Вадим посмотрел на ковер.
Трибуны стадиона опять взревели, но уже совсем не весело: гол в ворота «Реала».
— Отыграются, — сказала Мария. — Ну, как там наши пауки?
Вадим снял черную майку, в которой сидел дома и смотрел свой сбрендивший телевизор.
Рональдо прямо с центрального круга уверенно пошел к воротам.
— Нет, — сказала Мария, — я их не вижу!
Мяч был уже у Роберто Карлоса, еще мгновение — и тот посылает его под верхнюю перекладину.
— Теперь надо полежать, — сказала Мария. — Тридцать минут на ковре, лежите спокойно, расслабьтесь и смотрите свой футбол!
Он лег на пол, ворс ковра оказался мягким, как густой и пышный мох.
Он давно уже так спокойно не лежал на спине, расслабив руки и ноги, пауки стали исчезать, видимо, перебирались со спины в гущу мха и разбегались в разные стороны, еще бы заработал телефон и позвонила Алиса, и тогда все стало бы на свои места, хотя вот кто-то звонит, Мария берет трубку, слушает и молча протягивает ее Вадиму.
— Ты чего так долго молчишь? — сердито спрашивает Алиса.
— Футбол, — отвечает Вадим. — Сейчас как раз Роберто Карлос гол забил!
— Маме лучше, — говорит Алиса, — я завтра выезжаю домой.
— Хорошо, — довольно произносит Вадим. — Тебя когда встречать?
Алиса называет дату и номер поезда.
Вадим говорит, что нежно ее целует и очень соскучился.
Бэкхем опять подает угловой.
— Смотри свой футбол! — говорит Алиса и смеется.
В трубке раздаются короткие гудки.
— Легче стало? — спрашивает Мария.
Пока он разговаривал с женой, она успела переодеться.
Теперь она в халате, похожем на кимоно.
Берет у него трубку и кладет на базу.
— Сколько еще? — спрашивает Вадим.
— Еще немного, — отвечает Мария, — потерпите…
Он опять смотрит на экран, потом на Марию.
У нее красивые ноги, с пола же они кажутся просто восхитительными.
Но у него есть жена Алиса, он ее любит, она завтра приедет.
Только вот почему она позвонила именно сюда?
Вадим чувствует, как ладони становятся влажными, а лицо начинает гореть.
— Никто не звонил, — спокойно говорит Мария, — вам показалось… — А потом добавляет: — Сейчас будем ужинать…
— Мне звонила жена, — уперто говорит Вадим. — Почему-то на ваш номер…
— Она не может знать моего номера, — спокойно отвечает Мария. — Вы ведь тоже его не знаете?
— Не знаю…
— Так откуда его знать вашей жене?
Вадим покорно соглашается: действительно, откуда Алисе знать номер телефона соседки, если он и сам его не знает?
— Это все нервы, — продолжает Мария. — Вам надо поужинать, а потом мы ляжем спать, я вам даже травку могу успокоительную заварить, хотите?
Судья дает финальный свисток, «Реал» выигрывает 3:1, это дело надо бы обмыть, и отнюдь не успокоительными травками, но Мария не позволит — все три года их супружеской жизни она очень уж внимательно следит за его здоровьем, особенно психическим. Что поделать, если Господь наградил женой с такой странной специальностью — психотерапевт, хотя странная она лишь для семейной жизни, особенно если учесть, что и психотерапевтом-то она стала лишь по одной причине — врожденная и навязчивая боязнь насекомых, инсектофобия… как это будет по латыни: «Врачу, исцелися сам»?
— Ужинать, Вадим! — зовет Мария. — Все стынет!
Он садится за стол, едят они молча, выключив звук у телевизора. Мария всегда ест молча, слишком устает со своими пациентами. Обычно в это время у них так тихо, что слышны звуки за стеной. Хотя если прислушаться, то и сейчас оттуда что-то доносится, только вот он давно не видел соседки — там живет одинокая женщина, очень даже милой внешности, он знает, что зовут Алисой, и все.
— Спасибо, — говорит Вадим, вытирая рот салфеткой.
— Я — спать, — говорит Мария. — Очень устала, уберешь?
Он кивает, Мария направляется в душ.
Включает звук, собирает посуду и идет на кухню.
Пока моет посуду, жена уже проскальзывает в спальню. Дверь прикрыта неплотно, виден свет ночника, хотя нет, погасила; все три года его поражает ее умение засыпать вот так, почти мгновенно, не за минуту даже, а за сколько-то неподсчитанных секунд, может, двадцать, может, тридцать, но не больше…
Через час он и сам идет в спальню. Мария спит, откинув одеяло и без рубашки, он смотрит на ее красивые острые груди и вдруг чувствует, что хочет ее, ложится рядом, проводит рукой по соскам…
— Они опять ползут! — говорит она сквозь сон. — Убери!
Они — это насекомые, они ползают по ее телу, когда она спит, поэтому Мария так быстро и вышла за него замуж: чтобы ночью всегда было кому с нее стряхивать невидимых жуков.
Он стряхивает надоедливых тварей и пытается пробудить в ней желание.
— Отстань, — говорит она опять сквозь сон, — завтра… — А потом добавляет: — У нас ведь позавчера это было.
Ему нечего возразить, сегодня она действительно устала, и так же действительно они позавчера занимались любовью.
Наконец Вадим засыпает, ему ничего не снится, после хорошего никогда ничего не снится, а был ведь на удивление хороший день, вот бы и следующий выдался таким!
Проснулся он раньше Марии, та еще дрыхла, да и понятно — сегодня у нее нет приема, это ему на работу, но он успеет сбегать до завтрака в булочную и купить свежих мягких рогаликов, потом сварит кофе, потом разбудит жену, хотя она уже может встать к его приходу и даже примет душ. Тогда они сядут пить кофе и есть свежие рогалики с маслом и сыром, а потом он поцелует ее и пойдет на работу, и точно, что будет еще один хороший день наконец-то пришедшего бабьего лета.
Вадим тихо прикрыл за собой дверь, зачем-то посмотрел в сторону соседской квартиры — там царило молчание. Потом вышел на площадку и вызвал лифт. Тот подоспел быстро, видимо, не с первого этажа. Вниз меньше трех минут, несколько шагов, нажать кнопку внутреннего замка — и ты уже во дворе, пройти каких-то десять метров, свернуть за угол — и уже улица. До булочной не будет и квартала. Пять минут, если идти быстрым шагом.
Его окружили привычно озабоченные по утрам, но такие родные зеленые лица, а на давно не стриженных газонах прощально шелестела еще не успевшая пожухнуть от грядущих осенних холодов синяя-синяя трава. Отчего-то он вдруг вспомнил, как красиво вчера «Реал» выиграл со счетом 3:1.
Кори Доктороу
Прыгуны по измерениям
Поймите меня правильно — мне нравится первозданная природа. Мне нравится, когда небо чистое и голубое, а в моем городе не громыхают автомобили и отбойные молотки. Я не приверженец технократии. Но,
