богохульного, она сочла нужным на собрании священников серьезно попросить молодого душепопе-чителя прекратить всякие нововведения, запретить в церкви пение песен, придуманных сектантами, так как этим, дескать, церкви наносится значительный урон. Разве нельзя уже от души петь песни из старых, традиционных песенников? Когда несколько членов церкви перешли в общину к О., пастору Моргачу объявили строгий выговор, предупредив, что он будет уволен со службы, если не позаботится о том, чтобы в общине был восстановлен старый добрый порядок.
Но вдруг случилось нечто неожиданное для церковного руководства.
Община в Зоровце под руководством данного ей после переворота пресвитера созвала собрание. Путем голосования выявилось, что число тех, кто серьезно желал, чтобы уволили пастора Моргача, весьма незначительно. Большинство членов, и среди них были и те, кто не принадлежал к братству, стояли за него.
Церковное правление убедилось, что сегодня принуждать народ силой уже невозможно, и потому дело это потихоньку прекратили. В братстве нарастали внутренние силы, ибо прошедшая буря отмела всех тех, кто не хотел страдать ради Христа. Численность членов братства даже увеличилась.
Тогда сатана подошел с другой стороны. Он решил разбить дружбу двух старательных тружеников: учителя Галя и пастора. Учителю неожиданно было предложено очень выгодное место в государственной школе. Однако после серьезного размышления и настойчивой молитвы вместе с женой, которая полностью разделяла его взгляды, Галь решил не оставлять в Зоровце дела Божьего, к большой радости членов общины, так как в руках этой супружеской пары было образование детей и молодежи, да и старших членов братства. Итак, два друга и дальше стали трудиться вместе.
Лишь полгода прошло с тех пор, как Иштван Уличный поселился в Зоровце по соседству с нашими друзьями, но его присутствие принесло общине большую пользу. Украшая деревню, выстроились в ряд пять домов: дом Рашовых, новый и красивый, обновленные дома Ужеро-вых и Янковского, домик Сенина, хотя и небольшой, но чистый и аккуратный, как игрушечный, и рядом с ним - дом Уличного, похожий на небольшую крепость. От дома Рашовых до дома Иштвана были разбиты небольшие садики, огражденные зеленой сеткой, вдоль них тянулся цементированный тротуар. Этого образца придерживались и Миловы, и Боротовы, хотя тротуары у них еще не были зацементированы, но все же выложены камнями. Община благоустраивала свою улицу, обсаживая ее молодыми липами.
Дети заботились о лужке перед церковью. Чтобы на нем не паслись гуси, братство сложилось и поставило вокруг школы, дома пастора и церкви ограду - сетчатый забор с красивыми чугунными воротами. Под большими липами поставили новые удобные скамьи. Женщины ухаживали за яркими цветами на клумбах. Теперь церквушка в Зоровце снаружи и внут-ри была так нарядна, что радостно было входить в нее.
В правом крыле своего дома Иштван выделил большое помещение, в котором летом и зимой могло собираться братство, особенно - молодежь. Весь дом был сделан красиво и практично, но самым прекрасным было то, что хозяин уже жил в нем не один. Во время строительства дома Иштван и Катя Фабиан так привязались друг к другу, что вопрос о возвращении Кати в Америку отпал сам собой - расставание казалось им теперь совершенно невозможным. Уличный понял, что еще слишком молод, чтобы жить в одиночестве. Однажды он пошел к Сениным, обстоятельно и сердечно поговорил с Катей, и она согласилась остаться с ним на родине, чтобы помочь здесь строить Царство Божье. Теперь и в доме Уличного появилась красивая молодая хозяйка, словно созданная для него. Иштван так долго не мог забыть Марийку Скале, и Бог за его верность свел его с женщиной, предназначенной именно для него; с Катей счастье пришло и в дом Уличного.
Старушка Сенина после свадьбы племянницы вернулась к своим детям. Сам Бог устроил так, что она смогла оставить дом пастора. Она очень понадобилась своим детям, так как Бог подарил Циле сыночка. Вместо их несчастного первенца, слабенького, рожденного в первые годы брака от отца-пьяницы и вскоре умершего, им был дан здоровый, жизнерадостный младенец - настоящее сокровище для счастливых родителей.
