— У меня еще уйма времени, — ответил Колли. — Свидание в восемь. Вот я и подумал, что, может быть, лучше сперва объяснить тебе, что я тут делаю.
— В этом нет необходимости, — ответила Хелен. — Нас с тобой ничего не связывает, так что ты имеешь полное право ходить на свидание к кому захочешь.
— Верно, — согласился Колли. Он встал и развернул кресло так, что теперь оно отрезало путь к двери. — Присядь, Хелен. Вот здесь, на диване. А теперь что касается моего свидания…
— Я же уже сказала тебе, — перебила его Хелен, — меня это не интересует.
— Не перебивай. Я слышал, что ты сказала мне. Просто дело в том, что я собираюсь проделать со своей девушкой на этом свидании одну очень интересную вещь. Я собираюсь убить ее.
— Ты… ты… что собираешься сделать? — Она была уверена, что ослышалась, хотя, с другой стороны, его слова прозвучали довольно отчетливо. Она тупо уставилась на него. — Если тебе вздумалось пошутить, то это совсем не смешно.
— Конечно не смешно. — На лице Колли застыло выражение полного безразличия. — В убийстве нет ничего смешного, вне зависимости от того, как убивать человека, пулей, бомбой, гранатой или голыми руками. Если твоя машина сбила кого-то, например, маленького мальчика, возвращавшегося домой на велосипеде, то это тоже совсем не смешно, во всяком случае, для самого малыша. И его семьи.
— Но… но откуда ты знаешь? Кто тебе сказал? — слова застряли у нее в горле, и она почувствовала, что начинает задыхаться.
— Никто мне не говорил. Мне самому пришлось провести большое расследование, чтобы узнать правду. Я даже не сразу узнал о том, что Дэви погиб. Просто некуда было сообщать. Я был во Вьетнаме, дожидался возвращения обратно, в госпиталь. И к тому времени, когда я получил это известие, то все уже было кончено — и похороны — все.
— Кто ты? — прошептала Хелен. — Кто, черт возьми, ты такой?
— Ты знаешь, кто я. Коллингсворт Уилсон. Моя мать вышла замуж за человека по имени Майкл Грегг. Дэвид Грегг — мой брат по матери.
— Твой брат! — дрогнувшим голосом повторила Джулия. — Боже мой!
Колли же словно не слышал ее. Его взгляд был обращен в прошлое, он предавался воспоминаниям.
— Все, что я смог узнать, так это то, что рассказали мне мои родители. Они сказали, что это был наезд, что машина скрылась с места преступления, и что, судя по голосу, звонивший в полицию и сообщивший об этом происшествии был подростком. Он сказал: «Мы сбили его», так что, скорее всего, в машине находилось несколько человек. Отчим сказал, что на похороны собралось много людей. Он показал мне все открытки и письма с выражением соболезнования. И еще сказал, что кто-то прислал целую корзину роскошных желтых роз, но ни карточки, ни записки в цветах не оказалось. Их доставили из цветочного магазина.
Я отправился в магазин и побеседовал с продавщицей. Она хорошо помнила те розы. Она сказала, что они врезались в ее память, потому что ей показалось довольно странно, что молоденькая девочка приходит в цветочный магазин, тратить столько денег на цветы, а потом отказывается надписать свое имя на карточке. У той девушки были рыжие волосы и у нее на шее висел на цепочке мегафон, какие носят девчонки из команд поддержки.
— Джулия, — пробормотала Хелен. Она понимала, что нужно что-то делать, бежать, кричать, звать на помощь, но она не могла сдвинуться с места. Она онемела от ужаса. И беззвучно, лишь одними губами повторила имя: — Джулия.
— Еще какое-то время ушли на ее поиски. Сначала я просто ходил по школам во время баскетбольных матчей, но рыжих девчонок в их командах поддержи не было. Затем начал осторожно наводить справки про тех, кто участвовал в этих командах в прошлом году. И как-то раз в перерыве разговорился с ребятами на трибуне, и один из них упомянул эту симпатичную девчонку, которая больше не выступала в команде. Видимо, ей просто надоело — она углубилась в учебу и забросила все остальное. Даже не встречалась ни с кем.
— Но это еще ничего не значит, — пролепетала Хелен. — Ты не мог быть уверен.
