— Она управляет Иглой Коза, а это не мелочь.
— Сломанный посох, — произнесла Силора с отвращением. — Оружие. Простое оружие.
— Не столь «простое» для тех, кто ощутил его укус.
— Это всего лишь оружие, с которым нельзя понять красоту чистого заклинания и мощи разума.
— Больше чем это, — прошептал Сзасс Тэм, но Силора проигнорировала его и продолжила.
— Ловкий обман, — сказала она. — Всё это только вспышки, ослепления и грохот, которых может испугаться только ребёнок.
— Я насчитал семь жертв, — напомнил лич, — включая трёх, обладавших значительной славой и репутацией. И вернуть их к жизни я не смог.
От того, как он упомянул о своём умении воскрешать из мёртвых, вдоль позвоночника Силоры пробежал холодок.
— Я начинаю опасаться, что Леди Далия уменьшает количество моих слуг слишком быстро.
— Не надо ставить ей это в заслугу, — предупредила Силора. — Она убивала их, выждав удобный момент, кода они были уязвимы. Их обманули молодость и красота Далии, теперь это все знают, а одна я.
— Даже Леди Кэхдэмайн? — спросил Сзасс Тэм, и Силора поморщилась.
Кэхдэмайн была её сверстницей, если не настоящим другом, и они разделили много приключений, включая очистку от крестьян земли для Кольца страха. Гниющая плоть простолюдинов была отличным кормом для кольца. В течение того радостного времени, тремя годами ранее, Кэхдэмайн часто рассказывала о Леди Далии, и о том, что взяла под крыло молодую эльфийку, чтобы обучить её искусству войны и соблазнения.
Недооценила ли Кэхдэмайн Далию? Была ли она ослеплена презрением к опасности бессердечной эльфийки?
Кэхдэмайн стала средним алмазом на левом ухе Далии, четвёртым из семи. Силора знала об этом, потому как разбиралась в символике эльфов. И Далия носила два гвоздика в правом ухе. Конечно, Дор'кри был одним из её возлюбленных. Силора посмотрела на отдалённый замок, куда отправился Темерелис.
— Ты не будешь вынуждена терпеть её здесь в течение нескольких месяцев, или, что более вероятно, лет, — заметил Сзасс Тэм, будто читая мысли женщины. — Она направляется в Лускан к Побережью Мечей.
— Пусть пираты порубят её на части.
— Далия хорошо служит мне, — предупредил бестелесный голос Сзасса Тэма.
— Ты так говоришь, чтобы я не нападала на неё.
— Ты тоже хорошо мне служишь, — ответил лич. — Так я сказал Далии.
Оскорблённая Силора развернулась и ушла. Как смеет Сзасс Тэм ставить своенравную бродягу на один с ней уровень с такой небрежностью?!
Это важная ночь, и поэтому Далия должна была хорошо выглядеть. Не тщеславие потянуло её к зеркалу, а отточенное мастерство. Её искусство было вопросом совершенства, и малейшая промашка может оказаться смертным приговором.
Её чёрные кожаные сапоги закрывали ноги выше колен и касались такой же чёрной кожаной юбки с внешней стороны левого бедра. Нигде больше кожа не соприкасалась с кожей, хотя на юбке был остроугольный разрез, доходящий до середины бедра её правой ноги. На ремне, представлявшем собой красный шнур, над каждым бедром были подвешены кожаные мешочки чёрного цвета с красными стёжками. Эльфийка была одета в белую блузку из самого тончайшего шёлка с украшенными алмазами манжетами, ничуть не стеснявшие движений. Маленький кожаный жилет обеспечивал некоторую защиту, но настоящую броню обеспечивали магическое кольцо, зачарованный плащ и тонкие волшебные браслеты, скрытых под рукавами блузки.
Как и всё своё обмундирование, Далия оставила расстёгнутым верх жилета, жёсткий воротник плотно облегал шею. Находиться под солнцем с бритой головой было неудобно, поэтому она носила широкополую чёрную шляпу, украшенную красной тесьмой и плюмажем.
