— Вчера ночью она была просто комком нервов, — скептически напомнила Эмма.
— Думаю, с вами произошло бы то же самое, если бы вы только что порезали пальцы о лезвие, присланное анонимным корреспондентом, — с упреком заметил Макс.
Когда он надел куртку и вышел из комнаты, Эмма Хейс поняла, что ее отчитали. Ее щеки покраснели. Макс Хоторн обладал способностью заставить человека сжаться, всего лишь приподняв бровь или слегка изменив интонацию. Она бы предпочла хорошую взбучку от суперинтенданта.
Констебль Чини с интересом смотрел на нее.
— В чем дело? — сердито спросила Эмма.
— Ничего. Мне пришла в голову одна мысль.
— Какая?
— Никогда не слышал, чтобы босс так отзывался о женщине. Или вообще о любом человеке. Он действительно восхищается ею. Я даже готов поспорить, — продолжал Джек, воодушевленный своей наблюдательностью, — что наш невозмутимый инспектор очарован ею. И это ему на пользу.
— Чепуха. Иногда ты делаешь выводы на пустом месте, Джек. Что навело тебя на такую мысль?
— О, не знаю, сержант, — ответил Джек с высокомерной улыбкой настоящего мужчины. — Просто отнеси это на счет мужской интуиции.
Макс Хоторн вернулся в свою квартиру в центре Лондона, в нескольких минутах ходьбы от Тауэрского моста. Он принял душ, побрился, переоделся, а потом остановился у окна, из которого было видно быструю полноводную Темзу. В последние несколько дней шли сплошные дожди, и в этот вечер все еще дул сильный ветер. Поверхность реки была усеяна кипящими водоворотами, гребень каждой волны сверкал серебряными нитями при свете тонкого молодого месяца.
За двадцать минут он мог добраться до квартиры Изабеллы. Он решил проехать две остановки на метро, а оставшуюся часть пути пройти пешком. Ссутулившись, в темно-синем пальто, прячась от холодного ветра, он пытался представить, каково это — быть одинокой женщиной. Ходить в темноте, постоянно проверяя, не идет ли следом какой-нибудь неизвестный мужчина. Потому что в делах такого рода преследователем неизменно отзывается мужчина, а его жертвой — несчастная беспомощная женщина.
Он слышал, как стонут ветви под напором ветра. Этот скрип казался каким-то сверхъестественным звуком. Нетрудно было вообразить за спиной звук шагов, шуршание макинтоша, стук каблуков. «На что это может быть похоже, — подумал Хоторн и нахмурился, — когда женщину выслеживает и преследует человек противоположного пола, более крупный и сильный, чем она, мысли и мотивы которого так отличаются от ее собственных? Она наверняка окончательно запугана и деморализована», — решил он.
Изабелла открыла дверь до того, как он позвонил. Она явно его ждала. Она переоделась, сменив деловой костюм на светло-серые брюки и кораллово-розовый свитер из ангорки, чудесно оттеняющий ее рыжие волосы.
Она проводила его в гостиную, где стол был накрыт на двоих. Бутылка вина охлаждалась в старинном серебряном ведерке. Хоторн был тронут. Сердце его сжалось.
— Я знаю, вам не разрешается фамильярничать и пить на службе, — сказала она с подозрительно веселой улыбкой. — Но мне вдруг ужасно захотелось есть, и подозреваю, вы тоже голодны. Я заказала еду в китайском ресторане, ее принесут минут через двадцать. Вы можете сами открыть дверь, чтобы не подвергать меня опасности.
— Как против этого возразишь? — пробормотал он, усаживаясь на диван.
— Займитесь, пожалуйста, вином, — попросила она. — Мне трудно это делать левой рукой. — И протянула ему штопор.
Он встал.
— Как ваша рана? — спросил он, ввинчивая штопор в пробку.
— Жжет. Довольно сильно. Я хотела сменить повязку, но не так-то легко справиться одной.
