Руководствуясь последним принципом и постоянно помятуя о злосчастной судьбе своего предшественника, в которой он сам, как мы видели, сыграл немаловажную роль, Диодор стал заблаговременно переводить свои капиталы за границу в виде золотых изделий и драгоценных камней. Он надеялся, безусловно, на то, что с Питфеем он и впредь будет находить общий язык... Но ведь существуют интриги, доносы, а у царя иногда бывает дурное настроение... Вот почему Диодор завязал тесные сношения с влиятельными афинскими купцами и теперь не без оснований мог рассчитывать, что даже если незавидная судьба бывшего лименарха постигнет его самого, падение не будет таким сокрушительным.
Полномочия Диодора как начальника порта не ограничивались, конечно, таможенными функциями. Лименарх по традиции отвечал за береговую охрану государства.
Уже длительное время Трезении ничто не угрожало со стороны соседних ахейских государств. В могущественных Микенах правил племянник Питфея Эврисфей. Имя отца Питфея с благоговейным уважением произносилось на всем полуострове, который уже в то время начинали называть Пелопоннесом — островом Пелопа. Непосредственные соседи Трезении — Эпидавр и Гермион, отделенные от нее естественными горными массивами, не имели с трезенийцами спорных территориальных проблем.
Уязвимым местом Трезении было море. Конечно, оно не представляло слишком большой опасности: ахейские государства Пелопоннеса объединенными усилиями могли сокрушить любого противника на море. Им не были страшны ни египтяне, ни ливийцы, ни хетты, ни зависимые от них малоазийские государства. Времена, когда ливийцы и египтяне на своих крутобоких кораблях появлялись около берегов Пелопоннеса, свергали местных правителей и устанавливали здесь чужеземные царские династии, безвозвратно прошли. Звезда державы Миноса, некогда господствовавшей на море, угасала. Но в этих, казалось бы, весьма благоприятных условиях сущей напастью для Трезении, как, впрочем, и для других прибрежных ахейских государств, стали пираты.
Разноплеменные проходимцы и авантюристы: прирожденные мореходы — карийцы и, конечно, ахейцы, а также ликийцы, финикиицы и лелеги, выходцы из знатных фамилий, по тем или иным причинам порвавшие со своей родиной, и беглые рабы — пираты легко находили себе прибежище на бесчисленных мелких островах, разбросанных в Эгейском море. Все попытки искоренить пиратство заранее были обречены на неудачу. Правда, некогда Минос, не нынешний царь Крита, а другой, легендарный Минос, правивший в Кнососе за несколько веков до него, добился этой цели и сделал Эгейское море свободным от пиратов. Но сейчас правители ахейских государств были на это не способны. Они могли бы объединиться для совместных военных действий с крупным противником, для одноразовой компании, но в данном случае перед ними был многоликий незримый враг. Здесь нужна была не армада кораблей, а длительная планомерная борьба. Разобщенный ахейский мир организовать такую борьбу был не в состоянии. К тому же некоторые правители находили более выгодным для себя просто-напросто откупаться от пиратов. Сам Эврисфей, царь обильных золотом Микен, которого в письмах к нему правитель Хеттской державы называл «братом возлюбленным» и униженно заискивал перед ним, не считал зазорной для себя такую сделку. Он предпочитал нанимать пиратов на службу и направлять их подальше от берегов Пелопоннеса, к азиатскому и африканскому побережью, где они могли бы прославиться сами и прославить имя могущественного микенского царя. И вот с благословения Эврисфея банды головорезов и авантюристов, считающие себя уже респектабельными воинами, отправлялись на восток, на юг и запад, где без зазрения совести убивали и грабили, захватывали города и целые области. Естественно, это осложняло отношения ахейцев с соседними народами и вызывало протесты со стороны царя хеттов и египетского фараона.
Дело, однако, на этом не ограничивалось. Банды головорезов после того, как они в достаточной мере прославили себя в заморских странах, возвращались назад с золотом и рабами. Они требовали признания своих воинских доблестей. Предводители банд становились военачальниками в ахейских государствах и нередко захватывали в них власть.
Вот от этих-то пиратов и должен был охранять побережье Трезении Диодор. Сложность его положения заключалась в том, что Питфей, в отличие от других ахейских царей, заранее отвергал возможность всяких сделок с пиратами. Приходилось рассчитывать на свои силы. В подчинении у Диодора находился гарнизон береговой охраны, он имел в своем распоряжении легкие сторожевые корабли. Была разработана надежная сигнальная система. Размещенные на горных возвышенностях полуострова Метана и острова Калаврия наблюдательные пункты позволяли далеко просматривать морское пространство вплоть до Эгины и побережья Аттики, и в случае опасности береговая охрана оповещалась с помощью сигнальных огней.
Но и этим не ограничивались задачи Диодора, и можно даже сказать, что самой сложной обязанностью лименарха, отнимавшей у него больше всего времени и требовавшей постоянного внимания, было поддержание порядка в порту, то есть выполнение чисто полицейских функций.
Если учесть, что в самое благоприятное время для навигации — весной, когда дует легкий бриз, и осенью, вплоть до веселого и беспутного праздника молодого вина, когда море ласково и спокойно, — в порту Трезении собиралось до двадцати иностранных кораблей, легко можно понять, сколько забот было у Диодора. Двадцать кораблей — это более тысячи человек экипажей — людей в большинстве своем незнакомых, с разным темпераментом, с чужими обычаями и нравами. Диодору нередко приходилось заниматься разбирательством случаев грабежей и насилия. Бывало, что часть команды покидала корабль, уходила в горы и превращалась в шайку разбойников. Нельзя было не учитывать и возможности объединения экипажей нескольких кораблей в целях налета на Трезен.
Велика была ответственность Диодора. Но положение его не было столь безнадежно тяжелым, как может показаться с первого взгляда. Дело в том, что некоторые купцы и капитаны уже были знакомы ему, поскольку не впервые посещали Погон, торговцы имели