Когда она, чуть согнув правую ногу и отставив её перед собой, принимала соблазнительную позу, какой мужчина смог бы ей сопротивляться?
Но соблазнительная красота, отражённая в зеркале, вовсе не соответствовало действительности.
Они легко схватили её и повалили на землю, но не оттащили в ту же кучу, что других. Далия поймала пристальный взгляд огромного могучего варвара Шадовара, который руководил набегом. В то время как большинство налётчиков были темнокожими людьми, лидер, судя по рогам, был полудемоном — тифлингом.
Он подал знак, что молодая изящная пленница, едва переставшая быть ребёнком, принадлежит ему.
Варвары раздели её и приготовили для жертвоприношения, теперь Далия осознала всю глупость возвращения в деревню, поняла, что за судьба уготована ей и её людям.
Она услышала голос матери, выкрикивавшей её имя, и краем глаза увидела, что женщина бросилась к ней, но была схвачена и отброшена обратно.
Затем над ней встал огромный тифлинг и искоса глянул на эльфийку.
— Не сопротивляйся, девочка, и твоя мать будет жить, — пообещал он.
Он взял её. Далии удалось повернуть голову, и взглянуть на мать в тот момент, когда предводитель Шадоваров ложился на неё. Ей даже удалось сдержать крик, хотя девочка чувствовала себя так, словно её разрывает на две части. Сам акт закончился быстро, но её унижение только начиналось.
Два варвара схватили её за лодыжки и подняли в воздух вверх тормашками.
— Ты сохранишь семя Херцго Алегни, — издевались они, лапая её тело.
Внезапно они опустили Далию, так что от удара о землю у неё закружилась голова. Она повернула, чтобы суметь разглядеть мать. И тифлинга, Херцго Алегни, стоящего над женщиной.
Он оглянулся на Далию и улыбнулся — сможет ли она когда-либо забыть ту улыбку? Затем он небрежно наступил на основание шеи её матери, раздавив хрупкие эльфийские кости.
Далия сделала глубокий вдох и закрыла глаза, пытаясь успокоиться. И лишь на мгновение потеряла сознание, поскольку уже не была тем ребёнком, что несколько десятилетий назад. Та молодая эльфийская девочка была мертва, убита Далией. Убита изнутри и заменена изящным смертельно опасным существом, теперь отражавшемся в зеркале.
Её рука скользнула по плоскому животу, и Далия вспомнила то время. Когда носила ребёнка, ребёнка того улыбающегося варвара.
Ещё раз глубоко вздохнув, Далия поправила шляпу и отошла от зеркала, чтобы взять Иглу Коза. Тонкий металлический посох составлял восемь футов в длину и, хотя даже вблизи он казался гладким, как стекло, его рукоять была твёрдой и прочной. Четыре суставчатых скрепления были почти невидны, но Далия знала их так же, как она знала своё запястье или локоть.
Лёгким нажатием эльфийка согнула посох пополам, превратив, таким образом, в удобную четырёхфутовую трость. Складывая посох, Далия ощутила вошедший в неё разряд энергии, мускулы в её предплечье слегка дёрнулись под мягкими складками рукава.
В последний раз она окинула взглядом спальню. Дор'кри уже отнёс к фургону большие тюки, но она решила чуть задержаться и внимательно осмотреться, чтобы убедиться, что ничего не забыла.
Она не оглядывалась, когда выходила, хотя и предполагала, что пройдёт несколько лет, прежде чем снова увидит это место, служившее ей домом больше половины десятилетия.
Корни имели горький привкус, поэтому, кладя их в рот один за другим, она не могла не прикрывать его. Но старейшины уверяли её, что неферцы возвратятся. Варвары знали, Далия носит ребёнка их вождя.
Одна старая эльфийка пыталась уговорить её покончить жизнь самоубийством. Но та девочка, которая по глупости побежала в деревню, вместо того, чтобы скрыться, уже была мертва.
Вскоре она почувствовала острую боль в животе — ужасные конвульсии, раздирающую агонию рождения ребёнка в слишком молодом для этого теле.
