– Не беспокойтесь. Корсет я забрал. Тот, другой – кухонный предмет, – на месте. Вы меня понимаете?
– Да. Но?
Сомнение появилось в голосе собеседника:
– С вами все в порядке, Лэм?
– Д-да... Наверное...
– Вы не перебрали... по части виски?
– Н-не знаю... Нет.
– У вас усталый голос.
– Я х-хочу с-спать.
– Лэм, не подведите меня! Слишком многое поставлено на карту. Вы понимаете, чем я рискую?
– Д-да.
– Вы пьяны. Сколько вы выпили?
– К-кажется, один... т-только один стакан.
– Вы уверены?
– Да.
– Хороший был стаканчик? Безразмерный?
– Д-да...
Я недоумевал. О чем он говорит?!
– Вы набрались, Лэм! – с раздражением кричал в трубке Гелдерфилд. – Возьмите эту бутылку виски и вылейте в раковину. Больше – ни капли! Обещайте мне, Лэм!
Я выдавил из себя: «Ол-райт» – и повесил трубку.
Мне пришлось подождать, пока освободится линия связи. Я ничего не видел. Голова казалась мне глобусом, вращающимся на своей оси, и скорость вращения все увеличивалась. В ушах стоял грохот. Все куда-то летело кувырком. Пытаясь удержаться, я обеими руками уцепился за портьеру, потом оторвался от нее и кое-как набрал номер полицейского управления.
Прошла вечность.
– Дежурный слушает, – прозвучал в трубке женский голос.
Трубка лупила меня по лицу, в ушах грохотал водопад.
– Главное полицейское управление... Вас слушают! Говорите!
– Лисман... Лисман... – твердил я, сопротивляясь из последних сил мгле, накатывающей на меня. – Мне нужен Лисман... Убийство...
Эхом откликнулось в трубке:
– Лисман... Лисман... Алло! Это Лисман. Что вам нужно?
– Это Дональд Лэм... Я в доме доктора Гелдерфилда. Я отравил миссис Деварест... Я отравил отца доктора Гелдерфилда... Я отравил всех...
Я хотел сказать еще многое, но язык распух и не помещался во рту. Глобус крутился и раскачивался, я крутился и раскачивался вместе с ним. Гул и грохот в голове становились непереносимыми. Из последних сил я держался за портьеру. Хотел крикнуть, но из горла вырвался только жалкий писк. Портьера оборвалась. Я рухнул вместе с ней и потерял сознание.
Глава 19
Барабанные перепонки дрожали от напора звуков, голосов, ничего для меня не означавших. На меня кричали, били по лицу. А тяжелые полицейские ботинки лупили по ребрам...
Потом все куда-то провалилось. Я погрузился во тьму. Затем выныривал, ощущая резиновый шланг в горле.
Я засыпал, пробуждался и снова терял сознание. Волны света и тьмы, шума и безмолвия поочередно захлестывали меня и откатывали прочь, и этот мучительный ритм не давал мне передышки.
Но вот из неопределенных звуков вроде бы стали складываться слова:
– Желудок очищен... Инъекция... Кофеин... Сейчас, сейчас... Важно, чтобы он заговорил...
Прохладные полотенца... В меня входит игла... Аромат кофе щекочет ноздри. Горячая жидкость обжигает горло. Чей-то взволнованный голос:
– Он, кажется, открывает глаза!
Лица... Лица нависают над кроватью и колышутся надо мной, как флаги. Я никак не мог их поймать и удержать в сознании, установить, кому они принадлежат. Загадка, которую я не успел разгадать: меня поглотила очередная волна. Я опять куда-то провалился.
Но все-таки что-то менялось к лучшему, и, когда сознание вернулось, я более отчетливо стал различать слова стоявших возле меня людей. Понял, что они спорили.
– Оставьте его в покое. Вы ничего не добьетесь, пока не подействует инъекция.
Я снова впал в беспамятство, но, очнувшись, почувствовал себя уверенней. Пустота и мрак отступили.
Берта Кул сердито смотрела на меня.
– Они прибыли вовремя? Спасли миссис Деварест? – спросил я.
Ее губы дрогнули. Она кивнула.
Я выждал, пока она соберется с силами.
– Какого черта! Зачем ты признался? – не выдержала Берта.
– Чтобы они побыстрей приехали... туда, к Деварестам. Если бы я обвинил... другого, не себя... кого- нибудь еще... сначала забрали бы меня... Время упущено... Тогда...
Я прикрыл глаза, но силы уже возвращались ко мне.
– А старый Гелдерфилд... жив?
– Да. Но... Я бы с удовольствием отлупила тебя! – рявкнула Берта.
– За что?
– За все!
– Что?
– Ты лишил нас работы, хорошей работы...
– Почему? Я довел его до конца... дело до конца...
– Ну и что? У нас нет никаких шансов выжать что-нибудь из страховой компании. Версия о смерти Девареста по неожиданной причине отбрасывается...
– Нет! – крикнул я. От возмущения я даже немного привстал. В голове вдруг прояснилось. – Доктор Деварест был убит! Убийство – это... смерть по неожиданной причине. Любой суд подтвердит это!
– Дональд! – обрадовалась Берта. – Ты пришел в себя? Дональд! Ты уверен? А доказательства?
– Я могу доказать это.
Берта была в восхищении.
– Дональд! Ты у меня... замечательный... чудотворец! Подожди...
И побежала за врачом.
Ко мне подошла сестра.
– Как вы себя чувствуете?
– Так, словно проглотил не меньше литра кофе...
Она пощупала пульс, одобрительно кивнула, дала мне таблетку и стакан воды.
– Выпейте.
Я проглотил таблетку.
– Вам ввели стимуляторы по распоряжению полиции, – сказала сестра. – Какие-то неприятные ощущения возникают неизбежно, но это пройдет.
Она была права. Я просто физически ощущал – силы прибыли. А как летело время и как возникала досада на то, что здесь, рядом со мной, ничего не происходит.
– Где же полиция?! – бушевал я. – Ведь она так хотела, чтобы я пришел в себя и заговорил!
– Не знаю. Доктор предупредил полицейских, что с вами можно будет беседовать. Они были сначала так нетерпеливы...
Дверь распахнулась. Влетела Берта Кул.
– Им не до тебя, Дональд! Гелдерфилд сломался... Сидит в соседней комнате. Они пригласили сестру,
