Зинаида обиженно уселась в уголке, поджала губы и стала ногтем царапать дорогие поповские обои. Юнона скорчила ей рожу и начала обстоятельно излагать:
– В общем, наша Неля меня сразу насторожила – такая уже старая, а ребенок маленький совсем. И, главное, она ее с рук не спускает, Дашку-то. А уж купает и вовсе при закрытой ванной, даже не переодевала никогда при нас.
– Точно! – подскочила Зинаида. – Бывало, у Дашки штаны…
– Нет, ну давай уже я расскажу, а? Прям лезет и лезет! – вызверилась Юнона. Потом уселась в красивую позу, картинно подняла бровь и продолжала: – Бывало, Неля чего-то там готовит, а Дашка в комнате сидит, ноет. И ведь нет чтобы нас попросить: мол, девчонки, сходите, Дашке игрушку суньте. Нет! Однажды Дашка как-то совсем долго ревела, я ее на руки подхватила, а она мокрая. Ну, пока Неля с кашей возилась, я штаны-то с девчонки и сдернула, неприятно же мокрую держать. Сдернула, а оказывается, в них и не девчонка вовсе, а мальчонка! Тогда я штаны мокрые назад напялила, вроде как ничего и не узрела.
Зинаида снова вскочила:
– Ага, не узрела. А сама потом начала Нелю шантажировать!
– Нет, я же сначала задумалась! – выпучилась на нее Юнона. – Глубоко так задумалась: – отчего родная мамаша никак пол ребенка определить не может? И поняла – либо это ненормальная мамаша, либо не мамаша вовсе.
– Правильно. Неля бабушкой ребенку приходилась. А его украла, потому что ее невестка никак не хотела ей его отдавать. А у Нели и сын пропал, и теперь еще внук. Вот она его и выкрала да девочкой нарядила.
Тут ожил Григорий. Он долго смотрел то на жену, то на соседку, и наконец до него что-то дошло:
– Так как же… погодите… Значит, у нее не Дашутка была?
– Сашутка это был, – фыркнула Зинаида. – А Неля его прятала.
– Вот-вот, – согласно мотнула головой Юнона. – Я на такие злодеяния просто не могла спокойно смотреть. Надо было наказать бабку-хулиганку денежным взысканием. Ну и стала я с ней работать. Ой, чего я только не узнала! И про сыночкины дела, и про невестку… Короче, напала на золотую жилу. Я ведь и Ирину Дронову нашла. Нарядилась цыганкой…
– Точно, – подтвердила Зинаида. – А мне когда про цыганку-то сказали, ну что Ирина с ней встречалась, у меня перед глазами сразу бабища такая всплыла, с юбками всякими цветастыми, с монистами, с серьгами в ушах. А тут как-то сидим, смотрю, Юнона моего Мурзика в монисты нарядила, будто у него такие медали маленькие. Тогда-то я не сообразила, а когда начала всю информацию в одну кучу валить… в смысле по полочкам раскладывать, так медальки на ум сразу и пришли. Ты, Юнона, наверняка и с Ирины хотела денег поиметь, да? А она тебя взяла и выследила, так? Баб Глаша, вы ведь точно видели тогда Ирину, когда она на лавочке возле нашего подъезда сидела. Но только тогда ее Толик Голышенко в машину дернул.
– Ой, да кто этого не видел? – скривилась Юнона. – Весь двор, наверное, любовался. Я вот тоже углядела, заметила, что сын Нели свою бывшую жену с собой утянул. Ну а уж его выследить и вовсе труда не составляло. Он же себя таким крутым мнит!
– Хорошо, а дальше? Что там дальше с Дроновой произошло? – поторопил Вадим.
– Ой, ну как ты не понимаешь! – вскинулась Зинаида. – Она подождала, когда Толик уедет за продуктами, напала на нее…
Юнона оскорбленно фыркнула и обернулась к Вадиму:
– Господин начальник, если она рот не закроет, я вообще ничего рассказывать не буду! У нее искаженные сведения, потому что она не знает, как все было, а придумывает. Мне кажется, она мечтает получить медаль. Может, вы ей хоть какую собачью вручите? За экстерьер, например.
– Юнона Васильевна! Не отвлекаемся! – гаркнул Вадька.
Дама присмирела и весьма подробно продолжала:
– Я на нее не нападала. Она сама сбежала из заточения…
– Так он ее заточил, что ли? – не понял Гриша.
– Да. Бывший муж украл жену и держал насильно у себя на даче, – терпеливо пояснила супругу Юнона. Потом махнула рукой, прикрикнула: – Не перебивай, я тебе все расскажу сегодня ночью. Ну так о чем я? Ах, да… Он ее держал, а она сбежала. Я-то, если честно, ей помочь хотела сначала, мне же невыгодно деньги терять. Я б ее спасла, а потом сообщила, где ее ребенок. Но не бесплатно, конечно. Но она на меня ка-а-ак налетела! Кричала, что за мной следила, что знает, кто я такая, что мы как будто бы с Толиком соучастники и она немедленно пойдет сейчас в милицию. И как она мне про милицию сказала, я сразу Косина представила. И так мне плохо стало… Я опять испугалась. А мне ведь страх противопоказан! Вот что-то в голове переклинило. Между прочим, от нервов. И стала я ее по старинке «успокаивать». И, главное, потом все так удобно получилось – я это убийство на Голышенко и повесила. Ну, чтобы его наказать. А заодно и Нелю.
– Вадь, ты знаешь, как она Нелю наказала? Она ее шантажировать взялась! – уперла руки в бока Зинаида. – А Неля взяла и сбежала. Это еще хорошо, что я ее нашла…
Юнона переменила позу на еще более презрительную – скривила голову, лениво уставилась в потолок и тряхнула взъерошенными кудрями:
– Фиг бы ты когда ее нашла, если бы я тебе письмо не подкинула.
– Это не ты, а какая-то бабушка! – заносчиво выкрикнула Корытская.
Но Попова не смутилась. Она только фыркала, как конь, да криво усмехалась.
– Да какая бабушка тебе напишет? У нас бабушки забыли, как буквы выглядят!
– Зато мы знаем, как выглядит цифровой фотоаппарат! – парировала Глафира Ферапонтовна. – Вон как с им управляюся – весь дом в руках держу.
