Давид Сасунский

Рассердился, сказал:
«Ты встань, Козбадин, а я буду считать!»
Не встал Козбадин.
Занес руку Давид, его за руку взял
Да как бросит его до самых дверей.
А сам присел и меру — вверх дном,
Палкой дно высадил,
Золото высыпал,
Не оставил ни денежки,
Пустую меру повернул, сказал: «Это — раз!»
Козбадин говорит:
— Ован, отгони мальчишку прочь,
Надо платить, так плати подать за семь лет,
Коли нет, так пойду, Мысрамэлику скажу,
Он придет и Сасун разгромит, разобьет,
За Мысыром другой он построит град. —
Рассердился Давид, он на ноги встал,
Козбадина в лоб он мерою — хлоп,
И губы прочь отрезал ему,
И зубы в лоб ему вбил да сказал:
«К Мысрамэлику ступай, ему дай ответ,
Пусть, что хочет он, то теперь и творит».

7

Поднялся Козбадин, к Мысрамэлику пошёл.
Женщины глядят: Козбадин идет,
Словно рот он открыл, хохочет точь-в-точь.
Говорят: «Вот, забрал подать за семь лет».
Козбадин как пришел, близко к ним подошел,
Увидали они: у него губ-то нет,
И зубы его ему вбиты в лоб.
Тут они говорят:
«Ты отколь, Козбадин, вперевалку бредешь?»
Козбадин им в ответ:
«Что вам знать, я отколь вперевалку бреду.
От Сасунской страны наводнению быть».
К Мысрамэлику потом пошел и сказал:
«Не дает нам Давид подать за семь лет,
О тебе говорит: пусть что хочет творит».
Мысрамэлик послал бирючей ходить,
Войска собирать, повсюду кричать:
«Мне должно собрать полторы тысячи
Новорожденных детей,
Мне должно собрать полторы тысячи
Безусых юнцов,
Мне должно собрать полторы тысячи
Темнобородых мужей,
Мне должно собрать полторы тысячи
Белобородых мужей».
Сказал, собрал, в одно место всех свел,
Войско повел в город Сасун,
Палатки свои среди поля разбил
И к Овану своих гонцов послал.
Говорит: — Ован!
Коли подать платить, по чести плати,
Не заплатишь — пойду, разгромлю Сасун,
За Мысырой другой построю я град. —
Говорит Ован: «Не хотим воевать,
Кто готов воевать, так только Давид,
Потерпи, погоди, мы спросим его».
Давид говорит: «Казны отца не отдам,
Мысрамэлик пускай что хочет творит».
Давиду Ован тогда говорит:
— Коли так, Давид, в эту ночь они
Придут, нападут, разгромят наш град.
Давид в ответ:
«Все идите домой, ложитесь спать,
А я на заре пойду воевать».

8

Разгневился Давид,
Всю ночь он не спал,
На рассвете встал, лук и стрелы взял.
Как собрался пойти, старуха ему:
— Давид, ты куда? — А Давид в ответ:
«С Мысрамэликом я воевать иду!»
— Что же есть у тебя? только стрелы и лук?
С Мысрамэликом ли так хочешь ты воевать? —
«Да ведь нет у меня ни коня, ни меча».
Старуха в ответ: — Да побьет тебя Грох![1]
Достоин ли ты отца своего!
У отца твоего был конь Джалали,
Молния-меч,
Головной убор,
Золотой кафтан,
Пояс ал,
Божья матерь была Марутская с ним,
Патараза[2] крест в деснице его. —
Говорит Давид: «Где, старуха, все?»
— Пропади твой дом, отнял дядя все!
Не отдаст добром он твоих вещей.
Ты поди, схвати дядю за'-ворот,
На своем настой, силой все возьми! —