Константин?
– Зовут, – согласился я.
– Так вот, Костя, – продолжила дама. – Я хочу, чтобы вы оказали мне одну услугу.
– Что за услуга?
– Это хорошо оплачиваемая услуга, – поторопилась сообщить дама. – На этот счет можете не волноваться.
Рядом со мной сидел черноволосый парень в расстегнутой куртке-парке. После слов дамы он едва заметно улыбнулся.
– Я совершенно не волнуюсь насчет денег, – ответил я. – Они меня не возбуждают. В этом смысле я импотент. Так что сначала я хотел бы услышать не об оплате, а о характере услуги. Быть может, вы предлагаете мне вид работы, за который я не возьмусь ни при каких условиях.
– А что, есть такие вещи? – удивленно спросил меня сосед. По его лицу было видно, что для него таких вещей не существует и при соответствующей оплате он и родную бабушку отправит на тот свет. Нечего сказать, приятное соседство.
– Ну, я не думаю, что эту мою просьбу вы откажетесь выполнить, – дама чуть сменила тон, широко улыбнувшись и продемонстрировав блеск фарфоровых зубов, словно на рекламном плакате стоматологического кабинета. Если она думала, что таким образом меня можно обаять, она ошибалась. Она переоценивала свое обаяние. Раз в сто.
– Дело очень простое, – сказала дама. – Я потеряла кое-какие вещи. И хотела бы получить их обратно.
– В «бардачке» не смотрели? – спросил я. Глаза дамы удивленно округлились. – Бывает, знаете ли...
– Вы не поняли, – отчеканила дама. – Я не какая-нибудь там дура, чтобы разбрасываться вещами по дому, а потом нанимать специального человека, чтобы их собирать.
– Рад слышать, – сказал я.
– Что именно?
– Что имею дело не с дурой, – сказал я. Мой сосед напрягся и заерзал.
Дама несколько секунд ошарашенно молчала, уставившись на меня как на неожиданно материализовавшегося в салоне машины призрака. Затем дама ожила, провела бордового цвета ногтями по обшивке кресла, вздохнула и продолжила:
– Надо найти вещи, которые у меня украли.
– А милиции вы не доверяете?
– У меня складывается такое впечатление, что вам эта работа не нужна! – возмутилась дама. – Хотите, чтобы этим занималась милиция?
– Я просто хочу знать.
– Что именно вы хотите знать?
– Почему это нельзя поручить милиции? Что здесь не так?
– Я отнесла заявление в милицию позавчера. Я выполнила все эти дурацкие формальности. Но, сами понимаете, никаких гарантий они не дают.
– Я тоже не даю гарантий.
– Я заплачу вам две тысячи долларов, если вы найдете украденные вещи, – ее глаза внимательно следили за моей реакцией.
– И вы думаете, что две тысячи долларов станут вашей гарантией?
– Я надеюсь, – сказала дама. – На милицию у меня особых надежд нет. Как мне объяснили знакомые, можно обратиться к бандитам, но за это придется отдать половину стоимости пропавших вещей. Это слишком жирно...
– И вы нашли самый лучший вариант, – закончил я. – Понятно... А почему бы вот этому бугаю не расстараться за такие бабки? – я кивнул на своего соседа. – Или это ваш муж?
Дама засмеялась. Парень в куртке снова напрягся – ни мои слова, ни ее смех ему явно не понравились.
– Нет, Юра – не муж. Юра – мой близкий друг, – сладко проговорила дама. Белые червяки перестали теребить обшивку и взметнулись вверх. Юра с неожиданным проворством ухватил протянутую ладонь и впился в нее губами, да так, что дама даже вздрогнула. Но уже секунду спустя блаженно опустила веки и расплылась в бездумной улыбке, вроде тех, что посещают прыщавые лица несовершеннолетних девиц, вбивших себе в головы, что к ним наконец пришла Любовь.