— А я сначала и не был уверен, но это навело меня на одну мысль. Я решил послать ей по почте записку, нечто такое, что могло бы потрясти ее, если она была именно той, за кого я ее принимал, и показаться полнейшей бессмыслицей, если я ошибался. И она среагировала. В тот же день она примчалась сюда, а следом за ней последовал и твой приятель, Барри. Вот так я узнал про тебя, а потом, когда Барри вышел от тебя, то просто поехал. Я видел, как он вошел в общежитие, и таким образом выяснил, где он живет.
— А потом поселился в «Фор-Сизонс»? — Хелен понемногу приходила в себя после пережитого потрясения. Ее взгляд украдкой скользнул в сторону, оценивая расстояние между диваном и дверью. Кресло Колли стояло как раз у нее на пути. Окно было закрыто. Вот если бы она могла добраться до него, распахнуть и закричать…
— Ничего не выйдет, — покачал головой Колли, словно читая ее мысли. — Я ближе, чем ты, и ты не успеешь даже раскрыть его. Разве тебе не хочется услышать остальное?
— Нет, — отрезала Хелен, содрогаясь от ужаса. — Не хочется.
— А ведь все равно придется, так что лучше расслабься и дослушай историю до конца. Да, я снял квартиру здесь, в «Фор-Сизонс», после чего познакомился с тобой и узнал от тебя много интересного о Барри. Ты сказала, что вы с ним встречались уже целый год, и таким образом, я узнал, что это он был с тобой тем вечером. Я и ему устроил испытание. Позвонил ему в общежитие и заявил, будто бы у меня есть фотографии той аварии. И он согласился встретиться со мной на спортплощадке, чтобы взглянуть на них.
— Так значит, это ты стрелял в него? Ты?
— Совершенно верно.
— Но почему? — в ужасе спросила Хелен. — Зачем тебе это понадобилось? Конечно, я понимаю, как расстроила тебя смерть брата, и ты хотел наказать нас. Но почему ты просто не пошел в полицию?
— А что и как я стал бы там доказывать? — задал встречный вопрос Колли.
— Тебе не пришлось бы ничего доказывать. Одного обвинения уже было бы достаточно. Мы бы во всем признались.
— И что потом? Ну, может быть, вас и оштрафовали бы. У того, кто был за рулем, отобрали бы права. Возможно, он даже и угодил бы на какое-то время в тюрьму, из которой его все равно освободили бы досрочно за хорошее поведение. Наше законодательство очень лояльно относится к малолетним преступникам. Так что какое бы наказание вам ни присудили бы, этого все равно было бы недостаточно. А ты попробуй взглянуть на случившееся другими глазами. Например, моими.
Я не хочу ни на что смотреть его глазами, в ужасе подумала Хелен. Я даже сами эти глаза видеть не могу. Они стали еще темнее! Все то время, пока он говорил, они наливались кровью. И как я только могла считать, что у него красивые глаза?
— Слушай, Хелен, — продолжал Колли своим бархатным, невозмутимым голосом, и это было гораздо страшнее, чем если бы он гневно кричал на нее. — Я прошел через Вьетнам; кажется, я говорил тебе об этом? Не только я один, но и много других парней. Когда каждый день у тебя на глазах людей разрывает в клочья, это, мягко говоря, действует на нервы. И вот представь себе — я возвращаюсь домой из Вьетнама, и что же я там вижу? Мой младший брат мертв. Моя мать находится в психушке в Лас-Лунас. Мой отчим отправился туда же, чтобы постоянно быть с ней. Моя сестра Мег живет совсем одна в доме в горах и сходит с ума от беспокойства за всех нас. Нашей некогда дружной и счастливой семьи больше нет, а что же с вами, с непосредственными виновниками этого? Одна из вас получила непыльную работу на телевидении. Еще один стал звездой футбола местного колледжа. Еще один отправился греться на Калифорнийские пляжи, а его подружка только что поступила в престижный колледж Смита. Все вы живете себе припеваючи и ни о чем не тужите.
— И тогда ты решил убить нас. — Хелен произнесла эту фразу, будучи сама не в силах поверить в то, что говорит.
Это же Колли, думала она. Парень, который живет через две двери от меня, и который немножечко в меня влюблен. Это же тот милый молодой человек, который примчался за мной в студию в тот вечер, когда
