Шлем-котелок почти опустел, Марина выплеснула мутные остатки на
костер.
- Идти сможешь?
Она кивнула.
Снег прекратился. Лес, нахлобучивши мягкие шапки, держал в объятиях
уходящую вдаль железнодорожную насыпь. Идти будет не просто.
-Какая красота, - сказала девушка.
Показалось солнце. Волосы Марины вспыхнули. Что-то шевельнулось во
мне, прямо как на крыше Последнего Поезда, когда я не смог скинуть раненого
игрока. Липкий, неотвязчивый страх за Теплую Птицу исчез.
Мне захотелось что-то сказать девушке – но что? Джунгли замерли в
ожидании.
Марина смотрела на меня.
Образ другой женщины - Гали из недавнего всполоха - внезапно возник
перед глазами; Галя сказала: ты игрок, Андрюша. Страх перед смертью вновь
овладел мной: кругом были Джунгли.
-Найти бы до вечера КТСМ – на дереве ночевать неохота, - пробормотал я.
Марина кивнула.
На каменных стенах – рисунки. В углу – уродливый металлический прибор в
переплетении разноцветных проводов, заржавленный и мертвый. Крыши нет.
Двери – тоже.
Марина положила на земляной пол рюкзак, автомат. Принялась
рассматривать рисунки.
-Что там?
-Посмотри.
Я приблизился. Это было изображение трахающихся мужчины и женщины:
мне уже приходилось видеть подобное.
-Схожу за дровами, - хмыкнул я.
Принес сушняка.
-Интересно, для чего бывшим служили эти будки? Не для нас же их
строили?
Марина подняла голову.
-Эта будка измеряла скорость поезда.
-Вот как. Откуда ты знаешь?
Она принялась ломать об коленку, плотно стянутую тканью цвета хаки,
сухие ветки, складывать на заготовленное место посреди помещения.
-Просто знаю…
-Просто знаешь?
-Ну, прочитала.
Марина улыбнулась моему удивлению.
-Ты умеешь читать?
-Да.
Мне стало не по себе: я-то думал, что единственный в Джунглях умею
читать… Совсем немного – надписи на стенах, ржавые таблички, но все же…
А Марина… Я ведь совсем не знаю, кто она.
-Все бывшие умели читать, - нахмурив лоб, проговорила девушка. - Они не
всегда думали о еде и о том, как выжить. Очень часто бывшие задумывались о
том, как устроен мир, о том, как сделать жизнь лучше. О справедливости и
коварстве, о дружбе, предательстве, - она на мгновение замерла, - о любви и
счастье.
-О чем?
-О любви и счастье.
-Но что это?
Марина улыбнулась.
-Ты думаешь – я знаю? На этот вопрос даже бывшим ответить не удалось…
Мы замолчали. Джунгли отступили – стало легче дышать. Кто бы ни была
эта странная девушка с зеленоватыми глазами, я внимал ей, верил ей.
-Надо костер разжечь, - встрепенулась Марина и чиркнула зажигалкой.
Пока Марина возилась с костром, я сходил в Джунгли, принес охапку терна.
Загородил колючкой вход: так спокойнее.
Повернулся к Марине. Костер уже пылал, сноп дыма пополз вверх.
-Андрей, что у тебя на щеке?
Я провел рукой – кровь.
-Пустяк, царапина.
Скоро в будке потеплело. Подтаял снег на полу. Сполохи заплясали на
стенах.
Марина задумчиво смотрела на огонь, слегка откинув голову. Не хотелось
ни есть, ни разговаривать – на душе было покойно, как никогда в Русских
Джунглях. Но Джунгли - на то и Джунгли, чтобы напоминать о себе.
Снаружи затявкали и завизжали твари, а потом раздался вопль… Какой-то
игрок вовремя не нашел убежища. Что ж, дело обыкновенное.
-Сиди, - приказал я и, подкравшись к загороди, выглянул наружу. Две твари
хватали за руки и за ноги высокого тощего игрока. Тот кричал, кое-как отбивался.
Мой локоть ткнулся во что-то мягкое – я оглянулся.
-Я же сказал тебе.
-Отстань.
Ничего себе!
Она выглянула наружу:
-Надо спасти его.
-Не неси чушь – спасем, а самих сожрут.
Игрок, видно, только сейчас разглядел в снежном мареве КТСМ. Он
рванулся, оставив в пасти у твари кусочек себя, и помчался на нас. Твари – за
ним.
Игрок принялся раскидывать заграждение. Ну, это уже ни в какие ворота!
Я поднял автомат.
