Вэл неожиданно для себя осознал, что Тенслип уже старик. Он никогда этого не замечал, потому что привык думать, что его друг, преступник, ковбой и ганфайтер, не меняется.
— Они здесь, Вэл. Не думаю, что меня заметили, но я видел всех. А вооружены так, словно готовятся идти на медведя. У Пагосы — бизонья винтовка, у Кайли — двустволка.
— Спасибо. Не вмешивайся в нашу разборку, Тенслип.
— Ты что, шутишь? Это моя драка в той же степени, что и твоя. У меня свои счеты с Зонненбергом, и ему известно.
— Как насчет Тома?
Тенслип пожал плечами.
— Он ведь с ними?
В холл вошел Иган Кейтс.
— Вэл, нам надо поговорить. У меня…
— Знаю…
— Не только ты, все знают. За последние двадцать четыре часа мне уже двое предлагали за коробку приличную сумму наличными. Мастере хочет купить документы, потому что с их помощью он сможет контролировать Майру. Она тоже желает ее приобрести. И Бог знает кто еще.
— Где коробка?
— В моем номере под кроватью. От нее у меня бессонница.
— Я ее заберу. Тенслип, поднимись с Кейтсом, отнеси ее в мой номер и никуда из него не отлучайся, слышишь?
— Из-за нее я пропущу драку, — запротестовал старик.
— Нет. Посторожи, пока тебя не сменит Бостон. Она позаботится о документах.
Дьюб прислонился к дверному косяку, наблюдая за улицей.
— Пока все спокойно. Днем даже здесь не стреляют. В этом городе народ появляется только в субботу вечером.
— Твой каньон — на выезде из города, — заметил Кейтс, — если хочешь, можешь на него взглянуть.
— Я его продам, — отказался Вэл. Он чувствовал холодок внутри и был напряжен. Разговаривать ему не хотелось. Хорошо, что Бостон рядом.
Они прошли в ресторан.
— У нас почти ничего нет. Хозяева хотят закрыть ресторан. — Официантка чувствовала себя не очень удобно.
— Принесите что-нибудь, — попросил Вэл. Он не испытывал голода, надо было чем-то занять время.
— Тебе лучше не есть, — внимательно посмотрел на него Кейтс. — Если ранят в живот, будет только хуже.
Но они перекусили, и пока Вэл пил кофе, напряжение стало ослабевать, он почти успокоился.
— Бостон, — попросил он, — поднимись, пожалуйста, в мой или свой номер, и не выпускай из виду коробку с документами.
— Это так важно?
— Для меня нет, но очень важно для нее. Если содержание документов станет известным, все, чего она добилась, рухнет в одночасье.
— А как насчет тебя? И ее родителей? — спросила Бостон. — Они наверняка считают ее погибшей. Если узнают о ее художествах, что с ними будет? Оставь все как есть, Вэл.
— Мне от нее ничего не нужно. Единственное, что она могла мне дать, — тепло и ласку, но тут она нищая.
На пустынной улице стоял темноволосый всадник, который, вероятно, плохо себя чувствовал. Он только что вышел из салуна и сейчас привалился к лошади, оперевшись головой о седло и держась рукой за луку.
Все собравшиеся в номере Вэла сидели молча. Даже было слышно, как стоящие в холле большие стенные часы отстукивали время. Наконец Вэл встал.
— Не люблю ждать, — произнес он. — Я пойду к ним.
— Ты рискуешь, — пытался остановить его Дьюб. — Тебя могут пристрелить, когда ты появишься на улице.
— Вряд ли. По-моему, Генри хочет сам расправиться со мной.
— Даже если так, то ты здесь в большей безопасности, — поддержал Дьюба Кейтс. — Пусть они придут к тебе.
Выехав из Денвера, Вэл снова стал носить кобуру. Он поправил ее и опустил ладонь на рукоятку револьвера.
— Сделайте мне одолжение, Кейтс, присматривайте за Бостон и за коробкой.
— Хорошо.
Кейтс заколебался, хотел что-то сказать, но промолчал и вышел.
— Итак, — констатировал Дьюб, — нас трое, их четверо… насколько мы знаем.
— Зонненберг, — заметил Тенслип, — стоит десятерых. Я видел, как он работает.
Человека, который чувствовал себя не в своей тарелке, больше не было видно, его лошадь повернулась боком к отелю и как бы прикрыла хозяина.
Сколько лет исполнилось Вэлу, когда Уилл рассказал ему об этой уловке? Если он выйдет из отеля, на него через седло глянет дуло винтовки.
— Мне нужен Зонненберг, — твердо заявил Вэл. — Что произойдет с остальными, все равно.
Над спиной лошади возникло дуло винтовки.
Вэл взял свой винчестер, потом отложил его. Он не хотел, чтобы пострадал кто-нибудь из его друзей.
— Дьюб, взгляни, за лошадью прячется человек с винтовкой. Пока он там, я не могу выйти. Поднимись-ка наверх и прогони его оттуда. Стреляй по ногам или куда захочешь, лишь бы он убрался.
Вэл подошел к двери и приготовился. Неожиданно тишину солнечного дня разорвал выстрел. Лошадь шарахнулась в сторону, а оказавшийся на виду человек с винтовкой побежал. Он не сделал и двух прыжков, когда вторая пуля ударила в дощатый тротуар. Брызнули щепки. Он упал, вскочил, и третья пуля сорвала каблук с его сапога. Человек грохнулся на землю.
Вэл выбежал из отеля и бросился к салуну, держась ближе к стенам домов. У дверей салуна он на секунду остановился и вошел.
Зонненберг, Кайли и Том, как один, обернулись на звук его шагов. Они сидели в разных концах зала так, что, стреляя, пришлось бы поворачиваться от одного к другому.
— Ну, Генри, — спокойно сказал Вэл, — давненько мы не виделись. Не думал, что ты проживешь так долго.
Зонненберг улыбался. Он был огромным и казался неуязвимым, как броненосец.
— Пришел получить свое, малыш? Ты ведь знаешь, что мы тебя убьем.
Вэл усмехнулся в ответ. Охватившее его напряжение пропало. Он слышал свой голос как бы со стороны.
— Привет, Том. И тебя я тоже хорошо помню. Ты когда-то знал моих деда и бабку.
— Они были хорошими людьми, — повторил Том. — Не то что их дочка.
— Но ведь именно она платит за мое убийство, разве Генри тебе не говорил?
— Да ну? Он нам ничего не сказал. Ты ведь промолчал, Хэнк?
— Черт побери, какая разница? — завопил Кайли. — Ее деньги такого же цвета, как и другие.
— Но она его мать! Он — ее плоть и кровь! Мальчишкой я приносил молоко к их дому и…
— Заткнись, старик! — рявкнул Кайли. — Мы выполняем работу.
— Я помню тебя, Том, — продолжал Вэл. — Хотя и был маленьким, испуганным ребенком. Когда мы с Рейли уезжали на санях, именно ты подоткнул под меня одеяло.
— Это что? — спросил Зонненберг. — День воспоминаний?
— Нет, — ответил Вэл. — Пусть Том знает, что я не собираюсь в него стрелять. — И он выхватил
