ту пору он был одним из самых выдающихся граждан Рима. Надо сказать, старшие члены нашей семьи были уверены, что по рождению имеют непоколебимое право занимать должность консула, на которую ныне претендовал Целер. Предвыборная борьба, в которую ему предстояло вступить, была заранее обречена на успех, поэтому я не представлял, какого рода содействия он от меня ожидает. Провинция, которой он управлял, обычно предназначалась бывшим консулам, но престиж Метелла Целера был столь высок, что его направили в эту провинцию, едва истек срок его полномочий в должности претора. Кстати, уезжая в Галлию, он любезно предложил мне присоединиться к нему и на время оставить Рим, где я, по обыкновению, оказался втянутым в крупные неприятности.
Дойдя до ворот его городского дома, я назвал свое имя открывшему мне рабу, и тот провел меня в атрий, где собралось множество посетителей, в том числе и весьма почтенных сенаторов. Среди них я заметил человека, которого никак не ожидал здесь увидеть: Гая Юлия Цезаря. В минувшем году он исполнял должность претора, после чего был направлен в одну из отдаленных испанских провинций. «Почему же он до сих пор в Риме?» — спрашивал я себя. Цезарь был плотно опутан паутиной долгов, размеры которых поражали даже привыкший ко всему Рим; ему оставался один лишь выход — уехать в Испанию и поживиться там щедрыми военными трофеями. Поймав мой взгляд, он направился ко мне с распростертыми объятиями:
— Как я рад вновь видеть тебя в Риме, Деций Цецилий! Я вижу, ты вступил в ряды сенаторов. Прими мои поздравления.
По пятам за Цезарем следовала целая толпа его сторонников, которые при этих словах засияли улыбками, словно сенаторами стали они, а не я.
— Благодарю тебя, Гай Юлий, — ответил я. — Не скрою, я удивлен, увидев тебя здесь. Я был уверен, что ты давно в Испании.
Цезарь махнул рукой, словно речь шла о каких-то не стоящих внимания пустяках:
— О, кое-какие дела, в основном религиозные, задерживают меня здесь.
Самым беззастенчивым образом используя взятки и собственные связи, Цезарь несколько лет назад добился избрания на должность верховного понтифика, и, таким образом, в его обязанность теперь входило совершение всех принятых в государстве религиозных обрядов.
— В Испании, насколько я понимаю, сейчас идет война? — спросил я.
— Даже когда там мир, война может вспыхнуть в любую минуту, — ответил Цезарь. — К стыду своему, я обладаю весьма скромным опытом военачальника. Но полагаю, сумею справиться с возложенной на меня задачей.
— В этом не может быть никаких сомнений, — заверил я. — Но скажи мне, разве возможно примирить суровую военную действительность с теми требованиями, что предъявляются к верховному понтифику?
Напомню, что верховный понтифик никогда и ни при каких обстоятельствах не должен видеть человеческой крови.
— Я изучил множество священных книг, — важно изрек Цезарь. — И выяснил, что все требования, связанные с моей должностью, строго обязательны лишь в переделах Рима. Оказавшись за городскими стенами, я имею полное право не соблюдать их столь строго.
«Да, этот хитрец истолковал священные тексты весьма удобным для себя способом», — подумал я. Наши религиозные книги написаны таким архаичным языком, что поддаются самым разным толкованиям.
— Что ж, если ты свободен в своих действиях, тем лучше для тебя, — заметил я. — Уверен, ты вернешься из Испании во всем блеске военной славы.
«А также во всем блеске награбленного золота», — добавил я про себя.
— Благодарю за добрые пожелания, — улыбнулся мой собеседник.
Вполне возможно, он говорил вполне искренне. Понять, что творится на уме у Гая Юлия Цезаря, не представлялось мне возможным.
В этот момент в атрий, поочередно приветствуя всех своих посетителей, вошел Целер. Начал он, конечно, с наиболее именитых, но быстро приблизился ко мне:
— Рад, что ты вернулся, Деций. Путь домой был не слишком утомительным?
