Новый Завет без изъяна евангелиста Демьяна

Дождёмся ещё лучшей доли!
Ну, наливайте, что ли…» —
Так рече господь ученикам.
Пошла круговая чаша по рукам:

«Эх-ма! В последний раз отгуляюсь!
Я в пустыы-ню уд-да-ляюсь
Ат пре-краа-сных здеш-них мест…
Кому охота попасть на крест!?» —

После песен и прощального разговору,
Проклиная саддукейских вельмож,
Пошли они на Масличную гору,
Елионскую то ж.

Иисус, подвыпив, бахвалился:
«Ты что, дядя Семён, опечалился!?
Мы ещё, брат, воскреснем
Да саддукеев как по башке треснем!

У нас пойдёт ещё жизнь повеселее…
Я предваряю вас в Галилее:
Как только саддукейские собаки
Перестанут за мной гоняться по пятам,

Я с вами, паки и паки
Впредь буду видеться там!» —
Апостолы шли и шаталися:
Крепко вина нахваталися! —

В ров свалившись, Андрей Первозванный
Лежал там, как труп бездыханный;
Яков, Иван да дядя Семён
Еле вскарабкались на Елеон.

Но, карабкаясь, до того устали,
Что сами себя понимать перестали:
Утомлённые подвигом трудным,
Заснули они сном непробудным. —

Иисус до тех пор их будил,
Пока сам в беду не угодил…
Ну а как же «Моленье о чаше»? —
Это дело, православные, ваше:

Вы вольны верить в любые измышления,
Но знаменитого гефсиманского моления,
Когда, вручив себя «отчим заботам»,
Иисус обливался кровавым потом
И в отчаянном страхе страдал и рыдал, —
Этого никто не видал!

Глава 30

Как левиты взяли Иуду на пушку,

И как Иисус попал в ловушку.

(Марк, 14: 43 ; Матфей, 26: 49)

Если б Иисус не послал Иуду
Искать евангельскую Зануду
По адресу, высосанному из пальца,
То, может, не превратился б в страдальца:

Удрал бы в Иудейские горы и предгория,
И тем бы кончилась евангельская история…
Но Иуда средь тёмной ночи
Бежал по городу что есть мочи, —

Как заяц с перепугу
Среди зелёного лугу, —
И напоролся на храмовую прислугу:
На левитов высшего разряда,

Узнавших его с первого взгляда.
«Здорово, друг!» —
Окружило апостола вдруг
Человек с полсотни, не менее: