— Мы, эльфы, обладаем могущественной магией! — похвастался Пак. — Мы лечим раны, читаем мысли, мы делаем людей счастливыми!
Он залетел с другой стороны, продолжая осыпать на человека пыльцу.
— Скажи, как же все-таки тебя зовут? — спросил Пак.
— Гатс… — нехотя выдохнул воин.
— Почему ты пришел в этот город?
Гатс хранил угрюмое молчание, и эльф пожал плечами.
— Ну, хорошо, не хочешь говорить — не говори. Раз уж у тебя нет никакого чувства благодарности…
Пак подлетел к шее Гатса ближе и округлил глаза. На коже человека отчетливо виднелось странной формы клеймо. Больше всего оно походило на угловатую восьмерку, незавершенную наверху и пронзенную снизу трезубцем.
— Что это? Что за странная метка на твоей шее?
Увлеченный созерцанием клейма, эльф не заметил метнувшейся руки Гатса и тотчас полетел вверх тормашками.
— В чем дело?! — возмущенно заверещал Пак. — Что ты опять вытворяешь?
— Это клеймо, — Гатс мягко потрогал метку. — Это… Это моя судьба…
— И что же это за судьба? Что значит это клеймо? Почему она у тебя? Кто ее поставил? — забросал его вопросами Пак.
— Слишком много болтаешь…
Гатс осторожно приподнялся, опасаясь резкой боли, но, как ни странно, тело практически не болело. Он уселся, неверяще оглядел руки и ноги. Пыльца эльфа сотворила настоящее чудо. Несмотря на все усилия палача, сейчас Гатс чувствовал себя совершенно здоровым.
— Впрочем, скоро ты сам все узнаешь, — усмехнулся он. — Один из тех, кто заклеймил меня, скоро придет сюда… Придет, чтобы меня убить.
— Это лорд из замка?!
Гатс лишь усмехнулся.
— Эй, так ты представляешь себе, что здесь начнется?! — забеспокоился Пак. — Погибнет множество мирных и невинных людей!
— Возможно, — Гатс пожал плечами. — Я только хочу встретить его и убить. Остальное меня мало волнует. Во время войны всегда гибнет много невинных…
По старой эльфийской привычке Пак попытался ощутить мысли и чувства Гатса, и тут же отпрянул, сжался в комок и задрожал. То, что он почувствовал, обожгло, словно он сунулся в огонь.
— Но я ничего не могу с этим поделать, — продолжал Гатс. — Таков их удел.
«Его душа переполнена гневом и ненавистью, — думал Пак. — Я чувствую печаль, боль, страх, много всего… Внутри него есть тьма, но… Но есть и нечто иное…»
Он подлетел поближе.
— Если ты вправду так думаешь, почему же ты спас меня?
Темный Мечник расхохотался.
— Что ты говоришь? Так ты решил, что я пришел спасти тебя? Ты, должно быть, размечтался! Да кто захочет спасать такого жука как ты?
Стиснув кулачки, эльф стрелой взвился вверх и с разгона ударил Гатса в подбородок.
— Ты спятил?!
Темный Мечник ошарашенно растер ушибленную челюсть. Окинув его сердитым взглядом, эльф подлетел к маленькому зарешеченному окошку и вылетел наружу.
— Эй, подожди!
Гатс шагнул к окошку, но эльф даже не обернулся и вскоре исчез из виду.
— Что на него нашло? — Гатс пожал плечами.
Взгляд его упал на оставленную Паком связку ключей. Он было потянулся за ними, но на полпути замер, ощутив как заныло клеймо. Гатс коснулся его пальцами и слизнул кровь. Лицо перекосила хищная усмешка.
— Наконец-то, — прошептал он. — Я уже заждался тебя!
Пак со страхом наблюдал за несущейся по улицам смертью. Ворвавшиеся в город конники лорда убивали всех подряд. Убивали, не делая различия между взрослыми и детьми, мужчинами и женщинами. Рубили людей мечами и топорами, кололи пиками, давили лошадьми. Во главе отряда мчался и сам лорд.
— Убивайте всех! — кричал он. — Сожгите тут все!
Он взмахнул секирой, и Пак окаменел от ужаса. На острие секиры эльф разглядел мертвого ребенка. Запрокинув голову, лорд жадно ловил хлещущую из тела кровь.
— Он… Он… Он не может быть человеком! — жалобно вскрикнул Пак.
Всадники ворвались на площадь перед ратушей. Многие горожане бежали
сюда, рассчитывая найти защиту, но нашли только смерть. Ни один стражник, ни одно высокопоставленное лицо из городского совета так и не показались на площади. Спрятались они или погибли никто не знал, но это уже никого и не интересовало. Тем более, что ратушу люди лорда подожгли в первую очередь.
Воздух заполнился дымом горящих домов, криками обезумевших от страха людей и стонами умирающих. Всадники быстро рассеялись, перекрыв все улочки, так что горожане угодили в настоящую западню. Им оставалось лишь метаться по площади и умирать под беспощадными ударами.
А потом Пак увидел как из клубов дыма появилась фигура Темного Мечника. Его единственный глаз полыхал яростью. Гатс вскинул левую руку и на всадников обрушился дождь из арбалетных стрел.
Воины посыпались на мостовую, обливаясь кровью. Их ряды смешались, несколько лошадей встали на дыбы, сбросив седоков.
— Что это за дьявольский арбалет? — донесся отчаянный вопль.
Кое-как восстановив боевые порядки, конники с криками ринулись на
Гатса. В воздухе мелькнул гигантский меч и во все стороны полетели, разбрызгивая кровь, куски человеческих и лошадиных тел.
Несколько могучих взмахов и воины в страхе отступили, потеряв несколько человек. Напротив Гатса остался лишь лорд. В змеиной пасти шлема сверкнули гневом его глаза.
— Ты? Ты тот, кто выслеживает нас? — уронил он. — Тот, кого называют Темный Мечник?
Гатс не отвечал, занятый перезарядкой арбалета.
— Я не знаю, чего ты добиваешься, — продолжил лорд. — Но обещаю, что тебя ждет та же участь, что и всех остальных!
Он пришпорил лошадь, но залп из дюжины болтов выбил его из седла. Среди всадников пронесся тревожный ропот. Лорд оказался сплошь утыкан стрелами, торчавшими даже из пасти шлема. Надеяться, что с такими ранами он выживет было наивно и глупо.
Но он выжил. Усеявшие тело стрелы колыхнулись, и лорд поднялся как ни в чем ни бывало, сжимая в руках секиру. Воины, мгновением раньше готовые попрощаться с хозяином, невольно попятились. Удивление в их глазах граничило со страхом.
Только на лице Гатса не было ни удивления, ни страха. Он спокойно перезарядил арбалет и сделал еще один залп, почти в упор. Лорда отшвырнуло и, проломив дверь ближайшего дома, он исчез внутри.
Зарядив арбалет, Темный Мечник шагнул на порог, но выстрелить не успел. Из дома взметнулся огромный чешуйчатый хвост и Гатс закувыркался по мостовой.
— Гатс! — к нему метнулся Пак. — Гатс!!
Темный Мечник с трудом поднял голову и сплюнул кровь. Из глубины дома медленно показалась гигантская тварь. Больше всего она походила на кобру, отрастившую себе руки и ноги. Из ее пасти, как раньше из шлема, выглядывало лицо лорда с длинным раздвоенным языком.
— Не имеет значения, сколько ты выпустишь стрел, — прошипел демон. — Человеку не под силу меня убить! А теперь иди ко мне, иди же, и позволь мне перекусить тобой, мальчик!
