Неожиданно она дернулась под простыней, тело ее сотрясали спазмы, словно у нее приступ лихорадки. Ее рот приоткрылся, и она тяжело задышала.
— Нет! Не смейтесь!
Ее голос, хоть и хриплый, был напряженным. Заинтригованный, он подошел ближе и увидел, что глаза ее все еще закрыты. Она спала!
— Нет! Пожалуйста! Не смейтесь! Я люблю его!
Ее глаза открылись и какое-то мгновение она лежала, глядя на него странно светящимися глазами, которые, казалось, проникали в его душу.
— Вы пришли!
Она произнесла эти слова так нежно, что ему и в голову не пришло отодвинуться, и протянула к нему руки:
— Идите сюда, любовь моя. Поцелуйте меня.
Он улыбнулся про себя. Она принимает его за кого-то другого. Ей, наверное, снится отсутствующий любовник. Как возмущена была бы она, если бы знала, что это незнакомец стоит у ее постели и слушает любовные признания! И тем не менее словно какая-то невидимая рука держала его, он не уходил.
Девушка одним грациозным движением села на кровати. Ее руки дотянулись до него. Она дотронулась до его рубашки, ее пальцы зарылись в ткань.
— Прошу вас, милорд. Разве вы не любите меня?
Он знал, что должен отодвинуться, исчезнуть, прежде чем она проснется, но не мог, потому что прикосновения ее рук вызывали в нем волну эмоций.
Она встала на колени на постели, ее руки скользнули по его груди, потом обвились вокруг его шеи.
— Поцелуйте меня, милорд.
Она вся потянулась к нему, всем своим мягким телом. Ее кожа под ночным халатом была теплой, и аромат ее женского тела обволок его, заставив потерять голову. Теплая волна поднялась по его телу. Он не знает ее. Он не знает, как ее зовут, никогда не видел ее при свете дня. Однако он неожиданно захотел ее с той непосредственностью, с какой мужское тело проявляет себя.
'Один только поцелуй, — подумал он. — Я поцелую ее и уйду'.
Первые осторожные поцелуи в уголок рта вызвали у нее довольное мурлыканье. Слегка повернув голову, она открыла рот для его поцелуев.
Она пахла вишней! Теплый и сладкий запах ее рта излился на его язык. Это какое-то колдовство! О Господи, он не может противостоять этому искушению. Он поймал ее мягкие губы своими, и их рты слились в бесконечном поцелуе.
Она явно была неопытна в искусстве поцелуев, но подчинялась ему инстинктивно, и это очень возбуждало. Ничего похожего он не испытывал ни с одной другой женщиной. Было ли тому причиной то, что она незнакомка, предлагающая себя ему без всяких сомнений и даже не зная, кого она обнимает?
— Сладкий мой, — шептала она. — Я знала! Я знала!
Трепет ее рта у его губ подействовал на него как удар хлыста. Давным-давно не испытываемое им волнение в чреслах поднялось, когда она потерлась об него.
Он взял ее за талию и притянул к себе. Она охотно прильнула к нему, ее мягкий теплый живот прижался к его трепещущему мужскому естеству.
'Так у нее есть любовник', — подумал он в некотором изумлении. Следующая его мысль была: 'А какое это имеет значение?' Она такая мягкая, теплая, трепещущая. Это было все равно как держать лето в своих руках.
Она продолжала двигаться, прижимаясь к нему. Его губы соскользнули от ее рта к щеке, потом ниже во влажную впадину между шеей и плечом, где ее пульс бился под его губами, как крылья мотылька…
Когда ее рука неуверенно коснулась его груди, он закрыл глаза. Потом эта рука мягко пробралась под его рубашку, ощупывая мускулы. Ее легкое прикосновение заставило его пульс участиться. Он и забыл, к чему может привести прикосновение женщины. Теперь же, когда он вспомнил, все его тело болело от напряжения, он не мог оставаться спокойным. Он пытался внушить себе, что не воспользуется случаем, — она в любой момент может проснуться и увидеть, что с ней всего лишь незнакомец, — это будет катастрофой.
