— Так Леонова убили?
— Его сбило машиной, — ответил капитан. — Сегодня утром.
— Все понятно, — я сделал серьезное лицо. — Все мне понятно. Кроме одного. При чем здесь я? Гражданин Леонов погиб в результате наезда транспортного средства, и это очень печально. Но я знать не знаю этого самого гражданина Леонова. И никак не могу взять в толк, какого содействия вы от меня добиваетесь? Чем я могу вам помочь?
— Я еще раз предлагаю вам, Константин Сергеевич, — терпеливо проговорил Панченко, — подумать и не спешить с выводами. Вы же понимаете, что раз к вам пришли, то для этого имеются основания.
— Хорошенькая логика — кивнул я.
— Какая есть, — вздохнул Панченко. — А основания для визита к вам действительно имеются. Объясните одну простую вещь, Константин Сергеевич: в карманах пальто покойного гражданина Леонова обнаружены ваши визитные карточки. И не одна, не две. Сколько, Серега? — посмотрел капитан на белобрысого.
— Шестнадцать, — немедленно выпалил Серега.
— Вот так, — капитан вопросительно взглянул на меня.
А я удивленно смотрел на него. — Только не говорите, что вы печатаете эти карточки тысячами, а потом разбрасываете на улицах и засовываете в карманы всем прохожим.
Придумайте что-то пооригинальнее.
— Постараюсь, — пообещал я, тупо глядя на коричневую папку, что лежала на коленях капитана. — Слушайте, а у вас там случайно нет фотографии с места происшествия?
— Допустим.
— Покажите.
— Ну, если это освежит вашу память… Смотрите.
Он раскрыл папку и протянул мне несколько фотоснимков. Запечатленное на них зрелище навевало мрачные мысли. Серый асфальт в пятнах луж, серый комок человеческого тела, принявшего смерть в позе эмбриона — колени почти у самого лба, руки согнуты в локтях и прижаты к бокам. Грязь на лице и на пальто. Прах к праху. Откуда вышел ты, туда и вернешься.
Гражданину Леонову было на вид лет сорок. Последний раз он брился дня три назад. Но даже если бы он побрился, причесался и припудрился, это не сделало бы его особенно привлекательным. Одутловатое лицо уставшего от жизни человека. Поэтому оно органично выглядело на фоне серого асфальта, лицо с закрытыми навечно глазами.
— Не узнаете? — нарушил молчание Панченко.
— Нет, — ответил я. — Этого человека я не знаю. А нет у вас снимков анфас, и желательно еще живого Леонова?
— Все-таки узнали? — встрепенулся белобрысый.
— Если бы узнал, то не спрашивал бы другие фотографии. Просто я знаю, что после смерти люди выглядят несколько иначе, чем при жизни. Особенно если их сбивают машиной.
— Да ну? — притворно удивился белобрысый— И откуда такие сведения? Ах да, вы же опытный товарищ по части мертвых и живых тел…
— Вроде того.
Панченко внимательно слушал нашу беседу, роясь в содержимом папки.
Потом его пальцы вдруг замерли. 0н поднял голову и задумчиво спросил:
— Константин Сергеевич, а у вас есть автомобиль?
— Еще один хороший вопрос, — отреагировал я.
— Просто подумалось…Так что насчет автомобиля?
— Стоит во дворе. Можете убедиться на обратном пути. Белая «Ока».
— Шикарная штука! — ухмыльнулся белобрысый. — Только у вас неверные сведения. Она уже не белая, она темно-серая.
— Давно не пользовался.
— И на ней еще написано — пальцем по пыли — «танки не моют», — продолжал издеваться белобрысый.
— Завистники злобствуют, — ответил я, — один банкир из соседнего подъезда. А что касается пыли, так ведь синоптики обещают дожди. Сэкономлю на мойке.
— Значит, давно не ездили? Как давно? День, неделю? — Панченко снова что-то записал в своих бумажках, хотя я еще не ответил на его вопрос. — Можете сказать поточнее?
— Неделю, — я пожал плечами. — Вроде бы так. Может, больше.
— Серега, — Панченко сделал знак белобрысому. — Спустись во двор, посмотри на машину повнимательнее.
Вмятины на бампере и все такое…
— Понял! — Лицо Сереги растянулось в радостной улыбке, я и опомниться не успел, как он выскочил из комнаты. Секунду спустя его физиономия снова выглянула из коридора.
— Что такое? — нахмурился Панченко. — Какие проблемы?
— Я-то уйду, — белобрысый подозрительно покосился на меня. — А вы останетесь с этим один на один…
— Он меня не съест. Идите, сержант, — уже более настойчиво повторил Панченко. После этого минут на десять мы оказались избавлены от общества белобрысого энтузиаста. Не знаю, как капитан Панченко, а я почувствовал себя гораздо свободнее.
— Хороший парень, — сказал я, вложив в эти два слова всю гамму своих эмоций по отношению к белобрысому.
Панченко меня понял и не обиделся.
— Молодой, перспективный работник — ответил он. — Делает карьеру. Стены лбом пробивает. Я-то человек пожилой, мне как раз такие помощники нужны. А без умелого руководства он вообще такого натворит…
— Представляю, — согласился я.
— Не представляете, — усмехнулся Панченко. — Кстати, я был в ту ночь у обменного пункта. Когда вы вели переговоры с террористом, помните?
— Еще бы, — кивнул я. — Только я не вел переговоры, Я сидел рядом с ним и старался угадать, кого он грохнет первым — меня или женщину из обменного пункта.
— Ну а я стоял в оцеплении. Та еще ночка выдалась… — Панченко откинулся на спинку кресла, но, как оказалось, предаваться воспоминаниям он и не думал.
Пальцы капитана быстро вытащили из папки еще одну фотографию. Пока что Панченко держал ее ко мне тыльной стороной.
— Вы узнали Леонова, да? — Панченко пристально смотрел на меня, но я никак не отреагировал на его испытующий взгляд. — Узнали или нет? Я не подозреваю вас Константин, я просто провожу расследование этого происшествия. Быть может, это обычное дорожное происшествие… А может, и нет. Если что-то знаете обо всем этом — скажите. Пока юноша бегает во двор и обратно. Я-то не буду вам «шить дело». Моя карьера уже сделана.
Я основательно задумался и попутно помечтал о кружке пива, которая пришлась бы мне сейчас как нельзя более кстати.
— Ну вот что, — медленно произнес я. — Эти визитные карточки… Честно говоря, не помню, что я засовывал кому-либо в карман сразу шестнадцать штук.
Ни знакомым, ни незнакомым.
— То, что вы не помните, еще не значит, что такого не было вообще, — резонно заметил Панченко. — Между прочим, что у вас с лицом? Эта ваша «бытовая травма»…
— Чем еще она вас не устраивает? — сердито отозвался я.
— Объясняю: побитое лицо, помятый вид, явное похмельное состояние.
Неудивительно, что шестнадцать визитных карточек забылись. Люди по пьянке забывают и не такое.
— А этот Леонов… — Я не торопился с вопросом, потому что уже догадался, каким будет ответ. — Он
