Томми следовал за ним.
— Давай мешок! — сказал хозяин. Он взял мешок, резко повернулся к куче и, не рассчитав движения, едва не упал на картофель.
— Я тебе дам сколько угодно картофеля, — говорил он. — Бери сколько хочешь. Хоть всю кучу. — Он раскрыл мешок. — Бросай сюда!
Томми не заставил себя подгонять. Он присел на колени и дрожащими руками стал быстро бросать картофель в мешок. Неприятный, тяжелый запах ударил ему в нос. Через несколько минут мешок наполнился.
— Хватит, мистер, — остановился Томми. Он знал, что больше ему не унести.
— Бери больше! — воскликнул хозяин. — Мне не жалко. Бери хоть всё!
— Спасибо, мистер, — сказал Томми. — Отец будет вам очень благодарен.
— Благодарен? — переспросил хозяин и рассмеялся, но неожиданно оборвал смех и бросил мешок.
— Не хочешь больше брать — не надо. Теперь уходи, а я пойду спать.
Он повернулся и, шатаясь, пошел прочь. «Благодарен… — повторял он про себя. — Благодарен…» У самого крыльца он оглянулся и крикнул:
— Передай привет отцу и всем бродягам там, в лагере!
Снова зарычала собака, хлопнула дверь, и всё стихло.
Томми еще раз крикнул: «Спасибо, мистер!» — и схватил мешок. Он оказался очень тяжелым. Чувствуя, как кровь приливает к лицу, мальчик понес мешок к изгороди, перелез через нее сам и протащил свой груз под проволокой.
Он не прошел и десяти шагов, как понял, что если не поднимет мешок на спину, то не сможет добраться до лагеря. Тогда Томми попробовал забросить мешок на спину. Но груз был слишком тяжел: покачнувшись, мальчик чуть не упал.
Томми присел на дорогу и задумался. Потом вынул из кармана веревку и разрезал ее пополам. Одним куском он крепко затянул верх мешка. Затем, ровно распределив груз на две части и перевязав мешок посредине, мальчик подлез под него и с усилием встал на ноги. Нести картофель таким способом было удобнее и не так тяжело.
Томми прошел, наверно, с полкилометра, когда почувствовал, что страшно устал. Правое плечо, на котором он нес мешок, начало болеть.
Несмотря на прохладную ночь, ему было жарко, и пот струился по лицу. Свешивающийся впереди мешок давил на грудь, стало трудно дышать. Плечо болело всё сильнее. Томми решил отдохнуть.
Мальчик сошел с дороги, сбросил мешок на землю и растянулся возле него. Плечо гудело от усталости. Лежать было необыкновенно приятно.
Томми пролежал минут десять, наслаждаясь отдыхом и глядя в небо. Потом снова подлез под мешок, взял его на другое плечо и двинулся дальше.
Теперь он шел медленнее. Казалось, мешок тяжелел с каждым шагом. А Томми думал о том, как принесет картофель в лагерь, как соберутся люди и все будут рады. Они снова будут сидеть у костра, есть горячие картофелины и разговаривать.
Меньше чем через километр мальчик опять вынужден был отдохнуть. Потом, пройдя метров триста, полежал еще раз. Он начал считать шаги. Плечи и спина болели нестерпимо. Руками Томми старался отталкивать мешок от груди, чтобы легче было дышать, но и руки тоже устали. Он весь вспотел и покрылся пылью.
С каждым шагом итти было всё тяжелее.
Теперь мальчик уже не думал о том, что скажут в лагере. Всё исчезло, осталась только одна мысль — донести мешок. Больше всего ему хотелось лечь и лежать неподвижно, но Томми знал, что надо торопиться. Небо на востоке начало светлеть.
Голова у Томми кружилась от усталости, в горле пересохло. Мальчику стало казаться, что он никогда не дойдет до лагеря. Он шел, падал, поднимался и снова шел.
Лагерь показался, когда мальчик уже решил, что ему не донести мешка. Слева, в лощине, возле погашенных костров спали, скорчившись, люди.
Напрягая последние силы, Томми спустился вниз, подошел к отцу, осторожно опустил мешок на землю и сам свалился рядом с ним.
Он победил! Он донес мешок! Мальчик прижался к отцу и заснул крепким, без сновидений сном.
Когда он проснулся, солнце стояло высоко в небе. Все уже встали. Мать умывала Розу возле ручья. Отец стоял с несколькими мужчинами. Они смотрели на что-то, лежавшее на земле.
«Мой картофель», — подумал Томми и встал. Спина, плечи, руки — всё болело нестерпимо. Но мальчик был счастлив. Он, маленький и слабый, принес этим людям пищу.
Широко улыбаясь, Томми зашагал к мужчинам.
— Папа! — закричал он. — Я его не украл, мне дали.
Мужчины повернулись к мальчику. На земле лежал его мешок, но картофель…
Томми не верил своим глазам. Клубни были странного синего цвета, покрытые какой-то слизью.
— Папа, что это? — спросил в ужасе Томми.
— Они отравили картофель, сынок, — ответил отец. — Облили какой-то жидкостью, чтобы нельзя было есть.
Томми нагнулся и взял одну картофелину в руки. Она расползлась синеватой, противной на ощупь массой. Только самая сердцевина была еще крепкой, но и она уже окрасилась в синий цвет.
— Это, наверно, стоило не мало денег — отравить столько картофеля, — сказал черноволосый.
— Папа, зачем они это сделали?
— Сейчас стоит низкая цена на картофель, — ответил за отца тот, кто называл себя коммунистом. — Нет покупателей, вот хозяева и отравили его, чтобы не досталось людям.
— Значит, этот картофель нельзя есть? — спросил Томми дрожащим голосом.
— Нельзя, — ответил черноволосый. — Я знаю эту штуку. Так часто делают, когда хотят поднять цены.
Томми повернулся и пошел в сторону. Всё было напрасно: и страх, и усталость, и труды целой ночи. Им опять нечего есть. Мальчик лег на траву лицом к земле. Рыдания сотрясали его маленькое тело.
Мужчины подошли к Томми и сели кругом.
— Не ночью надо брать, — сказал коммунист. — И не просить. Открыто прийти и взять то, что принадлежит народу.
— И мы возьмем! — воскликнул отец поднимаясь. — Клянусь, мы сделаем так, как сделали рабочие в России!
НИАГАРА
Собаки жили во дворе, в сарае. Их было пять-шесть, а иногда и десять. Ухаживал за ними Тони — тщедушный, маленького роста, одиннадцатилетний мальчик с торчавшими во все стороны черными волосами. Руки у него всегда были красные и потрескавшиеся, потому что с утра до ночи он возился в доме и во дворе: колол дрова, носил воду, убирал в комнатах, чистил собачьи клетки. Собак он боялся и не любил. Но еще больше Тони боялся своего хозяина.
Хозяин — мистер Каридус — был высокий, узкогрудый человек с бесцветными глазами и узким серым лицом. Жидкие волосы какого-то неопределенного цвета он зачесывал назад. Голос у мистера Каридуса был сухой, скрипучий. Когда хозяин отдавал какое-нибудь приказание Тони, то всегда смотрел в сторону или поверх головы мальчика.
Мистер Каридус жил один, без семьи. Собак он держал для боев.
«Собачьи бои» запретили в этом штате, но мистер Каридус всегда щедро делился барышом с полицией, и поэтому его никто не беспокоил.
Бои устраивались на пустыре, на самой окраине города за кожевенными заводами. Рабочие с этих
