МИЛЬНЫЙ КАМЕНЬЗдравствуй, седой отшельник, странников друг!Поговорим — прохладно в тени дубравы.Гордо несешь ты рубцы на старой груди —под струпьями мха третьего Густава имя[1].Утренние стрекозы, пластая крылья,садятся рядом и слушают, как с утесакатятся капли в топь, где чуткие троллисторожко ступают по кочкам и пьют из горсти.Многие отдыхали у ног твоих,как я, и ранец подняв, как я, уходили.Знай же, старче: миг этот, пахнущий лесом,в ранец запал и лежит до поры. Поманитон за порог домоседа его зимой:«Где, — тот скажет, — вы, белые облака,остановитесь! Вернитесь, шмели и пчелы,мы от века друзья и поймем друг друга».Память странствий поможет ему сложитьголову на покой, под бугор зеленый,и прошептать во сне: «Пой, Сильвия, пой, —пой нам всем о счастье живых и мертвых!»СПЯЩИЕ ДВОРЫПуть петляет, пуст и бел,меж дворов ночных и сонных.Все худое, все, что будет,спит покуда сном глубоким:беды, скорби, все так скоро,старость, траурные дроги,двор, сровнявшийся с землей…Ночь, укройнас одиноких в дорогеи сокрой от нас грядущие дни!ЧЕРЕЗ ТЫСЯЧУ ЛЕТДрожь в дальнем Космосе. Воспоминанье —между деревьев показался дом.Как звался я? Кем был? О чем я плакал?Забыто все, и в воющем пространствеИсчезло средь катящихся миров.ЛУННЫЙ СВЕТЗачем и ночью мне непокой?Мой день отгорел, и тьма за плечами.То солнца, что жизнь мою освещали,угасшие за пеленой печали,блещут и льются светлой рекой.САМЫЙ ТЯЖКИЙ ПУТЬДесница тьмы! Ты тяжело прижалак земле меня, все нестерпимей гнет,но я клянусь: ты не услышишь жалоб,упрямо я иду вперед.Но уж не юной песенкой печальной —растравой старости теснится грудь.Вокруг толпятся тени. Путь недальнийпройти осталось — самый тяжкий путь.ЭДИП У ВРАТ СМЕРТИ[2]
