Вскрывая цели и механизмы информационно-ударной операции 'Десталинизация России', проводимой в преддверии 70-летия с начала Великой Отечественной войны и объективно отвечающей интересам геополитических противников России, мы продолжаем цикл статей под названием 'Как и почему врут историки', формируя 'топ-список' российских историков, оцениваемых нами как фальсификаторы…
В этой статье речь пойдет о разновидности 'историков', которых мы ранее условно определили как 'циники'. В нашей оценочной классификации 'циники' обычно не скрывают, что выполняют заказ. Для них прав тот, кто 'заказывает музыку'. 'Циники' всегда на стороне богатейшего. Они легки в общении и в кулуарах международных научных симпозиумов, за фуршетом особенно не скрывают тот факт, что работают по заказу. Как говорится, 'ничего личного'.
По нашим представлениям 'циник' – 'одномерный', экономический Человек Дела, прагматик, единственная ценность для которого – капитал. Для него не существует патриотических ценностей, понятия Родины, а есть лишь 'эта страна', в которой он 'делает деньги'. Поскольку капитал стремится к месту инвестиционной привлекательности, то для экономического Человека Дела наиболее привлекателен 'Глобальный центр власти и капитала' (ГЦКВ). Не случайно большинство авторов сборника 'Правда Виктора Суворова' – 'циники' – являются эмигрантами, бывшими российскими гражданами.
В нашем 'топ-списке' фальсификаторов № 3 разделили два 'историка' – Борис Вадимович Соколов и Андрей Михайлович Буровский.
Этих, в общем-то, разных людей связывает необыкновенная 'научная плодовитость'. Дарья Донцова и Полина Дашкова, Александр Дюма-отец и Морис Дрюон вряд ли составят конкуренцию нашим 'ученым' по данному критерию эффективности деятельности. Десятки изданных монографий, сотни научных статей… А если учесть, что 'на-гора' Б.Соколов и А.Буровский выдают 'научные' результаты, то вышеназванные труженики пера – беллетристы просто 'отдыхают'.
По стилю фальсификации рассматриваемые 'историки' в определенной мере отличаются друг от друга.
А.Буровский 'творит' сочно, искрометно, часто сам изобретает 'факты' и 'свидетельства' для обоснования 'своего видения истории', применяя при этом незаурядные творческие способности. 'Произведения' А.Буровского как-то не воспринимаются серьезно, поэтому они забавны и нередко вызывают просто смех. А.Буровский – как бы барон Мюнхаузен среди фальсификаторов.
В отличие от А.Буровского, Борис Вадимович Соколов 'творит' занудно: его 'научные' изыскания читаются тяжело, вызывают скуку и, как следствие, раздражение. Борис Соколов – это многословный Гомер, которого невозможно дочитать до конца.
Борис Вадимович Соколов окончил географический факультет МГУ в 1979 году и заочную аспирантуру Института этнографии АН, где в 1986 г. защитил диссертацию на соискание степени кандидата исторических наук по специальности 'Этнография, этнология и антропология' по теме 'Британская метаэтническая общность за пределами Британских островов'. В 1992 году на филологическом факультете МГУ защитил диссертацию на соискание степени доктора филологических наук по теме 'Творческая история романа Михаила Булгакова 'Мастер и Маргарита'.
Автор более 50 книг в самых разных областях науки, Борис Вадимович является у нас ведущим экспертом по любой проблеме. То ли это времена правлений Ивана Грозного и Петра I, то ли Вторая мировая и новейшие времена правления Путина, – везде и на всё даст 'профессиональное' заключение 'историк' Б.Соколов. Одних монографий он написал свыше 50!
Приведем несколько примеров 'исторических открытий' от Б.Соколова.
1. Заказная статистика. 'Безвозвратные потери советских Вооруженных сил в 26,4 млн человек… Отметим также, что огромные безвозвратные потери Красной армии не позволяли в той же степени, как в вермахте и тем более в армиях западных союзников, сохранять опытных солдат и младших командиров, что уменьшало спайку и стойкость частей и не позволяло бойцам пополнения перенимать боевой опыт от ветеранов, что еще больше увеличивало потерь. Столь неблагоприятное для СССР соотношение безвозвратных потерь было следствием коренного порока коммунистической тоталитарной системы, лишившей людей способности самостоятельно принимать решения и действовать, приучившей всех, в том числе и военных, действовать по шаблону, избегать даже разумного риска и больше, чем противника, бояться ответственности перед своими вышестоящими инстанциями' (Б.Соколов. 'Цена войны: людские потери СССР и Германии, 1939-1945 гг.'. The Journal of Slavic Military Studies, vol. 9. № 1 (March 1996)).
