?тъ шесть онъ трудился и никакъ не могъ окончить. Зат?мъ года три ректоръ умалчивалъ о д?ятельности професора, а тамъ опять професоръ началъ «оканчивать свой элементарный курсъ.» Курсъ до сихъ поръ не оконченъ и я не сомн?ваюсь: сшита – ли даже тетрадь, гд? онъ будетъ писаться, или професоръ еще оканчиваетъ «сшиванiе», да такъ и умретъ не окончивши.
Въ такихъ трудахъ проводилъ время професоръ, а наука, какъ нарочно, лет?ла впередъ на вс?хъ парусахъ; открытiе за открытiемъ, – а тутъ еще эти Жераръ или Лоранъ; н?тъ, ужь лучше махнуть на все рукой и погрузиться въ Нирвану. О Жерар? и Лоран? професоръ положительно не им?лъ никакого понятiя. Есть преданiе, что онъ какъ – то вздумалъ прочитать ихъ сочиненiя и по обычаю своему отложилъ до «каникулъ.» При?хавъ въ деревню, онъ въ одно прекрасное (или в?роятн?е дождливое) утро вздумалъ отъ скуки и «умственнымъ позаняться.» Хвать похвать, анъ книги остались въ город?. Что – жь тутъ д?лать? значитъ не судьба… Пока професоръ собирался написать, чтобъ ему переслали въ деревню книги, пока написалъ, пока книги были посланы и получены, – каникулы кончились. Професоръ возвратился въ Петербургъ, не дождавшись книгъ; снова пришлось ихъ выписывать изъ деревни и т. д. Операцiя, повторившаяся раза три – четыре и наконецъ заставившая утомленнаго понесенными трудами професора отложить всякое попеченiе. Онъ такъ и представилъ д?ло «вол? Божiей!»
Одно время у него не было доцента, и онъ принужденъ былъ читать курсъ «органической химiи.» Познанiя его въ этой части науки были весьма ограничены; какъ тутъ быть? – професоръ пустился на хитрости. Онъ взялъ н?мецкое руководство (именно Шлоссбергера) и переводилъ его лекцiи. Эти упражненiя въ н?мецкомъ язык? были весьма курьезны. Случалось, что професоръ переводилъ фразу не дочитавъ до конца; фразы у н?мцевъ длинныя и на б?ду отрицанiе забирается на самый конецъ. Ну и выходило, что професоръ приписывалъ какому нибудь соединенiю какiя нибудь положительныя качества, доходилъ до конца фразы, красн?лъ и объявлялъ, что все это «не такъ, все надо понимать на оборотъ».
Въ лабораторiи, – мы называемъ такъ комнату, предназначенную для практическихъ занятiй студентовъ, единственно изъ чувства приличiя, – ничего путнаго не д?лалось, да безъ руководителя начинающимъ заниматься трудненько. Студенты занимались анализами единственно для того, чтобъ «отд?латься». При томъ – же почтенный наставникъ, являвшiйся въ вид? мага и волшебника, только м?шалъ своими плоскими шуточками и зам?чанiями и р?шительно отбивалъ всякую охоту заниматься. Единственно чему у него было можно научиться, это – открывать стклянки съ реактивами. Откупоривать стклянки онъ былъ д?йствительно великiй мастеръ. Похаживая взадъ и впередъ по лабораторiи, онъ д?лалъ зам?чанiя въ род? сл?дующихъ: песокъ есть главный врагъ аналитиковъ. Если кто проносилъ мимо его приборъ для добыванiя с?рнистаго водорода, то онъ говорилъ: «а нельзя – ли, для прогулокъ, подальше выбрать закоулокъ.» Если кто приливалъ въ пробирку реактива не оборачиваясь къ ст?н?, то онъ зам?чалъ: «оборотитесь лицомъ къ непрiятелю». И в?чно эти зам?чанiя. Были однако господа, которые обращались къ професору за сов?тами: какую – бы имъ предпринять работу? Професоръ не затруднялся въ сов?т?. – «А вотъ – съ», сов?тывалъ онъ, – «вы челов?къ богатый, купите – ка ртути, да проготовьте вс? ртутныя соли.» Студентъ покупалъ ртути и начиналась пачкотня. Другому заказывалъ професоръ приготовить м?дныя соли и т. д. Для какой ц?ли производились эти работы? Какую пользу приносили они студенту? Результатомъ ихъ было то, что «занимавшiйся ртутью» на экзамен? о ртути – то и отв?чалъ плохо; а приготовившiй вс? м?дныя соли не зналъ ни ихъ свойствъ, ни того, какъ он? приготовляются.
Еще мил?е былъ професоръ минералогiи и геогнозiи. Онъ былъ н?мецъ и порусски говорилъ врод? того, какъ Вральманъ въ «Недоросл?», съ тою разницею, что смыслъ вральмановскихъ р?чей понятенъ, а почтеннаго професора часто совс?мъ понять было нельзя. Довольно сказать, что онъ см?шивалъ слова
