чтобы я не смогла это сделать», — с беспокойством подумала Изабелла, зная решимость и изобретательность отца, не говоря уже о его хитром шотландском поверенном.
— Хотела отомстить? — предположил Макс. — Испытывала гнев и ревность из-за того, что твой отец лучше относится к тебе, чем к ней?
— Какое ужасное предположение! Мне невыносимо даже думать об этом! — запротестовала она.
— Это уже нечто такое, над чем стоит подумать, — спокойно ответил он.
— Она призналась в том, что совершила все эти ужасные вещи?
— Нет, но и не отрицала свое участие.
— Что это значит?
— Это значит, что она в основном молчит или отвечает туманно и уклончиво.
— Она там с адвокатом?
— Да.
— Ты ее здесь задержишь?
— Пока не закончится допрос.
— И ты имеешь на это право?
— Да. Мы можем задержать ее на сутки. Затем, если не получим веских улик для предъявления обвинения, мы вынуждены будем ее отпустить.
Он снова предстал перед ней в качестве преданного делу, решительно настроенного профессионала. Несгибаемого, объективного. Для него ничто не имело значения, кроме зашиты закона.
Изабелла встала.
— Нет смысла продолжать этот разговор, Макс. Я хочу увидеть Луизу, обсудить с ней сложившееся положение. Она расскажет мне то, что не скажет тебе.
— Нет, — ответил он. — Боюсь, тебе нельзя ее видеть.
— Я настаиваю, — вспыхнула Изабелла. — Она моя сестра, и ты не можешь меня остановить.
— Собственно говоря, могу, — ровным голосом произнес он. — Но дело не в этом. Она специально попросила не пускать тебя сейчас.
— Нет, не может быть, это неправда!
— Я не стал бы лгать тебе, Изабелла.
Она посмотрела на него. Его глаза смотрели жестко, но она ему верила. Она чувствовала, что мир разваливается на куски. В недавнем прошлом она пережила изумление, гнев и ужас. Теперь она просто чувствовала тупую готовность смириться с тем, что готовит ей судьба.
— Изабелла, — сказал он и шагнул к ней. Она отпрянула.
— Не надо! Не трогай меня.
Она услышала, как он с трудом сглотнул, увидела, как на его скулах заходили желваки.
— Я бы хотел сам отвезти тебя домой, дорогая, — сказал он, — но я должен остаться здесь. — Он провел рукой по волосам. У него был несчастный вид. — Мне так жаль, очень жаль, что все так получилось. Мне это очень неприятно. Разве ты не видишь?
— Да, — печально ответил она. — Я знаю, что это правда. Но теперь мы не можем быть вместе, Макс. Ты арестовал мою сестру, лишил меня доверия к той, которую я любила всю жизнь. Ты выставил моего отца мстительным и жестоким. Может быть, они оба и раньше были такими, но если бы не твоя сообразительность и цепкость, я бы никогда об этом не узнала. Как я могу забыть об этом? Какое у нас может быть после этого будущее?
— Но, Изабелла, любимая!
— Все кончено, — произнесла она тихо и решительно. Последовало долгое, полное грусти молчание.
— Я по-прежнему отвечаю за твою безопасность, — сжав губы, сказал он.
— Так попроси сержанта Хейс или констебля Чини отвезти меня домой, пожалуйста. Сейчас же.
Он заколебался, затем быстро вышел из комнаты. У Изабеллы подкашивались ноги, и ей пришлось сесть. Ее жизнь в опасности, а семья для нее потеряна. Она отвергла любовника, потому что он разрушил ее мир. Впереди у нее не осталось ничего, кроме страданий и тьмы.
Глава 17
Утром, после беспокойного сна, полного сновидений, в которых таинственные мрачные образы колыхались, словно густые водоросли в илистом пруду, Изабелла с трудом заставила себя подняться и долго отмокала в ванной. Затем прошла на кухню и включила чайник. За окном, в саду, пела птица, так чисто, что сердце разрывалось, словно мир был по-прежнему прекрасен.
Она взглянула на часы. Еще только семь пятнадцать. Чем ей себя занять всю остальную часть дня? Да и какой смысл пытаться чем-то заниматься? Есть ли вообще в чем-то смысл?
Зазвонил телефон.
«Макс!» — подумала Изабелла, и сердце ее быстро забилось от радости, но потом она вспомнила свои резкие слова в его адрес. Вспомнила его сгорбленные плечи и как он вчера вечером уходил от нее.
— Алло! — устало произнесла она.
— Изабелла, это Джош. Мне надо с тобой поговорить. Мне надо тебя увидеть.
— Мы разговаривали вчера вечером, Джош. Пока я еще ничего не узнала.
— Но зато мне надо сказать тебе нечто очень важное. Нам необходимо встретиться.
— Это насчет Луизы?
— Да. Мы можем ей помочь. Но я не хочу говорить по телефону. Возможно, полиция прослушивает твой телефон.
— Нет, конечно, нет.
— Откуда ты знаешь? Изабелла задумалась.
— Вернее, не знаю. Ладно, где ты хочешь встретиться?
— В кафе «Пеликан» у Тауэрского моста. Возле доков Святой Екатерины. Ты его знаешь?
— Найду.
Она надела синие джинсы и черный свитер и, набросив накидку, взбежала по лестнице на улицу. Полицейский вышел из дежурной машины и направился к ней. Она заметила детей из дома через дорогу. Они с серьезным видом смотрели на нее. Наверняка все это полицейское наблюдение служит им хорошим развлечением. И испытала облегчение при мысли о том, что Фло еще не вернулась от сестры.
— Я еду на такси к своему парикмахеру, — сообщила она полицейскому.
— Я поеду следом за вами, мадам, — ответил он. «Ничего подобного», — сказала себе Изабелла, ей хотелось встретиться с Джошем без вмешательства полиции. Она дала полицейскому адрес салона на Хай- стрит и в конце улицы поймала такси. Приехав в парикмахерскую, она записалась на следующую неделю, а потом попросила разрешения воспользоваться их туалетом.
Изабелла смутно помнила, что окно в туалетной комнате достаточно большое и через него можно выбраться наружу. Со смешанным чувством облегчения и торжества она с трудом протиснулась в это окошко. Как и следовало ожидать, она оказалась в небольшом проулке, откуда могла попасть обратно на Хай-стрит, не попадая в поле зрения ожидающей полицейской машины. Перебежав через дорогу, она остановила другое такси и велела шоферу везти ее к докам Святой Екатерины.
Джош уже ждал ее. Он улыбнулся, когда она подошла к нему, и она отметила, как он привлекателен и похож на худенького мальчика. Он покровительственно обнял ее за плечи, завел в кафе и заказал им кофе с бриошами.
— Что ты хотел мне сказать? — нетерпеливо спросила Изабелла, — Луиза не давала о себе знать?
Он покачал головой. Что-то в его глазах, ярко блестевших и оживленных, озадачило Изабеллу. Ему следовало выглядеть более мрачным, подавленным тревогой за Луизу.
Он протянул руку и накрыл ее пальцы своей ладонью.
— Я сейчас думаю не о Луизе, — мягко сказал он. Изабелла сглотнула. Горло у нее пересохло.