Эренсто Че Гевара в своих мемуарах 'Эпизоды революционной войны' описывает смешной случай. После стычки с солдатами Батисты бойцы хвалились своими подвигами. Че взял карандаш и суммировал количество убитых, со слов своих товарищей, солдат противника. Оказалось, что в схватке была уничтожена вся армия диктатора Батисты. Че Гевара вспоминает этот случай с иронией, а 'историк' Соколов пользуется указанной методикой на полном серьезе. В результате потери Красной армии у него оказались выше, чем суммарное число призванных в нее в 1936-1945 гг. солдат и офицеров. И здесь хотелось бы обратить внимание на конкуренцию среди мнимых мудрецов, занимающихся оценкой потерь СССР в Великой Отечественной войне и рассчитывающих количество жертв 'сталинских репрессий'. Суть конфликта заключается в численности населения СССР в 1941 году. 'Около 190 млн', – заявляют 'мудрецы', ведущие статистику жертв сталинских репрессий; 'Более 200 млн' – возражают 'мудрецы', занимающиеся оценкой потерь СССР во Второй мировой войне. Жаркие ведутся дискуссии… На кону – жизни 15 млн советских граждан. Первые хотят их присовокупить к 'жертвам', вторые – к 'потерям'.
Что касается опытных солдат в вермахте, то это Борисом Вадимычем сильно сказано. Весь мир знает о тотальной войне, объявленной Геббельсом. Все знают о фольксштурме, о подростках, мобилизованных в действующую армию. Все видели кадры хроники, в которой Гитлер отправляет на бойню детей. А забота о сохранении солдат и младших командиров в армиях союзников обернулась геноцидом немецкого народа. В контакт с противником союзники вступили лишь в июне 1944 года, когда на Восточном фронте был решен исход войны. До этого союзники вели 'бесконтактную' войну.
21 февраля 1942 года новым командующим бомбардировочной авиации королевских ВВС стал маршал авиации Артур Харрис. Он сразу пообещал 'выбомбить' Германию из войны. Харрис предложил отказаться от практики уничтожения конкретных целей и выполнять бомбометания по городским площадям. По его мнению, разрушение городов должно было подорвать дух гражданского населения и прежде всего рабочих промышленных предприятий. В ноябре 1941 года в Англии был составлен список 'Унисон', в который вошли 19 крупных немецких городов, подлежащих уничтожению и расположенных в списке по степени 'воспламеняемости'. Главная ставка была сделана не на фугасные бомбы, а на зажигательные, т. к. именно они вызывали масштабные пожары и приводили к наибольшим опустошениям в городах.
В 1942 году на европейском ТВД к королевским ВВС присоединилась авиация США. Харрис поставил цель: существенно увеличить число бомбардировщиков и разрушить не менее 50 крупных немецких городов. В 1942 году авианалетам подверглись Берлин, Эмден, Дюссельдорф, Вильгельмсхафен, Гамбург, Данциг, Киль, Дуйсбург, Франкфурт, Швейнфурт, Штутгарт, Варнемюнде и т. д. Это еще не все. После того как налеты на промышленные города Рура оказались неэффективными, было принято решение нанести удары по другим городам, в которых находились легковоспламеняемые объекты – старые деревянные дома и постройки, а кроме того, была слабая система ПВО (!). С учетом этих критериев был выбраны Любек и Росток. Уничтожение гражданских объектов и мирных городов продолжалось, но выпуск промышленной продукции в Германии увеличивался.
В 1944 году командующий стратегической авиацией США генерал Карл Спаатс предложил сосредоточиться на уничтожении заводов синтетического горючего, а главный маршал английской авиации Теддер настаивал на уничтожении германских железных дорог. С апреля 1944 года бомбардировки союзников действительно ненадолго стали стратегическими. На некоторое время массовое убийство мирного населения прекратилось. К концу 1944 года железнодорожный транспорт Германии был практически парализован. Производство синтетического горючего упало с 316 000 тонн в мае 1944 года до 17 000 тонн в сентябре. В результате топлива не хватало ни авиации, ни танкам. На этом стратегическая операция закончилась, однако тяжелых бомбардировщиков и истребителей прикрытия стало очень много, а целей не осталось. К полному удовлетворению Артура Харриса, не только англичане, но и американцы продолжили последовательно уничтожать немецкие города.
В последний день сентября 1944 года из-за плохой погоды американские самолеты не смогли добраться до военного завода. На обратном пути сквозь разрыв в облаках летчики увидели маленький город, и чтобы
