А я все еще витал в облаках — Поэтому специально для меня вопрос повторился. Может быть, даже не один раз. Полагаю, с каждым повтором ярость этого типа возрастала. Он не привык, чтобы его игнорировали.
В какой-то момент я встрепенулся. Протер глаза. И наконец услышал вопрос — «Кто куда уставился?» — не понял я. А потом постарался осмыслить то, что было у меня перед глазами. То, во что уперся мой взгляд (совершенно бессознательно) несколько минут назад.
На черном фоне была нарисована птица. Сначала я подумал, что у меня двоится в глазах. У птицы было две головы. Я несколько раз пересчитал — неизменно получалось две. Крыльев было тоже два. И ноги — две. 'Э, нет, — сказал я сам себе. — Таких птиц не бывает. Мутант какой-то.
А если это нарисованы две птицы, то крыльев должно быть четыре — Вот художники от слова ху…'
Минутку. Я чуть пошире раскрыл глаза и увидел всю картину целиком.
Черный фон, на котором неизвестный художник изобразил странную птицу, оказался тканью майки, обтягивающей могучую грудь… Да, того самого амбала.
А чуть пониже птички виднелись буквы: Р. О. С…
Все, догадался. Я поднял глаза чуть повыше — на птичку. Потом еще выше.
И увидел бешеные глаза хозяина черной майки.
— Может, ты глухой?! — проорал он, не вставая из-за столика. Чтобы до смерти напугать кого-то, ему не нужно было даже вставать. Он прекрасно делал это из положения «сидя».
Так, оказывается, разговаривают со мной. Я воспитанный человек. У меня незаконченное высшее образование. Я должен поддержать беседу. Иначе меня убьют.
— Не глухой, — сообщаю я. Из-за соседнего со мной столика поднимается влюбленная парочка и спешно пересаживается в другой конец зала. До них отчетливо доносится запах керосина, которым пахнет мое дело.
— Сейчас будешь! — рявкает амбал. — Сейчас будешь и глухим, и слепым…
И лысым!
Черт, он задел за больное. Мне с некоторых пор кажется, что у меня редеют волосы. А лысым я быть не хочу.
— Ты чего на меня зенки вылупил, козел? — не успокаивается амбал. — Я тебе что, картина Репина «Приплыли»?! Я что, Выставка достижений народного хозяйства?!
— Н-нет, — отвечаю я не совсем уверенно. Орать, как амбал, я не могу, и, вероятно, мой собеседник не слышит, что я ему отвечаю. Он распаляется еще больше. Мне уже не так хорошо и безмятежно, как пять минут назад. Вдруг захотелось уйти домой, запереться на все замки, лечь на диван и накрыться одеялом с головой. Но до дома далеко.
— Гоша, что за шум? — слышу я. К амбалу со спины подходят двое. Один — мужчина в темно-зеленом пиджаке и белой водолазке. Он нормального роста, среднего телосложения и ужаса мне не внушает. Зато его спутница — высоченная жгучая брюнетка — накрашена так, что испугает даже сексуального маньяка, если встретится с ним в темном переулке. Она курит тонкую сигару, жеманно отставив мизинчик.
Парень в зеленом пиджаке склоняется к уху амбала и кричит:
— Гоша, я только на минуту отошел, а ты уже вопишь как раненый мамонт!
Какого хера?! Давай, пожалуйста, нормально отдыхать! Не бузи хотя бы в мой день рождения!
— А я что?! — разводит ручищами Гоша. — Это вон тот пидор, — палец-сарделька направляется в мою сторону. — Пялится на меня неизвестно зачем! Я что, должен терпеть?!
— Я не пидор! — обижаюсь я, но слишком тихо.
— Мне тут на ногу в сортире наступили, а ты говоришь терпи! — продолжает разоряться Гоша, и это похоже на сигнал воздушной тревоги. — Всякие пидоры пялятся — терпи! Ну есть же предел! — И тут он снова возмущенно разводит руками.
Слышен странный звук. Потом раздается спокойный, чуть хрипловатый голос:
— Насколько я понимаю, у тебя руки из задницы растут?
