Казалось, за эти короткие месяцы она стала старше на несколько лет, хотя осталась совсем такой же. Что ж, страдание красит душу, но безжалостно к телу. Впрочем, молодую женщину это нисколько не тревожило — для господина Рельского она желанна без всяких дамских ухищрений, а мнением остальных она научилась пренебрегать.
Да и как не научиться? Госпожа Чернова сжала губы — воспоминания были противны, словно подгнивший плод. Нелегко улыбаться, когда за спиной раздаются голоса: неверящие, подозрительные, раздраженные… Невзирая на все усилия мирового судьи, сплетни не утихали — этот брак сделался событием сезона. Но рядом с господином Рельским злоречие умолкало, потому молодая женщина испытывала искреннее облегчение, когда к обществу присоединялся ее жених. Одним своим присутствием он защищал Софию от злословия и оскорбительного отношения, будто стеной закрывая ее от несправедливостей и обид, от горестей и забот…
В Бивхейме все было по-прежнему. Лишь тихий отъезд госпожи Дарлассон и господина Нергассона, а также шумная свадьба Ферлай несколько разбавили мерное течение дней. К слову, господа Шоровы скрылись из города как-то тихо и не заметно, едва не под покровом темноты, чему госпожа Чернова была искренне рада.
Прощание с гномкой вышло скомканным: они давно уже все друг другу сказали, а теперь было неловко обещать обмениваться письмами и приезжать в гости. Напоследок госпожа Дарлассон подарила Софии новый роман госпожи Одинцовой 'Драконье пламя' — повествование о жаркой любви некоего сына стихии и человеческой девушки, весьма перекликающееся с ее собственной историей (разумеется, это лишь забавное совпадение!). Помнится, София еще недоумевала, отчего господин Рельский, увидев подарок, так разъярился…
Зато на свадьбе гоблинши было куда веселее. Девушка небезосновательно считала, что без помощи гадалки это счастливое событие никогда бы не состоялось, а потому настоятельно просила старшую подругу сыграть роль матери невесты.
София с легким вздохом вспомнила, как все действо с трудом сдерживала слезы.
С этих радужных дум она, разумеется, перескочила на мысли о своем женихе. С присущей ему деликатностью Ярослав избегал бесед о своих чувствах и — еще более того — о Шеранне. К тому же он, по-видимому, подговорил и своих домашних не касаться в разговоре этих предметов, так что Софии не приходилось краснеть, проводя вечера в Эйвинде, и она была безмерно благодарна за это будущему супругу. Он делал все, чтобы ни на мгновение не заставить ее жалеть о принятом решении, и это давало основания полагать, что брак их будет счастливым, невзирая ни на что.
Размышления молодой женщины о предстоящем замужестве прервал какой-то шорох и взметнувшаяся у окна тень.
С оглушительно забившимся сердцем она вскочила и повернулась.
'Это, верно, птица!' — промелькнуло в голове, но рука сама собою взметнулась к горлу в приступе иррационального страха.
У окна в неверном свете луны угадывалась мужская фигура, и не успела София всерьез испугаться, как ночной визитер шагнул вперед, и на его лицо упал отблеск свечи.
— Шеранн… — выдохнула молодая женщина и пошатнулась, с трудом удержалась на ногах, тяжело опираясь на туалетный столик.
Дракон улыбнулся и шагнул к ней.
Не в силах шевельнуться, София молча смотрела на него, и даже не отреагировала, когда Шеранн завладел ее рукой и поднес к губам.
— Я вернулся, — тихо сказал он, глядя на нее своими невозможными огненными глазами — такими яростными и нежными, такими до боли знакомыми…
Мгновение — и дракон уже целовал ее ладони. Вот рука его скользнула к вороту ночной рубашки, легко его развязала…
И только тогда София опомнилась — вскинулась, с яростью оттолкнула Шеранна.
— Что вы себе позволяете?! — прошипела она гневно.
— Ничего такого, чего не позволял раньше, — пожал он плечами, хотя не сделал новой попытки ее коснуться. — Помнится, тогда тебе это нравилось…
Улыбка дракона сделалась такой многозначительной, что молодая женщина вспыхнула и чуть прикрыла глаза, пытаясь совладать с острой вспышкой боли и — что греха таить? — с упоительными воспоминаниями.
И это интимное 'ты' было для нее как нож в сердце.
Шеранн же с любопытством и каким-то злорадным удовольствием наблюдал за ее душевной борьбой.
— Уходите, — наконец произнесла она решительно, справившись с собой.
— И не подумаю.
Дракон сложил руки на груди и, казалось, ничто не могло его сдвинуть с места.
— Я закричу! — предупредила София с отчаянной решимостью.
— Кричи, — разрешил Шеранн безразлично. — Любопытно, что могут сделать твои домовые…
Будто поняв, что хозяйка не рада ночному гостю, к нему кинулась Искорка. Зашипела, вздыбливая шерсть, ударила агрессора по ноге когтистой лапой. Кошачья память коротка (впрочем, как и женская), и она уже не помнила этого чужака, к тому же остро пахнущего опасностью. Зря говорят, что кошки не привязываются к хозяевам, просто не всякие хозяева достойны их привязанности. Дракон оскалился, полыхнул глазами, и защитница метнулась под кровать, где и затаилась.
Молодая женщина отступила назад, хотя отлично помнила, что спрятаться негде. Впрочем, отчего она должна прятаться?
Однако они оба прекрасно понимали, что скандал ей отнюдь не нужен, к тому же дракон был совершенно прав — слуги тут не помогут.
Шаг, еще один… и София уперлась спиной в стену.
— Вот ты и попалась, — довольно провозгласил Шеранн, проводя пальцем по ее шее, по груди в вырезе сорочки, и она задрожала от этого вкрадчивого прикосновения.
Его лицо — близко-близко, в нескольких сантиметрах, его руки, нетерпеливо рванувшие рубашку…
Но к трепету примешивалась боль. Есть вещи, которые можно простить, но забыть — никогда.
— Уходите, — повторила она неожиданно спокойно и твердо, подавив желание закрыться руками. — Я не хочу вас видеть!
Он ответил ей долгим взглядом, раздраженно передернул плечами, в мгновение ока оказался у распахнутого окна и легко перемахнул через подоконник.
София бросилась к окну, затворила ставни и задвинула засов. Потом опустилась на пол, дрожа от пережитого и охватив руками колени.
Он вернулся…
Сбылось то, что так долго виделось ей в грезах.
Последнюю неделю ее ночь за ночью преследовали видения, как он уходил, уходил все дальше, но потом оборачивался и… мчался обратно!
София ненавидела себя за слабость, но каждый день ждала этих снов. Ждала, чтобы снова увидеть Шеранна, его нежный взгляд, как он возвращается…
Теперь же, когда сон сбылся воочию, ее терзали бесконечные сомнения. Три месяца назад молодая женщина бросилась бы за ним без оглядки, но сейчас ее разрывали противоречивые желания, чувства и доводы рассудка. Дракон уехал, и тем самым позволил ей вынырнуть из пучины любви и здраво взглянуть на все обстоятельства…
'В моей душе нет больше места для него. Я не безделушка, которую можно походя подарить приятелю, а после потребовать обратно!' — сердясь, твердила она себе.
София просидела всю ночь без сна, страшась даже на мгновение смежить веки. Чего она боялась? Быть может, что утром все окажется сном? А быть может, что Шеранн вновь проберется в ее душу и сны…
