Эрл Стенли Гарднер
Двойная страховка
Глава 1
Большой катер лениво покачивался на волне.
Утреннее солнце золотило верхушки холмов, его лучи падали на маслянистую поверхность безветренного моря и, отражаясь от нее, до боли слепили глаза.
Берта Кул, крепкая и упругая, как моток стальной проволоки, сидела на палубе на складном стуле, уперев ноги в леер и твердо удерживая бамбуковое удилище. Ее серые, алмазного блеска глаза спокойно- настороженно в ожидании первой легкой поклевки устремлены на леску – туда, где она входила в воду.
Берта полезла в карман свитера, вытащила сигарету, поднесла ее ко рту. Не отводя глаз от лески, спросила:
– Спички есть?
Я прислонил свою удочку к лееру, удерживая ее меж колен, зажег спичку, прикрывая пламя ладонями, и потянулся с огоньком к Берте.
– Спасибо, – бросила она и глубоко затянулась.
Из-за болезни Берта похудела фунтов на двадцать. Когда силы вернулись к ней, она стала заниматься спиннингом. Спорт на свежем воздухе сделал ее крепкой и загорелой. И хотя она все еще тянула на сто шестьдесят с гаком, – но теперь – сплошные мускулы.
Мужчина, сидевший справа от нее, – грузный, большой, он и дышал с хрипотцой, – поинтересовался:
– Как идут дела?
– Ничего, идут, – ответил я.
– И давно вы здесь сидите?
– Да.
– Поймали что-нибудь?
– Кое-что.
Некоторое время мы удили в молчании, затем он сказал:
– Не важно, поймаю я что-нибудь или нет. Но это счастье побыть там, где можно расслабиться, подышать соленым воздухом, уйти от адского шума цивилизации.
– Согласен, – кивнул я.
– По мне, звонок телефона звучит как взрыв бомбы. – Мужчина рассмеялся почти виновато и повернулся ко мне: – Вчера, только вчера я, знаете ли, наблюдал за телефонным аппаратом примерно так, как сейчас смотрит на удочку ваша... Извините, эта миссис – ваша жена?
– Нет.
– Я решил сперва, что она – ваша матушка. Но потом подумал, что в наши дни ни в чем нельзя быть уверенным. Во всяком случае, она наблюдает за леской, как я за телефоном, – будто гипнотизируя, стараясь что-то внушить.
– Адвокат? – спросил я.
– Врач. – Помолчав, он добавил: – Вот так и бывает с нами, врачами. Мы так заняты здоровьем других людей, что пренебрегаем своим собственным. Врачевание, знаете ли, тяжелая, непрерывная и однообразная работа. Операции по утрам, затем телефонные звонки в больницу. Присутствие – каждый день. По вечерам визиты, и обязательно по вечерам. Люди весь день носят с собой свою боль, а потом, когда уляжешься поудобней в кровати, непременно позвонят и попросят приехать.
– В отпуске? – спросил я доктора.
– Нет, просто улизнул. Пытаюсь делать это каждую среду. – Доктор поколебался, прежде чем доверительно сообщить: – Я должен так поступать... По предписанию моего врача.
Я взглянул на этого очень тучного мужчину. Веки у него заметно припухшие. Казалось, если он сейчас закроет глаза, то открыть их ему будет трудно. Кожа бледная. Было в нем нечто, что заставляло вспомнить о тесте, которое вот-вот взойдет на дрожжах и вылезет из кастрюли.
– Ваша подруга выглядит отлично.
– Да... Она мой босс.
– О!
Может быть, Берта Кул прислушивалась к нашему разговору, возможно, и нет. Ее глаза оставались прикованными к леске, словно у кошки, наблюдавшей за крысиной норой. Когда Берта чего-нибудь хотела, ее желание ясно прочитывалось на лице. Сейчас она хотела поймать рыбу.
– Вы сказали, вы работаете у нее?
– Да.
Доктор был, видимо, озадачен.
– Она возглавляет детективное агентство, – объяснил я. – «Б. Кул. Конфиденциальные расследования». Мы взяли выходной – между делами.
– Ах вот как.
Взгляд Берты стал еще настороженней. Она слегка наклонилась вперед, замершая, выжидающая.
Кончик ее удилища согнулся. Берта стиснула правой рукой ручку катушки. Драгоценности ослепительно сверкали в утреннем свете. Удилище снова напряглось, прогнулось, леска заметалась в воде.
– Смотай живо свою леску, – приказала Берта. – Освободи место для подсечки.
Я начал было сматывать свою леску, но что-то сильно дернуло за нее, словно пытаясь вырвать удилище из моих рук. Леска со свистом ушла под воду.
– О, превосходно! – воскликнул доктор. – Я ухожу с дороги.
Он поднялся, но тут и его удилище согнулось почти пополам. Его веки затрепетали. Лицо исказилось возбуждением.
Я пытался удержать свое удилище. Берта воскликнула:
– Сматывай катушку. Ну же, тяни!
В зеленой глуби воды я уловил серебристые отблески: рыба металась, сопротивляясь леске.
Берта напрягла все свои силы. Ее плечи то поднимались, то опускались от усилий. Большая рыбина выскочила из воды, и Берта удачно использовала этот момент, ухитрившись перебросить ее через леер, как бы в продолжение ее броска, рыба ударилась о палубу, шлепнулась, словно кусок сырого мяса, и начала бить хвостом по доскам.
Доктор вытянул свою рыбу.
Моя сорвалась.
Доктор улыбнулся Берте Кул.
– Ваша больше моей, – объявил он.
Берта сказала:
– Ага.
– Скверно, что ваша сорвалась, – сочувственно обратился ко мне доктор.
– Дональду это все равно, – заметила Берта.
Доктор взглянул на меня с удивлением.
– Я люблю свежий воздух, – сказал я, – физический напряг, чувство праздности. Когда я занимаюсь делом, все это полностью исключено. Время от времени необходимо отдохнуть.
– То же самое бывает и со мной.
Берта посмотрела на доктора скользящим взглядом – с головы до ног.
Из камбуза до нас донесся запах горячих сосисок.
Доктор обратился к Берте:
– Не хотите ли перекусить?
– Не сейчас. Клев еще не кончился, – отмахнулась она.
Профессиональным движением Берта сняла рыбину с крючка, бросила ее в мешок, насадила новую наживку и вновь забросила спиннинг. Я стоял и наблюдал за Бертой и доктором. Через тридцать секунд она сменила приманку. У доктора хорошо клевало, но рыба сорвалась. А Берта опять вытащила рыбину. Потом повезло доктору: превосходный экземпляр. Берта снова обошла его. На этот раз, правда, она поймала маленькую.
