хоккеиста. Именно ему, единственному и любимому сыну спортсмена, было привезено в подарок из зарубежного турне новенькое дорогое «монтекристо».
Чем кончилась история, Константин не интересовался. Повышенное внимание эксперты проявляют к делам запутанным, можно сказать, загадочным. Такие дела представляют профессиональный интерес — каков путь поиска доказательств, технология раскрытия, особенности расследования.
Бывает и так, что в специальной технической литературе проскочит сообщение, или кто-то из коллег расскажет о появлении нового, нетрадиционного метода исследования, подхода к решению задачи и, наконец, доказательства чего-нибудь такого… Такого, что и доказать было трудно! Тогда у всех криминалистов случается праздник. Если говорить честно, такие праздники бывают редко. Экспертно- химическое светило местного значения — Толя Воронцов во всеуслышанье заявил, что криминалистика как наука вошла в режим насыщения… Понимать это следует, очевидно, так: чем дальше влезают люди в науку, тем открытия и изобретения будут все более мелкими, уточняющими крупные открытия прошлых лет. Снегирев обозвал эту точку зрения «полирующей», имея в виду аналогию заполнения мелких выбоин кусочками шпаклевки. Анатолий потребовал весомых доводов против его теории, но Константин достаточно веских доказательств в пользу грядущих крупных открытий не предоставил, а поехал осматривать очередное место происшествия.
Дело о стрельбе по окнам вновь ворвалось в жизнь Константина вместе с конвертом, в котором лежала повестка из нарсуда. Снегирев в недоумении повертел в руках листочек неряшливо заполненного типографского бланка, вчитался в торопливые строки, выведенные рукой секретаря, и долго не мог понять, о чем идет речь… Что это за дело — сорок два тридцать восемь? Какое отношение имеет к нему? Пришлось звонить в суд. Женский голос пояснил — дело связано именно с тем самым выездом…
Народу в зале было немного, но Константин заметил несколько лиц, знакомых по экрану телевизора — в основном из спортивных репортажей.
«В хоккее товарищеская поддержка всегда на первом месте, — про себя отметил Константин. — Несмотря на то, что один на штрафной скамье, остальные собираются всей пятеркой идти на меня… Вместе с вратарем..»
Судьей была женщина. Ее строгий синий костюм в скудном освещении ламп дневного света едва заметно отливал белыми искорками.
«Не меньше двадцати пяти процентов синтетики», — автоматически определил Константин.
После вопросов обязательного характера и привычных эксперту слов: «Об ответственности предупрежден…» — пришлось подробно рассказывать о применении бумажной трубочки, пояснять суть фотографий с места происшествия…
Адвокат, приглашенный для защиты хоккеиста, был «парень не промах». Промах допустили они — сотрудники милиции, проводившие осмотр, и в первую очередь он, Константин Снегирев.
Увлекшись обнаружением винтовки и стрелявшего, забегавшись между квартирами в разных домах, обследуя лестницу, а главное — из-за поспешного выезда на новое место происшествия, забыли изъять пулю! Именно ту пулю, которая вылетела из винтовки одного из трех мальчишек, решивших «поохотиться» на голубей. Голуби, мирно сидевшие на замусоренной крыше ресторана «Китеж», почувствовав опасность, заметались. Они то набирали высоту, то пикировали. Черная дырочка винтовочного дула металась вслед за ними. Раздался почти неслышный в гуле улицы щелчок выстрела, и пуля поразила смешного синтетического зверька в манеже ребенка. Изъять пулю забыли…
Следователи закрепили случившееся показаниями мальчишек и свидетелей, а адвокат небезуспешно старался эти доводы опровергнуть. Помогало ему и то, что забытая пуля давным-давно исчезла в чреве мусоропровода и подвергнуть ее баллистическим или химическим исследованиям было уже невозможно.
Последним камнем преткновения на пути адвоката оказалась подпись Константина под протоколом исследования. Последняя баррикада. Если адвокату удастся доказать, что специалист-криминалист не совсем уверен в своих доводах, а определение балкона по бумажным трубочкам сомнительно с научной и практической точки зрения, то под радостный шум и гомон влюбленных болельщиков спортивный кумир, переметнувшись через бортик, устремится к воротам противника и зажжет красный свет поражения за спиной Константина.