— Разрешите, я вам помогу.
Она подняла на него глаза. В них читался вызов, но одновременно они лучились весельем. Она была так красива, что ему хотелось просто стоять и смотреть на нее.
— Нет, инспектор. Я очень независима в подобных вещах. Завтра вызову своего лечащего врача.
— Чудесно, — сказал Хоторн.
Она налила вино в высокие бокалы.
— Выпьете со мной? Он покачал головой.
— Пить при исполнении служебных обязанностей строго запрещено. Извините.
Их взгляды встретились, и между обоими словно проскочила электрическая искра. Макс быстро отвел глаза, напоминая себе о необходимости соблюдать дистанцию.
Раздался звонок в дверь. Изабелла почувствовала, как волна страха пробежала по телу.
Макс пошел открывать, а Изабелла сделала большой глоток вина.
«Как долго я сумею притворяться храброй и беззаботно шутить?» — подумала она. Она чувствовала себя отвратительно: слабой, испуганной, просто развалиной. И такой усталой, что ей хотелось лечь где- нибудь в безопасном месте и спать, спать, спать.
Хоторн вернулся, держа в руках коричневый пакет.
— Коробки внутри подозрительно похожи на китайскую еду, — сухо произнес он. — Хотите, чтобы я их открыл?
Изабелла улыбнулась.
— Может, сделаем это вместе? — Она принесла из кухни тарелки, а Макс поставил коробки на стол и открыл одну за другой, осторожно отделив белую картонную крышку от внутренней фольги.
— Выглядит прекрасно, — тихо заметил он.
— Вы действительно думаете, что кто-то мог добраться до этой еды? — спросила Изабелла. Ее снова охватило отчаяние.
— Нет, но осторожность никогда не помешает.
Она вздохнула.
— Съешьте что-нибудь, — настойчиво предложил он, когда поднял глаза и увидел ее бледное встревоженное лицо. — Наверняка это очень вкусно.
Изабелла намотала на вилку лапшу, сунула в рот и заставила себя жевать. Ей казалось, что они тянут время, отдаляя тот неприятный момент, когда им придется перейти к цели визита Макса Хоторна. У нее возникло впечатление, что он испытывает неловкость, словно решает, открыть ли ей тайну.
Они ели молча. Все это мало напоминало дружескую пирушку.
— Давайте встанем из-за стола, — предложил он, когда стало ясно, что оба насытились.
Он устроился в уголке дивана, а Изабелла выбрала стул с прямой спинкой. Она понимала, что было ошибкой обращаться с Максом Хоторном как с другом. Он пришел сюда по долгу службы, и она лишь зря расходует его время «а бессмысленные, игры, делая вид, что они могут подружиться.
Изабелла сидела неестественно прямо, чувствуя на себе его взгляд, задумчивый и оценивающий. Наконец она поняла, что больше не в силах вынести этого напряжения.
— Давайте, инспектор, выкладывайте мне все о вашем предложении.
Он продолжал смотреть на нее в упор.
— Прежде чем я его изложу, расскажите о письмах, — деловито попросил он. — Все, что сумеете вспомнить.
Ей понадобилось несколько секунд, чтобы собраться с мыслями.
— Сначала они были очень короткими: «Я знаю, где ты живешь, я за тобой наблюдаю». Такого рода вещи, наверное, стандартный текст в подобных случаях?
Он ничего не ответил.
— Продолжайте, пожалуйста:
— Потом они стали более пугающими. Более… интимными. — Она замолчала.
— Может быть, вы предпочли бы рассказать об этом женщине? — спросил он.
Изабелла представила серьезное лицо Эммы Хейс и покачала головой.
— Я стараюсь вспомнить точные слова. — Разумеется, это было неправдой. Она просто пыталась выиграть время.
Макс Хоторн ждал, терпеливый, спокойный, не проявляя никаких эмоций.