Матушка Сенина оставила пастора еще и потому, что к нему переехала его младшая сестра Адель, бывшая ранее замужем за инженером М. Из-за беспорядочной жизни молодого инженера этот брак был очень несчастливым. Когда смерть их разлучила, жена осталась с четырехлетней девочкой в очень трудном положении. Ей едва удалось спасти необходимую мебель и одежду, остальное все было продано за долги. Она ни у кого не встретила сочувствия. Ее сестра только упрекала ее за то, что она в свое время не сумела удержать мужа при себе. Мать обвиняла ее в легкомысленном расточительстве. А зять заявил, что, взяв к себе тещу, не может заботиться еще и о вдове с ребенком. Семья мужа в Далматии хотя и пригласила ее, но не спросила, есть ли у нее деньги на дорогу. В письме писали, что она может у них пожить, пока для нее не найдется что-нибудь подходящее, чтобы прокормиться. Однако надеяться было не на что. Ее образование не давало ей возможности начать какую-либо самостоятельную деятельность, так как у нее не было никакой профессии. Своим мастерством швеи она прокормиться не могла. В крайнем случае она могла бы стать поварихой, но куда девать ребенка? Не было нигде пристанища ни для нее, ни для ее сиротки. О брате Августе мать и сестра в последнее время писали, что он совсем опростился и превратился в религиозного фанатика, но именно этот фанатик и принял ее и дал то, в чем она так нуждалась, - защиту, кров и дом.
Брат спокойно и с любовью сказал ей при встрече: 'Поедем со мной. Пока у меня есть дом, он и ваш дом. Разве ты мне не сестра?' И она вместе с дочкой оставила дом, который муж своей беспорядочной жизнью превратил в ад. Сознание, что у нее есть брат, который не презирает ее и хочет заботиться о ней, вернуло ей силы.
После четырех лет страданий в доме мужа жизнь в доме пастора показалась молодой женщине раем. Родственная любовь брата, особенно к маленькой Сонечке, его беспокойная жизнь, любовь пастора к своим членам церкви - все это показалось больной, израненной душе таким чудесным! Ей трудно было поверить, что в этом грязном мире есть еще что-то доброе, чистое!
Вскоре она успокоилась настолько, что смогла думать и сравнивать. Она окончательно поняла, какой кошмарной была ее прошлая жизнь. В юности она была стройной, миловидной девушкой, на которую засматривались мужчины; неудивительно, что ею пленился и инженер М. Но выйдя за него замуж, она в полной мере испила горькую чашу страданий. Ее муж оказался безнравственным человеком: ему абсолютно не нужны были дети, ведь о них нужно заботиться, а он не в состоянии был любить никого, кроме себя. Да и она не хотела иметь детей, хотя за это дважды чуть не поплатилась жизнью.
Какой грешницей, нечистой и униженной Адель почувствовала себя в доме брата, а он ни единым словом не укорял ее! Ведь он ее и не знал по-настоящему! Но доверием его она злоупотреблять не хотела, нет! В первый же вечер после ухода доброй старушки, которая вела дом брата, она рассказала ему все о своем прошлом, ничего не приукрасив. Помогли ей при этом сумерки, скрывавшие лицо брата. Когда она, горько плача, закончила исповедь, он сна-чала дал ей возможность выплакаться. Затем он на основе Слова Божьего так строго осудил ее грехи, что ее охватил ужас; лишь потом он указал ей на возможность оправдания перед священным судом Божьим через раны и кровь Его Агнца. Отозванный по долгу службы, он оставил ее с Богом наедине. Последовали ужасные часы страха и раскаяния, но она никогда о них не пожалела потом. Когда брат ее вернулся, несчастная женщина горестно воскликнула; 'Что же мне делать?' Какую радость нашла она в братстве! С какой любовью ее встретили и как заботливо приняли ее, особенно учитель Галь с женой Ольгой и Катя Уличная!
- Оставь меня у себя до конца моей жизни, Август, - попросила она через несколько недель, - я никогда больше не хочу возвращаться в тот мир, где я так ужасно грешила. Если ты женишься, то выберешь женщину, которая вместе с тобой будет трудиться для Христа, и моя помощь вам может пригодиться. Я никакой работы не боюсь, охотно буду вам служить, только оставь меня с Сонечкой у себя!
- Не говори так, Адель, - взволнованно ответил пастор, - я не женюсь. Та, которую я любил, счастлива с другим. Останемся с тобой вместе и поможем друг другу!
Совсем другая жизнь настала в тихом доме пастора, когда, как луч солнца, появился в нем ребенок, стали слышны смех, пение и веселые разговоры! Адель приветливо встречала всех прихожан.
Комнаты и кухня приняли другой вид, особенно когда на окнах и в коридоре зацвели цветы, которые украшали теперь и сад, и церковную площадь. Было заметно, что молодая женщина умела вносить в окружающий мир добро и красоту. Она сама, счастливая в своей первой любви ко Христу, расцвела, как
