как она вошла в вагон. — Это Армагеддон! Время Дьявола! Но Господь укроет верящих и избавит от страданий… — Уорт заткнул ей рот рукой.
— Замолчи, старуха! — Его нервы тоже были на пределе. — Кто еще начнет сеять панику, будет иметь дело со мной!
— Послушайте, мистер, — приподнялся было толстый, прямо лоснящийся от жира человек. — Она может оказаться права…
— Сидеть! — заорал на него Рон. — И что б больше не слова о всякой… — Он запнулся и, окинув людей горящим от злобы взором, вместе с Роджером вышел из вагона.
Тот придирчиво осмотрел станцию и произнес:
— По-моему, мы должны искать лифт. Мой старший сын говорил, что здесь самый длинный лифт в мире.
— Возможно, — Рон начал карабкаться на зыбкий «бархан».
— Только бы его не засыпало.
Они кое-как перевалили через гору, которая почти достигла потолка. Лифт едва виднелся из-за чудовищной груды песка. Совместными усилиями Уорту и Лайнингу удалось приоткрыть створки лифта.
— Работает! — Довольно ухмыльнулся Роджер, вкатившись в кабинку. Он помог забраться Рону. — Интересно, цело ли само здание?
— Узнаем сейчас, — осклабился Уорт. Мышцы не слушались его. — Давай, жми на крышу.
Двери лифта закрылись, и люди почувствовали легкую перегрузку. Через пару минут лифт остановился и выкинул их в низкий коридор. Вселенский холод сковал людей.
— А ведь на дворе июль, — шепотом проговорил Роджер. Он потуже натянул пиджак. — За поворотом выход наружу. Я был здесь один раз с семьей. — Он быстро зашагал вперед.
Что-то непонятное сдерживало Рона от того, чтобы броситься за Лайнингом. Тот в нетерпении все ускорял шаг и, наконец, взялся за ручку двери. Уорт остановился: в нем закипал ужас.
Роджер открыл дверь: снаружи была ночь. Оттуда полыхнуло страхом. Рон сделал шаг назад; его сердце стучало, как паровой молот.
Лайнинг шагнул в темноту, и случилось нечто невероятное: казалось, в Роджера попал зенитный снаряд. Рон увидел взрыв кровавых брызг, летящих ему в лицо, и инстинктивно опустил веки. Когда он открыл глаза, то не увидел красных пятен на стенах и потолке. Все было чисто, хотя Уорт почему-то оказался с ног до головы осыпан песком, который набился ему даже в рот. Внезапно погас свет. Не разбирая дороги, наощупь, Уорт бросился к лифту. Отплевываясь, трясущейся рукой он нажал на кнопку. Лифт заскрипел и стал нехотя опускаться.
Разбив ладони в кровь, Рон выбрался из тесной клетки на станции и помчался к поезду. Тот приветливо сиял желтыми огнями. Словно сумасшедший, Уорт ворвался в вагон.
— Где она?! Где она!? — Задыхаясь, заорал он. Люди в недоумении переглянулись.
— Я здесь, — проскрипела старушка, вставая. Библия в ее руках была открыта.
Рон упал на колени:
— Господи, прости меня за все грехи мои пред тобой!..
— Ты опоздал! — Старушка с необычной силой оттолкнула Уорта.
— Нет, нет, не может быть… — одними губами проговорил Рон. — Неужели конец?..
Старушка отвернулась от распластавшегося перед ней человека, и Уорт понял, что было уже слишком поздно.
Надежда Никитина
Встречи в полнолунье
Дело в том, что я очень люблю гулять при луне. Есть что-то завораживающее в ее мертвенно- бледном свете и нечто сверхъестественно жуткое в длинных черных тенях, которые отбрасывают предметы в полнолуние. Реальный мир на несколько ночей перерождается в сказочный, а сама ты чувствуешь себя феей, не обходящей а, скользя в серебристом луче, облетающей свои законные владения.
В одну из таких искристых летних ночей я вышла на обычную свою прогулку, которые совершаю издавна, вот уже много лет. В городе такие променажи ничего не стоят, ибо нет в каменном нагромождении зданий того очарования, которые таят в себе залитые лунным светом леса, поля, луга.
Не спеша спускаясь по пологому склону горы к реке, я заметила вдруг странное движение у воды. Здесь река делала замысловатую петлю, образуя довольно широкий и плоский курган, и поэтому я не могла разглядеть, что делается на дальнем его конце. Тем не менее любопытство уже захватило меня целиком, и я направилась туда, в глубине души подозревая, что сейчас стану свидетельницей чего-то сверхъестественного и необычайно красивого. На всем протяжении своем неширокая и неглубокая, речка в этом месте сильно расширялась, образуя большой и, по слухам, чрезвычайно глубокий омут, в просторечии называемый бучалом.
Так вот, возле бучала и в самом деле происходило нечто необычное. Под покровом прозрачного тумана легко и плавно двигались какие-то фигуры. Что такое? Танцуют? Да кому придет в голову выплясывать на бучале в два часа ночи? Либо уж я спятила сама?
Я протерла глаза и пригляделась. На моих глазах закрытые до самых глаз молочно-туманными накидками фигуры выходили прямо из воды и гармонично вливались в хоровод. Я насчитала их не меньше дюжины. Была в их движениях эдакая плавность, и неземная грация, которой нет и никогда не будет у обычной земной женщины. Я уже поняла, что передо мной явились ни кто иные, как русалки.
Я глядя на них, я вдруг испытала неодолимое желание к ним присоединиться, влиться в их стройный хоровод и забыться в танце. Только так подумала, а нога уже сами несли меня в круг. И, не успев оглянуться, оказалась я среди этих призрачных созданий. Необыкновенная экзальтация охватила меня, тело само повторяло все их движения, но все равно я чувствовала себя страшно неуклюжей в сравнении с этими неземными созданиями. Но я как могла тянулась за ними, переступала ногами, размахивала руками и постепенно дурела все больше и больше. Вдруг мне захотелось туда, к ним, в воду, и широко раскинув руки, словно ловя серебристый лунный свет, я устремилась в бучало. Сверкающая гладь воды манила забыться, отрешиться от всех земных проблем. Покой — вот что обещал мне лунный свет.
Что-то резко дернуло меня за шею, да так, что я споткнулась и упала у самого обрыва. В то же мгновение наваждение вдруг исчезло, и я осталась одна на берегу реки, в свете убывающей луны. Ночь побледнела, небо заволоклось туманной дымкой. Светало.
Тут я и обнаружила то, что так больно рвануло меня за горло. Оказывается, мой нательный крестик зацепился за прибрежные кусты. Это-то меня и спасло. Святой крест отогнал нежить, не позволил броситься в омут вслед за нечестивыми созданиями. Однако, часа два с липшим я все-же где-то потеряла. Ноги гудели, а сердце стучало, как после быстрого бега. Чувствуя боль и разбитость во всем теле, с трудом поднялась и побрела домой, удивляясь, как могло меня, трезвую женщину, угораздить поддаться галлюцинации и в припадке бегать по берегу реки. А ведь могла ненароком и утонуть!
Это произошло еще во времена моего далекого детства, но помню все так, будто было вчера. Случилось так, что я поспорила с подругами — сумею или не сумею провести ночь на кладбище, на самой могиле вчера похороненного деда Селиверстова, о котором говорили, что по ночам он перекидывается в кота и в таком непристойном виде слизывает у хозяек сметану с крынок. Конечно, над этими наивными байками я от души смеялась, потому что в то время еще не верила ни в сон, ни в чох, ни в вороний
