Лоуренс закрыл глаза и улыбнулся.
Маяк в его сердце не подвел его.
- Господин владелец, я тоже желаю продать.
Такой знакомый голос достиг ушей Лоуренса, и как же давно он его не слышал.
Затем на стол прямо перед ним с глухим стуком опустился мешочек едва ли не вдвое крупнее его собственного.
Повернув голову, Лоуренс обнаружил рядом с собой Хоро. Судя по ее виду, она готова была в любой момент наброситься на него и загрызть.
- Дурень.
Услышав это слово, Лоуренс лишь улыбнулся и без всякой задней мысли ответил:
- Прости.
Какое-то мгновение владелец палатки стоял как истукан, затем приказал своим подмастерьям снять с доски все таблички покупателей разом.
В двух мешочках вместе было пирита не менее чем на шестьсот пятьдесят монет.
Стоимость пирита, который принесла Хоро, Лоуренс оценил еще до последнего небольшого подорожания, так что сейчас она наверняка была еще выше. Покупателем пирита Дианы был не кто иной, как Хоро.
Иными словами, всего они вдвоем продали пирита почти на тысячу монет.
Едва ли теперь духа покупателей хватит на то, чтобы продолжать взвинчивать цену.
Отцепив от плаща Хоро одно из белых перьев, Лоуренс произнес:
- В отличие
Хоро ткнула Лоуренса кулачком в бок.
Но не убрала руку.
Лоуренс чувствовал, что одного этого более чем достаточно.
Распихивая и расталкивая толпу, готовую, казалось, растерзать их обоих, Лоуренс крепко держал руку Хоро и не собирался ее выпускать ни за какие богатства мира.
Внезапно его захлестнуло безумное желание покрасоваться перед Амати.
Осознав, сколь детским было это желание, Лоуренс не сдержал неловкой усмешки.
Заключительная глава
Цена обрушилась почти мгновенно.
Нашлось еще несколько человек, которые купили немного пирита уже после того, как таблички покупателей были сняты, но после продажи на тысячу без малого серебряных монет вся толпа настроилась продавать, и это привело к тому, что прежде непрерывно росшая цена рухнула глубоко вниз.
Разумеется, джокер оказался на руках у тех, кто оставил заявки на покупку по высшей цене.
Даже самые востроглазые торговцы, которые заявили о желании продавать сразу, как только увидели, что делают Лоуренс и Хоро, понесли серьезные убытки.
Что до Амати, так и не перепродавшего свой договор о продаже в долг, пока цена была еще высокой – даже и говорить не стоило, как много он потерял.
Когда Хоро внезапно рванулась к палатке торговца с большим мешочком в руке, Амати протянул вперед руку, пытаясь ее задержать. Он до сих пор так и стоял с вытянутой рукой, его тело полностью задеревенело.
Для Амати даже не то, что его долговая расписка превратилась в клочок бумаги, стало по-настоящему серьезным ударом, а жестокая реальность в виде внезапно отвернувшейся от него Хоро.
В этом отношении Лоуренс не мог не пожалеть его, совсем чуть-чуть. Похоже, Хоро с самого начала не собиралась отдавать себя Амати и, более того, намеревалась порвать с ним самым жестоким образом.
Похоже, все это было из-за того, что Амати сказал что-то, с чем она просто не могла примириться.
Лоуренс не осмелился спросить, что именно брякнул Амати, хотя и чувствовал, что спросить надо бы, иначе он рискует допустить ту же ошибку.
- Итак, с договором все?
Закончив дела с Амати, Лоуренс зашел в палатку к Марку, чтобы поблагодарить его, а затем вернулся на постоялый двор. Когда Лоуренс вошел в комнату, Хоро, занятая расчесыванием хвоста, задала ему этот вопрос, не соблаговолив поднять голову.
Голос Хоро все еще звучал сердито, но вовсе не потому, что она и Лоуренс по-прежнему были во власти чувств.
Лоуренс, конечно же, знал, в чем причина.
Положив свои вещи, он сел на край стола и ответил:
- Все. Договор полностью и окончательно выполнен.
Лоуренс не шутил.
Он действительно успешно выполнил договор с абсолютно раздавленным Амати; тот выглядел как пустая оболочка, из которой вынули душу.
Амати в итоге не оказался в убытке. Прибыль, которую он получил за все это время, покупая и перепродавая пирит, немного перевесила то, что он потерял, попав в ловушку Лоуренса с продажей в долг.
С другой стороны, Лоуренс прекрасно понимал, что Амати сейчас чувствует себя так, словно только что понес громадный, почти разорительный убыток: ведь до недавнего времени сам Лоуренс находился в таком состоянии, когда настроение его упало ниже некуда.
В итоге Амати так и не смог выполнить договор, по которому он должен был получить право сделать Хоро предложение. Что до продажи в долг, эта сделка была полностью завершена, когда Лоуренс передал Амати пирит, уже мало чем отличающийся от простого мусора.
Опасаясь, что Амати может потерять власть над собой, Лоуренс попросил, чтобы при передаче пирита в качестве судьи присутствовал владелец иностранного отделения. Тогда владелец сказал Амати: «Это твое наказание за то, что пытался украсть чужую женщину».
Лоуренс, правда, не был уверен, что Хоро можно было назвать «его женщиной», но, в любом случае, эта история действительно преподала Амати, слишком много о себе возомнившему в последнее время, хороший урок.
После того как Лоуренс кратко поведал Хоро обо всем произошедшем, та, по-прежнему сидя на кровати, выпустила хвост и произнесла, взглянув на Лоуренса с таким выражением, с каким человек смотрит на товар, пытаясь оценить его качество:
- Надеюсь, ты не думаешь, что все это означает, что история завершилась идеально?
Нет, пожалуй, сравнение с взглядом человека, оценивающего качество товара, было не вполне удачным; правильнее было бы сказать, этот взгляд оценивал, каким наказанием лучше удостоить Лоуренса.
В душе Лоуренс понимал, где именно он ошибся.
Поднявшись на ноги, он, как бы сдаваясь, поднял обе руки и ответил:
- Я был неправ.
Хоро, однако, эти слова не тронули ни в малейшей степени.
- Знаешь ли ты теперь, где ты ошибся?
Когда взрослого мужчину так ругают, это, конечно, печальное зрелище; но Лоуренсу оставалось лишь смириться и страдать.
Ибо он знал, что вполне заслужил головомойку за эту ошибку.
- Я знаю...
Уши волчицы дернулись.
- ...мне кажется.
