Лорел отправили в школу.
Мама накрыла ее руку своей теплой и мягкой ладонью.
— Доченька, дело не только в деньгах. Ты должна научиться преодолевать трудности. В следующем году пойдешь на углубленные курсы или в какую-нибудь секцию — при поступлении в университет это зачтется.
— Знаю, но…
— Я — твоя мама, — сказала она с улыбкой, чтобы смягчить строгий тон. — И я говорю: пойдешь в школу.
Лорел вздохнула и стала водить пальцем по затирке между плитками.
Громко тикали часы; мама поставила противни в печь и завела таймер.
— А у нас еще остались консервированные персики? — спросила Лорел. — Есть хочу.
Мама изумленно уставилась на нее.
— Хочешь есть?
Не глядя на нее, Лорел выводила узоры на запотевшей банке лимонада.
— Да, проголодалась за день.
Мама постаралась не делать из мухи слона, хотя они обе знали, что случилось невероятное. Лорел редко хотела есть. Родители вечно ее заставляли — она ела, чтобы их успокоить, но организм Лорел в еде не нуждался, и никакого удовольствия от нее она не получала.
Вот почему мама согласилась держать в холодильнике запас «Спрайта». Сколько бы она ни разглагольствовала о вреде газировок, против ста сорока калорий она пойти не могла. Сто сорок калорий — лучше, чем ничего, даже если они «пустые».
Опасаясь, как бы Лорел не передумала, мама быстро принесла из кладовки банку персиков.
Непривычную пустоту в желудке Лорел впервые почувствовала на уроке испанского, за двадцать минут до звонка. С тех пор голод немного утих, однако полностью не исчез.
— Вот, ешь, — сказала мама, поставив перед Лорел тарелку, и сразу отвернулась, чтобы ее не смущать. Она решила действовать наверняка и положила только половину персика, залив его соком.
Лорел ела медленно, поглядывая на маму и ожидая, что та вот-вот обернется. Но она мыла посуду и ни разу не посмотрела на дочь. Все же Лорел почувствовала, что проиграла какую-то воображаемую битву; доев, она тихонько взяла рюкзак и на цыпочках вышла из кухни, пока мама не успела обернуться.
ГЛАВА II
Прозвенел звонок, и Лорел торопливо спрятала ненавистный учебник по биологии поглубже в рюкзак.
— Ну, как идет второй день?
Дэвид сидел напротив, опершись локтями на спинку стула.
— Нормально.
По крайней мере, сегодня она с первого раза услышала свое имя на всех перекличках.
— Готова?
Лорел попыталась улыбнуться, но губы не слушались. Вчера она думала, что обедать с Дэвидом и его друзьями будет весело. Сегодня при мысли о знакомстве с целой оравой чужаков Лорел невольно ежилась.
— Ага, — ответила она. Прозвучало неубедительно.
— Точно? Если не хочешь, можешь не идти.
— Нет-нет, хочу! — выпалила Лорел. — Только соберу вещи.
Она медленно убрала в рюкзак тетрадь и ручки. Одна свалилась на пол — Дэвид поднял ее и протянул Лорел, но не пустил, пока та не посмотрела на него.
— Они не кусаются, — серьезно проговорил он. — Честное слово.
В коридоре Дэвид взял разговор на себя и без умолку болтал, пока они не дошли до столовой. Там он помахал группе подростков, сидевших за дальним концом узкого стола.
— Пойдем, — сказал он Лорел, положив руку ей на поясницу.
Ощущение было странное, но успокаивающее. Дэвид вел ее по проходу и убрал руку, когда они подошли к нужному столу.
— Привет, народ, знакомьтесь — Лорел.
Он назвал имена всех сидящих за столом, однако через пять секунд Лорел их забыла. Она села рядом с Дэвидом и постаралась включиться в беседу, рассеянно доставая из рюкзака содовую, салат с клубникой и шпинатом и половинку персика.
— Салат? Сегодня дают лазанью, а ты ешь салат?
Лорел посмотрела на девушку с темными кудрявыми волосами, державшую поднос со школьным обедом.
Дэвид тут же объяснил все за Лорел:
— Она вегетарианка, причем очень строгая.
Девушка недоверчиво покосилась на половинку маленького персика и приподняла бровь.
— Видно, не просто вегетарианка. Или вегетарианцы хлеб не едят?
Лорел натянуто улыбнулась.
— Не все.
Дэвид закатил глаза.
— Девушку, которая тебя допрашивает, зовут Челси. Здравствуй, Челси.
— А по-моему, ты сидишь на какой-то мегадиете, — сказала Челси, пропустив его приветствие мимо ушей.
— Нет, просто люблю овощи и фрукты.
Челси опять поглядела на салат и явно хотела спросить что-то еще.
«Лучше сразу все выложить, чем отвечать на двадцать вопросов», — подумала Лорел и сказала:
— Мой желудок не воспринимает нормальную пищу. От всего, кроме овощей и фруктов, меня тошнит.
— Жуть. Как можно питаться одной травой? Ты к врачу ходила? А то…
— Челси, — оборвал ее Дэвид. Голос у него был строгий, но тихий — вряд ли кто-нибудь еще услышал.
Челси распахнула глаза и выдавила: «Ой, прости!», а потом улыбнулась, да так, что все ее лицо просияло. Лорел поневоле улыбнулась в ответ.
— Приятно было познакомиться, — промолвила Челси и ушла, больше не взглянув на еду Лорел.
Перемена длилась двадцать восемь минут — совсем мало, любой скажет, — но сегодня она тянулась бесконечно. Столовая была небольшой, и голоса ребят отскакивали от стен, точно шарики для пинг-понга. Лорел казалось, что все, кто был в столовой, хором орали ей в уши. Друзья Дэвида пробовали втянуть ее в разговор, но Лорел не могла сосредоточиться: температура в зале поднималась с каждой минутой. Неужели остальные этого не замечают?
Утром Лорел вместо майки надела футболку с рукавами, чтобы не выделяться из толпы, и теперь вырез будто бы затянулся вокруг ее шеи, как воротник водолазки. Очень
Лорел поспешила в туалет, кинула рюкзак на пол возле подоконника и высунула голову в окно. Она вдохнула прохладный, солоноватый воздух и помахала краем футболки, давая коже подышать. Легкая тошнота, появившаяся в начале перемены, стала проходить, и Лорел даже не опоздала на урок.
После школы она шла домой медленно. Солнце и свежий воздух бодрили, неприятные ощущения в животе исчезли без следа. Однако на следующее утро, собираясь в школу, Лорел надела привычную майку.
