Краснодар…
«…ТЕЛЕФОНОГРАММА № 4452. НАЧАЛЬНИКАМ УУР КРАСНОДАРСКОГО, СТАВРОПОЛЬСКОГО КРАЕВ. ПРОШУ СООБЩИТЬ ПРОПАВШИХ БЕЗ ВЕСТИ, НЕВЕРНУВШИХСЯ, РАЗЫСКИВАЕМЫХ ПЕРИОД ШЕСТНАДЦАТОЕ МАЯ НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ ЛИЦАХ МУЖСКОГО ПОЛА ВОЗРАСТЕ ШЕСТЬДЕСЯТ — ШЕСТЬДЕСЯТ ПЯТЬ ЛЕТ, ПРОЖИВАЮЩИХ ВАШЕМ РЕГИОНЕ. ПРОШУ ПРОВЕРИТЬ ВАШЕЙ КАРТОТЕКЕ НЕОПОЗНАННЫЙ ТРУП МУЖЧИНЫ ПО ПРИЛАГАЕМОЙ ФОТОГРАФИИ. ПОЛОЖИТЕЛЬНОМ СЛУЧАЕ ПРОШУ ПРОИЗВЕСТИ ОПОЗНАНИЕ. РЕЗУЛЬТАТЫ СООБЩИТЬ НАШ АДРЕС.
НАЧАЛЬНИК ОТДЕЛА МУР КЛЕНОВ.
ПЕРЕДАЛА КОХЮЛИНА. 14 ЧАС. 30 МИН.».
— Слушай, давай все по порядку… Что-что? Говори громче!.. Так… Так… Записываю… Плохо слышно… А точно ноль двадцать один десять? Угу… Где установлен? В переходе? Записал, записал… Вторым слева? Ну давай, спасибо тебе, если что, то всегда к твоим услугам… Держись! Привет!
Еремеев положил трубку телефона и повернулся к Константину.
— Что-нибудь с помощью транспортной милиции прояснилось?
Павел пододвинул к себе карту города и ткнул пальцем в пересечение линии железной дороги и метрополитена:
— Здесь! Автомат установлен в подземном переходе на платформу и стоит слева. Сейчас Ваню Иванцова туда пошлю. Пусть в бухгалтерии посмотрит контрольную ленту.
— А что тебе это даст?
— Определю время приобретения билета. Точность — плюс-минус час. Делается это просто — отправные точки между снятиями кассы знаем, это фиксируется. Средняя частота приобретения билета вычисляется легко, и… кое-что станет яснее.
Константин достал из ящика стола склеенную на сгибах карту области. Сверху на карте затейливой вязью было выведено: «Для охотников и рыболовов».
— Получается следующее — здесь, здесь… Или здесь!
Еремеев проследил за движением Костиного карандаша, прыгающего по названиям железнодорожных станций, и поправил его:
— Грибаново пропустил. Это тоже пятая зона.
— Точно. У моих знакомых там дача… Ездил как-то.
— Теперь становится более ясной роль Кузыкинского парка. Он расположен рядом с этой железнодорожной станцией, и пешком до него пять минут ходу…
День начался с проливного дождя. За окном, несмотря на раннее утро, было темно.
В комнате зазвонил телефон. Из детской, сверкнув босыми пятками, пулей выскочила Татьяна и поспешно схватила трубку.
— Але-е-е… Да, да… Папочка, — с разочарованием произнесла она, — это тебя… Дядя Толя.
— Привет! Ты еще спишь? — донесся издалека голос Воронцова. — Только что звонил Еремеев. Он тебя не порадовал?
— Нет, а что произошло?
— Клянется, что есть информация, и просит о помощи.
— Понял, но раньше чем через час не смогу.
— Подходит, собираемся в девять у меня в лаборатории…
Константин встретился взглядом с женой. Она посмотрела на него одновременно с пониманием и внутренним неодобрением.
В коридоре было сумрачно: горело скудное дежурное освещение, да из химической лаборатории, дверь которой была открыта нараспашку, в коридор падала яркая полоса света.
— Приехал? — обрадовался Воронцов.
Константин повесил плащ, поставил в угол зонт.
— А вот и Павел прибыл! — заметил он входящего следом за ним Еремеева. — Все в сборе.
Павел, энергично потирая ладони, словно предвкушая некое очень приятное событие, пробежался по лаборатории. Затем торжественно извлек из кармана и вручил экспертам сложенный вчетверо листок.
— Костя, читай вслух! — попросил Воронцов. Снегирев развернул его:
— «Телеграмма… По вашему запросу сообщаем… уроженец станицы Славянская Краснодарского края Панасюк Дмитрий Евграфьевич, тысяча девятьсот двадцать первого года рождения, пенсионер. Выехал в Москву тринадцатого мая с целью лечения. Проживал: Краснодарский край, поселок Горячий Ключ, улица… дом…»
— Сработало, — спокойно, словно не произошло ничего значительного, сказал Анатолий и с любопытством посмотрел на Павла — что там он еще припас?
Павел развернул сверточек. Из пакетика на стол выпал крохотный кусочек толстой кожи.
— Ремень?
— Точно! Брючный… Вот отверстия для пряжки.
— А почему края обгорелые? — не выдержал Анатолий.
— Это вопрос второй, — сказал, словно обрезал, Еремеев. — На него еще предстоит ответить. А сейчас давайте проверим, не от этих ли он брюк?
— Это мигом, — с увлечением ухватился за поданную мысль Анатолий.
— Вот постановление следователя прокуратуры, — подал бумагу Еремеев, — я, собственно говоря, поэтому и задержался — в прокуратуру заезжал.
— Ну и ну! — воскликнул Воронцов. — А если не секрет, откуда ты взял ремень?
Пододвинув поближе пепельницу, приготовленную на всякий случай для гостей, сам Воронцов не курил, Еремеев достал сигареты.
— Вы с Константином поставили перед моими ребятами задачу. Ставили ее, не выходя из этой комнаты, — он обвел сигаретой лабораторию, будто очертил ее пределы, — а мы ее решали. Поскольку Толиным пунктом А занялись коллеги из южных районов страны, Костин пункт Б мы взяли на себя. Направление, сначала приблизительное, помогли уточнить коллеги из транспортной милиции. Дальность по этому направлению определил Константин — получалась узкая полоса пятой зоны. В поле зрения попали три станции и примерно восемь деревень и дачных поселков. Подмосковные участковые подключились, сотрудники розыска, и жребий выпал Грибанову.
— Да… Кажется, повезло, — взволнованно произнес Константин.
— И сегодня, — продолжал Еремеев, — если подтвердится с ремнем, прокатимся на машине и узнаем все о пункте Б.
— Вы, ребята, поедете без меня, — сказал Воронцов. — Предварительную информацию о ремне могу дать через полчасика, а точную — только вечером.
— Ну, вот и решено! Как, Костя, едем?
— Согласен… — Снегирев отошел к окну.
А дождь все лил и лил, превратившись из ливневого в нудный, по-осеннему моросящий. На улице не было видно пешеходов, только, с головы до ног закутанный в плащ-накидку, стоял одинокий постовой ГАИ да проскакивали мимо него автомобили.
Воронцов работал у микроскопа. Внутри прибора мерно, в такт дождевым каплям за окном, урчал вентилятор.
— По-ля-ри-зационный, — по складам прочитал Еремеев непривычно сложное название микроскопа. — Это для чего такой?