Но оттолкнуть ее было невозможно. Ее вторая рука тоже проникла под рубашку и стала поглаживать его кожу. Ее пальцы зарылись в волосы на его груди, и чувственные волны прокатывались по его телу, усиливая напряженность.
Его руки двигались сами по себе, поднимаясь вверх от ее талии, сжимая ее тело. Он добрался до ее груди. Сосок тут же напрягся, она вся задрожала, ее руки с такой силой сжали его шею, что он чуть не задохнулся.
— Потише, миледи, — тихо пошутил он и постарался разжать ее объятия.
Ее руки вернулись к его плечам, потом к груди и принялись нетерпеливо расстегивать пуговицы. Ее горячий рот обжигал его грудь, когда она вновь и вновь целовала его кожу. Ее движения убыстрялись. Казалось, она чем-то обеспокоена, почти испугана, когда ее губы скользнули по его шее и потом по щеке, чтобы вновь найти его губы.
У него вырвался стон наслаждения. В ответ незнакомка еще крепче обняла его, притянув к себе еще ближе. Она прижималась к нему всем своим телом, словно желая стать частью его. В ее движениях не было притворства, не было сопротивления или подразнивания. Глубоко захороненные ощущения сексуального желания пробудились и отодвинули в тень холодный рассудок. Может ли он принять этот неожиданный подарок?
Он изо всех сил прижал ее к себе, чуть ли не раздавив ее губы. Она застонала от удовольствия при его прикосновении и прижала рот к его уху.
— Любите меня, милорд, — тихо попросила она. — Пожалуйста. Любите меня.
То, что он делал, было неправильно, совсем неправильно. Но она тянула его к постели, опрокидываясь на спину. Он повиновался ей, боясь хоть на одну секунду потерять эту близость. Он гладил ее от плеч и до бедер, наслаждаясь прикосновением к ее телу. Он расстегнул халат и прильнул к пылающей коже, гладкой как атлас и пульсирующей от желания. Она выгнулась под его ласками, отвечая на ласку его рук.
Ни о чем больше не думая, он быстро скинул с себя одежду и лег рядом с ней. Он сжал рукой ее бедро и притянул ее к себе, чувствуя, как сжигает его соприкосновение их обнаженных тел. Он вновь нашел губами ее рот.
На этот раз их поцелуи становились все более страстными. Она судорожно вздыхала между поцелуями, но не отстранялась. Когда он ощутил соленый вкус ее слез, он понял, что она так же отчаянно хочет соединиться с ним, как и он.
Ее бедра трепетали, когда он, опрокинув ее на спину, лег на нее. Он начал рукой раздвигать ее ноги, и она свободно открылась ему. Потом стал гладить самое ее сокровенное место, она застонала от наслаждения, и этот стон польстил ему больше, чем любые проявления любви, какие ему когда-либо приходилось слышать. Она вся пылала, мягкая и влажная, вся открытая ему.
Его руки сжимали ее бедра и слегка приподняли ее тело, когда он нашел то, что искал. Он вошел в нее одним быстрым движением, разорвав ее девственную плеву раньше, чем сообразил, что произошло. Но она вся изогнулась с криком боли, подтвердив тем самым то, во что он не мог поверить.
Он пытался остановить движение своих бедер, но ощущение того, что он в ней, было неописуемым и необыкновенным, и его тело в отличие от сознания не испытывало никаких угрызений совести. Его бедра продолжали двигаться, а он коснулся пальцами ее виска, чувствуя, как бьется под кожей пульс.
— Простите меня, — тихо сказал он. — Я не знал.
Но она уже не смотрела на него. Глаза у нее были закрыты, лицо напряжено от страсти. Ее тело обмякло, обволакивая его волнами наслаждения, заставившими его чуть не задохнуться.
Наконец она выгнулась под ним, стремясь к тому ощущению, которое он так хотел дать ей. Он чувствовал себя ненасытным, жаждущим поглотить ее и в то же время был охвачен желанием раствориться в ней. Сначала он медленно погружался в нее, стараясь испытать глубину ее женского лона, пока не утонул в ней. Когда ее руки неожиданно сжали его, он благодарно застонал…