— Путь был безопасным, но достаточно тяжелым, — ответил я. — Я по несколько раз на дню приносил жертвы Нептуну.
Подобным изысканным выражением среди сухопутных жителей принято обозначать морскую болезнь.
— Да, море — это стихия греков, а не римлян, — произнес Целер.
Он был невысок ростом и приземист, выпученные глаза и большой рот придавали его лицу что-то лягушачье, однако никто не счел бы его наружность забавной. Он обладал богатым опытом государственной деятельности и был одним из самых состоятельных людей в Риме. При этом богатство ему досталось вполне законными способами: несколько раз он получил изрядное наследство и завоевал богатые военные трофеи.
— Твое новое одеяние весьма тебе к лицу, — заметил Целер. — Подожди здесь, пока я буду беседовать с гостями. Мне надо поговорить с тобой с глазу на глаз.
Я повиновался и довольно долго прохаживался по атрию взад-вперед, перебрасываясь словами с другими посетителями. Наконец атрий опустел, и мы с Целером вышли в сад. Сейчас, зимой, деревья стояли голые, и это делало даже более заметной изысканную планировку сада.
— Ты уже принес Юпитеру благодарственную жертву за благополучное возвращение? — осведомился Целер, пока мы с ним шли по садовой дорожке.
— Нет, но в храме Остии я принес настоящую жертву Нептуну, — ответил я.
— Непременно принеси жертву Юпитеру, — посоветовал Целер. — Тому, кто собирается поступить на государственную службу, неплохо лишний раз продемонстрировать свою набожность. Римлянам нравится, когда их государственные деятели проявляют религиозное рвение.
— Я последую твоему совету. Отец сказал, ты хочешь, чтобы я помог тебе в борьбе за должность консула. Полагаю, нет нужды говорить о том, что я счастлив быть тебе полезным.
— Превосходно. Я рассчитываю на победу, но желаю избежать любых неприятных неожиданностей. Ты знаешь не хуже моего, что быть избранным на высокую должность — это далеко еще не все. Дело не пойдет, если рядом не окажется коллеги, с которым ты сможешь сотрудничать.
— Да, конечно. Ты уже решил, кого хочешь видеть рядом с собой?
— Пока нет. Кандидатур в этом году больше чем достаточно. Некоторые из тех, кто собирает голоса в Собрании центурий, уже пытались подкупить меня. Ни у кого не вызывает сомнений, что в следующем году я буду одним из консулов, и многие думают, что моим коллегой станет тот, кому я окажу поддержку. Но, повторяю: я еще ничего не решил. Когда я наконец приму решение, ты будешь работать не только на меня, но и на моего коллегу.
— Понятно, — кивнул я. — А как вы с ним разделите обязанности, ты уже знаешь?
В нашей консульской системе, кстати сказать, безнадежно устаревшей, существует несколько способов разделения власти, которые необходимо согласовать, прежде чем консулы займут свою должность. Помпей и Красс, которые терпеть не могли друг друга и не желали уступать друг другу ни на йоту, избрали наиболее архаичный и неуклюжий способ, чередуя дни своего правления. Бывает так, что старший из двух коллег получает большую власть. Иногда в ведении одного консула находятся внутренние дела Рима, а в ведении другого — внешние.
— Размышлять о разделении обязанностей я смогу лишь после того, как узнаю, кто будет моим коллегой, — ответил Целер. — Скажу откровенно, по-моему, все это не так уж важно. Времена, когда римские консулы обладали реальной властью, остались в прошлом.
Это утверждение соответствовало истине. На протяжении веков преторы постепенно узурпировали у консулов судебную власть. Что касается военного командования, нашей разросшейся империи с каждым годом требовалось все больше военачальников, и постепенно армией стали руководить люди, которые, подобно Помпею, посвятили военной службе всю свою жизнь. Последний раз консулы командовали войсками во время восстания Спартака и доказали свою несостоятельность.
— Отец уже объяснил тебе, какие обязанности ты будешь исполнять в сенате? — спросил Целер.
