волос.
Тоша посмотрел на число в конце странички: 1 октября. И ему подумалось, что сейчас в Архангельске всё ещё зима и девочка, наверно, завидует Тоше, который живёт в тепле, окружённый вечнозелёной растительностью.
На других страничках у Эли Рогачёвой были зарисованы все инжиры, лимоны и апельсины, которые росли у неё дома в горшках. Она указала на рисунке, где они обрезаны, где начали развиваться почки, а потом описала, как за ними ухаживала.
«Листочки у апельсинов опали, — рассказывала Эля, — а у инжиров нет. Инжиры пока ещё бодрые».
— Эх ты, бодрые, — сказал вслух Тоша. — Вот если бы твои апельсинчики были бодрые, — тогда другое дело! У апельсинов листья не должны опадать, а инжиры всё равно осыплются.
А потом Эля зарисовала два горшка с лимонами и сбоку приписала:
«Листики ещё не опали. Лимончики из моих семян погибли, а это Ваши, Антон Иванович, саженцы».
— Ну, конечно! Он же послал тебе морозостойкие саженцы! А ты, глупая, этого не понимаешь!
И он сел за ответ этой Огневской тёзке и посоветовал ей не падать духом, когда с инжиров упадут листья, — они всё равно весной снова вырастут.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ,
единственная, в которой действие развёртывается в океане на теплоходе «Кубань», идущем с Кубы
Между тем, Антонио, от которого ждали письма его тёзки, сидел ни жив ни мёртв в трюме корабля «Кубань» и считал дни, когда он приедет в Советский Союз.
Уже несколько дней прошло с тех пор, как он явился на корабль, но капитан так и не разрешил ему ехать с ним. Тогда, сделав вид, что уходит, он юркнул в трюм и замер там под мешками сахарного тростника, который моряки везли с Кубы. У него кончилась еда, и он вылез ночью на палубу, чтобы хоть немного перекусить. Долго бродил по каким-то отсекам и, когда был уже у цели, его обнаружил вахтенный матрос и привёл в каюту. Матросы уставились на мальчика с изумлением. Антонио стал вспоминать все русские слова, которые он знал, и начался разговор, о котором матросы потом рассказывали, покатываясь от смеха.
— Ты куда едешь? — спросил его матрос с большими чёрными усами.
— Советский Союз, — ответил маленький нарушитель.
— А откуда?
— Куба, — громко ответил мальчик.
— Зачем же ты едешь?
Мальчик долго смотрел на усатого матроса, но тот больше ничего не говорил, а смотрел на него строго. Тогда мальчик улыбнулся, обнажив свои крепкие зубы, и сказал:
— Ми не понимает…
— Зачем твоя едет? — вмешался тут матрос, который задержал Антонио, так как думал, что уж его-то мальчик поймёт. — Зачем твоя поехала в Советский Союз?
— В Советском Союзе ми имеет друг… Зовут Антонио Корешков. Маленький, — показал он руками, какой есть этот Антонио Корешков. — Ми с ним переписывалься…
— Как ты сказал? Корешков? — изумлённо спросил усатый матрос.
— Да, да, Корешков, — почувствовав интерес матросов к своему рассказу, оживился Антонио. — Антонио Корешков.
— А откуда ты знаешь русский язык? — спросил усатый матрос.
— Мой не понимает, — растерянно улыбаясь, сказал мальчик, но продолжал так, как будто он всё понял. — Ми в школе изучаль немного русски язык… чтопы говорить с русски. Русски — наш друг, — и, подняв скрещённые руки, взглянул на матросов.
Матросы оживились, загудели, но мальчик не мог понять, чему они смеются. Для него было ясно, что его не высадят где-нибудь на острове и не передадут чужим матросам.
— Сходи за капитаном, — сказал усатый матрос тому, который обнаружил кубинца.
Антонио понял, что сейчас придёт капитан, и заметался: только бы не капитан, которого он так жестоко обманул. Он оглянулся на дверь, собираясь бежать, но тут пожилой матрос взял его за руку.
— Ты не бойся, Антонио. Наш капитан очень хороший, он тебе ничего не сделает…
Капитан вошёл в каюту. Антонио опустил голову и стоял, как преступник.
— Антонио! — воскликнул капитан. — Это что же за безобразие! Как тебе не стыдно! Ай, ай, ай. Ну что мне с тобой делать?
Антонио поднял на него свои большущие чёрные глаза, в которых блестели слёзы.
— Что же мне с тобой делать? Иди на камбуз — поешь немного. Наверно, несколько дней не ел?
Матрос заулыбался и, взяв Антонио за руку, повёл его кормить.
Теплоход в это время был на траверсе[13] островов Мадейра. Предстоял ещё путь через Гибралтар, Средиземное море, через Босфор — до Чёрного моря, Антонио ходил по палубе свободно и независимо как свой. Команда его полюбила, да его и нельзя было не любить, до того смелым и честным парнем был Антонио. Однако, когда теплоход поравнялся с Дарданеллами, Антон почувствовал холод и стал реже показываться на палубе. Капитан предложил сшить для мальчика костюм, в котором он мог бы ходить, не боясь простудиться.
Когда Тоша прибежал к дяде Симе, он и не думал увидеть Антонио. Мы не будем описывать всех подробностей этой встречи, важно одно: из порта шли два друга, тёзки, которые разыскали друг друга на таком расстоянии.
И первое, куда повёл Тоша своего кубинского друга, — это в селекционный сад, к Антону Ивановичу Огневу.
Примечания
1
Барбудос — бородачи. Так на Кубе называют бойцов Повстанческой армии, поклявшихся носить бороду до полной победы над режимом диктатуры.
2
Мангро — деревья на морских побережьях.
3
Рента — доход с земли, не требующий от своих получателей никакого труда.