Сцена была совершенно неприличной. Я посмотрел на сверкающую лысину водителя «Дэу». Тот остался привычно равнодушен. Я перевел взгляд за окно, на проплывающие мимо витрины дорогих магазинов, напоминающие сверкающие аквариумы, полные желтоватого света. Вместо рыбок в этих аквариумах жили японские телевизоры, турецкие дубленки, малайзийские компьютеры и цветные фотографии ювелирных изделий – оригиналы выставлять хозяева магазинов побаивались. Там также стояли манекены, облаченные в английские шерстяные костюмы и итальянские шелковые рубашки. Манекены пристально вглядывались сквозь толщу стекла, словно пытались понять жизнь живых людей... Тщетно. Мы и сами ее не понимаем.
Я осторожно кашлянул. Юра перестал слюнявить пухлую руку своей подруги и откинулся на спинку сиденья. Его глаза были спокойны. Можно даже сказать – равнодушны.
– Извините, Костя, – дама медленно убрала руку. – Нам бывает трудно контролировать чувства.
– Понимаю, – кивнул я. – Давайте побыстрее обсудим ваше дело, я вылезу из машины, а там уж теряйте над собой контроль...
Наверное, дама понравилось мое предложение. Она поправила прическу, улыбнулась Юре и сказала, глядя на меня:
– В пятницу. Это было в пятницу на прошлой неделе. Я была в торговом центре на Некрасовской. Мы были в торговом центре. Я и Юра. Мы сделали кое-какие покупки... Потом поднялись на верхний этаж. Там есть очень неплохое кафе... Мы хотели слегка перекусить, отметить наши покупки. Юра делал заказ, а я отлучилась на некоторое время. Понимаете? – она постоянно пялилась на меня, словно ожидала с моей стороны проявления какой-то потрясающей профессиональной интуиции, словно надеялась, что я прямо сейчас решу все ее проблемы. С какой стати? Я же не представлялся ей Господом Богом.
– Понимаю, – чуть раздраженно сказал я. – После беготни по магазинам всегда хочется п
– Очень мило, что вы меня поняли, – ответила дама. Белые червяки снова заползли на спинку сиденья. Четыре пальца из пяти были украшены кольцами разной толщины. – Вот в туалете-то на меня и напали.
– Вот как? – я совсем не удивился.
– Вот так, – даму передернуло. Было понятно, что происшедшее произвело на мою собеседницу сильное впечатление. – Вот так! Два узкоглазых урода напали на меня, когда я стояла перед зеркалом. Один схватил меня за волосы и нагнул голову к раковине. Другой приставил нож к горлу.
– Бедные маленькие вьетнамцы, – понимающе кивнул я.
– Что?! – дама удивленно вскинула голову. Грудь колыхнулась в вырезе платья как розовое желе. – Вы еще их будете жалеть?!
– Конечно. Наверняка они лишь едва доставали вам до подбородка. Вы – женщина статная, а у них рост метр семьдесят считается великанским. Естественно, что им пришлось сначала нагнуть вам голову, а уже потом щекотать горло холодным лезвием.
– Я вижу, вы сочувствуете народам Южной Азии, – желчно сказала дама. – А как насчет того, чтобы посочувствовать мне? Два узкоглазых мерзавца сняли с меня кольца, серьги, брошь и ожерелье! На двадцать тысяч баксов! Что вы теперь скажете?!
Мне хотелось сказать, что не следует вешать на себя двадцать тысяч долларов, когда отправляешься в супермаркет. Но такое замечание не способствовало бы нашему взаимопониманию. Две штуки баксов никогда не будут лишними. И я сдержался.
А дама – нет. Она продолжала бичевать презренных грабителей:
– Подонки, промышляющие по женским туалетам! Или вы скажете, что это было нужно для закупки риса и теперь пять тысяч их родственников будут обеспечены едой на год вперед?! Может, вы скажете, что мы