Спортивному кумиру в принципе ничего не грозило. Максимум — прощание с незаконно привезенным «монтекристо», может быть, временное ограничение на выезд за границу… Да и то, наверное, обойдется.
Адвокат, немолодой мужчина с заметным брюшком, степенно встал со своего места и, привычно оправив борт пиджака, несколько секунд вглядывался в эксперта. Снегиреву показалось, что глаза- буравчики защитника едва заметно, с какой-то хитринкой или даже ехидцей улыбнулись.
— Можете ли вы гарантировать абсолютную достоверность своего вывода о том, что выстрел был произведен именно с этого балкона, а не из какого-то другого общедоступного места?
Несмотря на бархатистые интонации в голосе защитника, каждое его слово будто кололо Константина.
«Промах! Господи, какой совершили промах… — лихорадочно мелькали мысли. — Получается, что, несмотря на все усилия, доказательства рухнули. Ишь чего он говорит! Пришел чужой дядя с неизвестной винтовкой и непонятно почему выстрелил именно в эти окна… Глупость какая-то! Но, честно говоря, он прав. Ведь нет настоящих доказательств. А мальчишки, выходит, наговорили на себя? Так надо понимать? Или на пацанов надавили в милиции? Заставили сказать… И на папу возвели напраслину. И он не привозил огнестрельного сувенира в мешке с клюшками? Чепуха какая-то!»
Константин старался понять этого невысокого человека в дорогом костюме и не мог отделаться от ощущения, что тот уже не упрашивает, как это было сначала, а требует у присутствующих: «Давайте разойдемся по-хорошему! Пора заканчивать это недоразумение…»
В замешательстве Константин стоял и молчал. Только впившиеся в барьер трибуны пальцы с побелевшими от напряжения суставами выдавали волнение.
— Может быть, вам необходимо дополнительное время для повторного исследования? — участливо поинтересовалась женщина-судья.
Константин согласно кивнул, успев сообразить, что это единственно правильный выход. Надо перепроверить выводы.
История с вызовом в суд случилась три дня назад. Завтра в десять ноль-ноль слушание дела будет продолжено. И завтра надо оглашать окончательный вывод… Не до конца отброшен крохотный вертлявый процент появления чужого дяди на общедоступной пожарной лестнице.
«Почему у меня появились страх, неуверенность? — размышлял Константин. — Неужели я откажусь от своих слов? Конечно, расписываться под заключением экспертизы в спокойной тишине лаборатории легко. Один на один. Только ты и вещественные доказательства…
В большом зале заседаний суда, стоя на трибуне, когда твою спину сверлят десятки, а то и сотни глаз, когда многие только и мечтают, чтобы ты совершил ошибку, проявил неуверенность…
Какой ценой достается истина… Кто об этом знает? Кому это интересно?
Чтобы пришла уверенность в собственной правоте, придется снова садиться за учебники, возвращаться к началу исследования и искать доводы в пользу того, что и так абсолютно ясно. Неплохо бы вычертить в точном масштабе эти два дома. Учесть не только планировку квартир, но и расположение крыши ресторана. Размеры в протоколе есть…»
— Константин Никитич, — долетел до Снегирева голос. Из-за угла двухэтажного особняка на восемь квартир появился стажер Леонид Губин. — Расстояние до калитки замерять?
Губину чуть больше двадцати. Годится Снегиреву если не в сыновья, то в младшие братья. Несмотря на существенную разницу в возрасте, они коллеги по работе. Только Снегирев четырнадцатый год работает экспертом, а Леонид третий день.
Губин еще в школе милиции слышал про высокое качество работы московских экспертов. На Доске почета научно-технического отдела Леонид сразу же приметил фотографию Снегирева и почему-то решил, что попадет именно к нему… Так, к его радости, и случилось! Конечно же, Леонид отдает себе отчет, что изученная им в школе милиции теория и предстоящая практическая работа — совсем не одно и то же. Но, честное слово, он не подкачает! Самое главное — работа ему нравится и форма лейтенанта милиции к
