Дожить до рассвета

строки:

И не властны будут демоны над людьми,
Лишь над теми, кто сам того пожелает.
Кто познает Навь, отрекаясь следовать Прави,
Станут царствовать в Яви, власть мою утверждая!

Вновь раздался напев Белобога, прерывая темного брата:

И не угаснет в Ночи вера в Рода — Отца Единого.
И сольются в Триглаве силы Яви, Нави и Прави,
Помогая взойти душам тех, кто последовал Прави.
И откроются Миры Вышние, принимая их радостно!

Чернобог недовольно нахмурился, вновь отстаивая равновесие:

Да вплетет Мать Макошь нить сомнения,
Где сомненье — там есть право выбора.
А чтоб грех был распознан осознанно,
Пусть мерилом грехов станет Совесть!

И сиянье божественных братьев померкло, в сущность каждого вплетаясь нерушимой печатью. Обратив свой взор к небесам, Белобог воскликнул, завершая их соглашение:

И примите покорно Земли омовение,
Заплатили вы Лелей за грехопадение.
Одинокий Месяц пусть напомнит вам —
Не взойти с грехом к Отцу в Звездный Храм.

В тот же миг «Ковчег» Правителя достиг Лели, и она вспыхнула в ночном небе ярче солнца. Боги разжали объятия, отступая друг от друга. Свет и Тьма пришли к соглашению, утвердив новый порядок в развитии человечества. В один миг боги покинули тела смертных, и братья медведичи обессиленно рухнули наземь.

— Ярослав! — Всеведа бежала к любимому, не чувствуя земли под ногами. — Ярославушка!!!

Молодой медведич с трудом поднялся на ноги, непонимающе озираясь по сторонам. Всеведа повисла на его шее, крепко заключая его в объятия и нашептывая слова любви.

— Я видел дивный сон, — прошептал Ярослав, обнимая любимую. — Мы были Богами! Я и Малюта. Малюта?!

Ярослав обернулся, отыскивая взглядом старшего брата. Поднимаясь с земли, Малюта потряс головой, словно его мучило тяжкое похмелье. Ярослав разжал объятия Всеведы, бросившись к брату. Упав к его ногам, молодой медведич склонил голову в печали.

— Простишь ли ты меня, брат? Сам не ведал, что творил!

Малюта поднял его с колен, заключая брата в свои медвежьи объятия.

— Слава Богам! — весело выкрикнул он, повалив Ярослава наземь. — А то я и меч свой потерял! Эх, знал бы, что так дело обернется — не учил бы тебя ратному бою.

Катаясь по земле, братья хохотали, радуясь долгожданной встрече. Вдруг Малюта испуганно замер, глядя в ночное небо. Звездный дождь обрушился на Землю, жаля ее огненными иглами. Море всколыхнулось, принимая в свои глубины сотни пылающих осколков Лели. Жаркий пар с шипением взметнулся ввысь, укрыв небосвод черными непроглядными тучами. Морские глубины вспучились в возмущении, и огромные волны устремились к острову, готовые снести все на своем пути. Ярослав бросился к Всеведе, не зная, как защитить любимую от надвигающейся стихии. Гора Меру содрогнулась, расколовшись на части от ударов огненных осколков.

Малюта вскрикнул, устремив свой взгляд к вершине горы.

— Бажена!!!

Среди падающих с горы валунов вниз устремилась летающая ладья. У самой земли корабль замедлил падение, зависнув в воздухе. Изумленным глазам Малюты предстала его рыжеволосая невеста. Стоя на носу корабля, колдунья сверкнула взором, прокричав:

— Скорее в ладью полезайте! Море разбушевалось, сейчас волной смоет!

Подхватив Всеведу под руки, братья запрыгнули на борт корабля. Ладья стремительно взмыла ввысь, в последний миг ускользая от огромных морских волн, обрушившихся на остров. Великое Капище, тысячи лет дарующее мудрость человечеству, навеки скрылось в морских пучинах.

Малюта крепко обнял Беспуту, прижимая ее к груди.

— Прости, милая. Чуть не утратил тебя.

Девушка испуганно всхлипнула, лишь сейчас осознав все произошедшее с ними. Ладья на миг покачнулась, угрожающе накренившись. Спохватившись, Беспута вновь развела руки в стороны, выравнивая полет корабля. Взглянув на почивший в морской пучине Асгард, она прошептала.

— В древлянские леса полетим. Там нет ни гор, ни окиянов. Новый дом выстроим…

Так перестала существовать Дария.

Из года в год покрываясь толстыми льдами, она навеки сокрыла от человечества свои тайны. И никто не в силах пробиться к ним, ибо бережет Ледея людей от своего сына, укрыв его непроницаемым ледяным покрывалом.

Глава 23

— Беримир, сынок! Ты на соху-то не шибко налегай, а то посев не взойдет! — Сидя на завалинке, Малюта грелся в теплых лучах весеннего солнца. — Сила есть — ума не надо. Кто так пашет?! Зерно — оно как дите, его в борозду сажают, а не в яму закапывают. Не налегай, кому сказано!

Идущий за быком сын послушно ослабил нажим на соху, усмехнувшись в бороду. Отцу уж седьмой десяток миновал, а все одно глаз зоркий. Во всем-то он разбирается: как пахать, как меч ковать, как зверя взять. Одно слово — старейшина. Разрослась деревня медведичей уже до трех десятков дворов при его мудром правлении. Верно говорят: не с рода, а в род — весь в деда Белослава пошел.

Греясь на солнышке, Малюта улыбнулся, видя, как смиренно опустились могучие плечи старшего сына. Уж четвертый десяток ему пошел, а отца чтит, как и подобает послушному сыну. Когда Бажена родила, Малюта, не задумываясь, назвал их первенца Беримиром. В честь доброго старшины, семерых детей взрастившего. В память о добрых временах, когда на Земле было мирно и тепло, пока не наступило похолодание.

Малюта смахнул с ресницы накатившую слезу, ласково улыбнувшись ворвавшимся во двор внукам.

— Деда! Деда! Расскажешь нам еще про колдунов?