Гоша повторяет мою ошибку. Он не сразу понимает, что этот вопрос обращен к нему. Немолодой мужчина стоит в метре от Гошиного столика и держит в руках два полупустых бокала с пивом. Мужчина одет в светло-серое пальто, и на этом пальто видны мокрые пятна. Насколько я понимаю, совсем свежие.
— Ты же не дома у себя? — раздраженно вопрошает мужчина. — Ты же должен соображать, что можешь задеть других людей. И ты их задел.
— Кого еще я задел? — рявкает Гоша.
— Меня, идиот, — поясняет мужчина. Парень в зеленом плаще кладет руки Гоше на плечи, но уже поздно.
Гоша начинает подниматься из-за стола. На мужчину все уже смотрят как на смертника.
— Если хочешь извиниться, не обязательно вставать, — продолжает свой рискованный номер мужчина в пальто. — Я выслушаю и так.
Но Гоша поднимается явно не для извинений.
— Мужики, полегче, полегче! — орет из-за стойки бармен и быстро скрывается в служебном помещении. Жгучая брюнетка с большим интересом наблюдает за происходящим. Парень в зеленом пиджаке визгливо матерится. Все это кажется мне дико смешным.
Я не выдерживаю и начинаю тонко и противно ржать.
Гоша замирает на месте и поворачивает голову ко мне.
— Ты еще тут? — с тихой яростью произносит он.
— А куда я денусь? — сквозь смех бормочу я. — Я тащусь с тебя, Гоша…
Ты такой прикольный… Ты такой кретин…
— Это точно, — соглашается мужчина в пальто. Я чувствую симпатию к этому человеку.
Тем временем Гоша поворачивает голову обратно и оказывается лицом к лицу с облитым мужчиной. Гоша делает вдох и заносит кулак для удара. И тут же два полупустых пивных бокала врезаются ему в лоб.
Жгучая брюнетка роняет сигару и испускает восторженный вопль. Парень в зеленом пиджаке отталкивает ее в сторону и бросается на помощь Гоше. Я вскакиваю, издаю воинственный клич и срываюсь с места в надежде помочь облитому мужчине оборониться от амбала и его заленопиджачного друга. Я делаю всего лишь один широкий шаг, ударяюсь коленом об стул, внезапно теряю равновесие и падаю, падаю, падаю…
А потом так же внезапно поднимаюсь — не по своей воле. Меня поднимают руки парня в зеленом пиджаке. Он тяжело дышит, грязно ругается и брызжет слюной мне в лицо. Нос у него уже разбит. И когда это он успел? Впрочем, краем глаза я замечаю, что в драку вовлечено уже человек пять или шесть.
Жизнь кипит. Подробнее осмотреться мне не дают — кулак зеленопиджачного парня врезается мне в скулу.
Черная спираль закручивается перед моими глазами. Я складываюсь как детская книжка-раскладушка и оказываюсь лицом на полу. Последнее, что я вижу — это начищенный до блеска ботинок, летящий прямо на меня.
Я вяло думаю о том, что неплохо было бы схватить обладателя ботинка зубами за щиколотку. И хорошенько потрясти. Но это лишь мечты…
Наступает полное затмение. Абсолютный провал. И это конец первого эпизода. Редкие хлопки из зрительного зала — и неопределенный по продолжительности технический перерыв.
Второй эпизод начинается с ощущения, что меня возят лицом по битому стеклу. Холодно и больно. Я открываю глаза и отшатываюсь, глотая широко раскрытым ртом холодный воздух.
— Спокойно, спокойно, парень, — слышу я чей-то голос. — Все в порядке…
— Да? — недоверчиво спрашиваю я. — Вот уж никогда бы не подумал…
Несколько раз смыкаю и размыкаю веки, чтобы наконец прийти в себя и разобраться, где я и с кем. И в каком я состоянии. Потому что имеется серьезное подозрение, что мне хорошенько набили морду.
Мужчина в светло-сером пальто еще раз проводит по моим щекам мокрым носовым платком, вытирая кровь.
— Вот так, — с чувством удовлетворения своей работой произносит он. — Гораздо лучше, чем было.
