— Парикмахер, косметолог, дантист, — насмешливо подсказала она. — Все действующие лица моей жизни!
— Мы не можем никого исключить. Следующие три часа Хоторн провел за чтением ее дневников и писем. Иногда он хриплым голосом требовал пояснений по поводу каких-то имен или назначенных встреч, а Изабелла сидела в оцепенении и машинально, равнодушно отвечала на его вопросы. Он был поглощен работой, его лицо казалось резким и хмурым. Она почти боялась его, такой явной была его сосредоточенность.
Было уже почти два часа, когда она приготовила сырные тосты, прибавив к тертому чеддеру по капле горчицы и сливок, прежде чем положить их на гриль. Хоторн рассеянно поблагодарил ее и машинально съел угощение, словно заправлял свой организм и мозг топливом. Время от времени он выходил в прихожую, и она слышала, как он тихо разговаривает по мобильному телефону. Очевидно, он звонил в участок и консультировался со своими людьми.
В три часа приехала Эмма Хейс. Она вежливо улыбнулась Изабелле, несколько мгновений с любопытством смотрела на нее, словно на зверя в зоопарке. Изабелла ушла на кухню, чтобы Эмма с Хоторном спокойно поговорили. Она постепенно чувствовала себя запасной деталью, а не главным действующим лицом в этой драме.
Эмма Хейс ушла час спустя, унося дневники и письма Изабеллы в прозрачных пластиковых пакетах. Вернувшись в гостиную, Изабелла заметила, что исчезли присланная прядь и ее собственные волоски.
В четыре зазвонил телефон. Она сняла трубку в спальне.
— Иззи, дорогая, это я!
— Луиза, как ты?
— Могло быть хуже. Но что с тобой? Я звонила на работу, и там мне сказали, что ты заболела и ушла. С тобой все в порядке, дорогая?
— Да. — Изабелла лихорадочно соображала, как успокоить сестру. — Просто расстройство желудка, завтра все будет в порядке.
— Ты не подцепила вирус? Из нас двоих хрупкая женщина — это я! — со смехом напомнила Луиза. — Кстати, завтра я иду делать аборт.
— О Господи!
— Не пытайся меня отговаривать. Я уже приняла решение. Просто немного помолись за меня.
Изабелла записала номер телефона и адрес частной клиники в Хэмпстеде, куда намеревалась обратиться Луиза.
— Я приеду за тобой, — предложила Изабелла. — Пусть мне позвонят, когда тебя будут выписывать.
— Не волнуйся, дорогая, Джош за мной приедет. Я ему во всем призналась.
— И что он сказал?
— Что по-прежнему меня обожает. Сумасшедший! После разговора Изабелла положила трубку и задумчиво нахмурилась.
Когда она вернулась в гостиную, Макс Хоторн пристально уставился на нее.
— Это звонила моя сестра Луиза, — объяснила Изабелла.
— Понятно.
— Просто звонок от родственницы. Он кивнул, лицо его было суровым.
Изабелла почувствовала себя виноватой, словно он заподозрил ее во лжи. Дьявол! Этого не может быть.
— Я сейчас вернусь в участок, — сказал он, и она ощутила тревогу и растерянность, словно он выдернул из-под нее страховочную сетку. Когда он находился рядом, она по крайней мере была в безопасности, хотя в его присутствии ей приходилось нелегко. Без него в ее доме станет пусто и одиноко. Боже милостивый! Что с ней происходит? Она разваливается на части.
— Дом все время будет охранять полицейский снаружи. Вы в полной безопасности.
— Правда?
— Да, — подтвердил он.
— Когда вы вернетесь? — спросила она порывисто.
— Сегодня вечером. — Он заколебался. — Нам необходимо кое-что обсудить. Я хочу сделать вам одно предложение.
Внезапно у Изабеллы проснулось чувство юмора.
— Предложение, инспектор? Вы говорите, как герой любовного романа.
Он не улыбнулся, и его мрачный взгляд заставил ее почувствовать себя глупой и легкомысленной.
— Боюсь, я не вполне соответствую образу романтического героя, — резко бросил он. У двери он обернулся, и она услышала знакомые предостережения насчет осторожности и мер безопасности.
Пока Хоторн поднимался по лестнице, Изабелла вспомнила долгие часы, которые они провели в тот день вместе, вопросы, которые он задавал, сведения, которые собрал о ее жизни. Совсем недавно она и в глаза не видела Макса Хоторна, и ее поразила мысль, что этот невозмутимый инспектор теперь знает о ней больше, чем любой другой человек на свете.
Глава 7
— Есть предположения? — спросил Макс Хоторн у констебля Чини и сержанта Хейс, изложив им результаты прочтения дневников и писем Изабеллы. Его лицо было напряжено, тени залегли под глазами.
— Прядь волос явно указывает на связь с делами об избиении, — осторожно произнесла Эмма Хейс.
— Но письма сюда не вписываются, — заметил Джек Чини. — Громила писем не посылает. Возможно, он страдает косноязычием.
— Я не думаю, что дело в косноязычии, наверное, ты имел в виду, что он неграмотный, — высокомерно бросила Эмма Хейс и скорчила раздраженную гримасу.
— Но мы не можем исключить наличие такой связи, — твердо заявил Макс, положив конец перепалке. — Те, кто преследует и запугивает людей, как известно, совершенствуют свою тактику по ходу дела. Поэтому, придерживаясь версии, что Изабелла Брюс привлекла внимание того же человека, который нападал на другие жертвы, я хочу предложить вам способ выманить преступника на свет.
Чини и Хейс насторожились. Пока они слушали тихий ровный голос своего начальника, их глаза широко раскрывались от удивления. Констебль пришел в радостное возбуждение, но Эмма Хейс оказалась более осторожной.
— А это не слишком рискованно, сэр?
— Да, рискованно. Тем не менее мы можем обеспечить Изабелле Брюс достаточно надежное прикрытие и свести к минимуму опасность.
— А что думает суперинтендант? — поинтересовался Джек Чини. — Вы с ним уже говорили?
— Говорил, и он согласился. Уполномочил меня взять столько полицейских, сколько я сочту нужным.
— Вот это да! — воскликнул Джек и посмотрел на босса с уважением.
— Он хочет, чтобы дело было раскрыто, — продолжил Макс. — Пресса уже подняла шум по поводу некомпетентности полиции.
— Подлая свора! — с обидой прокомментировал Джек.
— Нам придется положиться на то, что Изабелла Брюс проявит мужество и осмотрительность, — заметила Эмма. — Вы действительно считаете, что она не подведет, сэр?
Макс одарил сержанта долгим и пристальным взглядом.
— Да, считаю. Она производит впечатление сильной, смелой и находчивой женщины. Именно к такому человеку обращаются друзья в трудную минуту. Я не думаю, что она так легко сдастся.
