– И-и-и, касатик, как жа не просто, коль у ее тама свекровка работат?
– Вот! – чуть не плача, вскочила обиженная Юнона. – Вот видите! Она и это вынюхала! Ну и как ее было оставлять? Нет, все же надо было бревном… Черт, гантелей! Хотя вас, бабушка, я бы с удовольствием и бревном навернула.
– Мала еще! Руки коротки, не отрастила! Ишь, сопля кака! На кого зубы щеришь, мерзавка? – всерьез осерчала старушка и отвесила барышне звонкую затрещину. – А то я б ждала тебя с твоим бревном-то! Я и в психушке начеку всегда была. Спервоначалу долго не могла уразуметь, хто ж меня туды запузырил, а потом углядела да и удивилася, и стала вопросами себя изводить. Например, а чегой-то соседушка моя по дому в дурку-то повадилась? Тады я ишо пуще стала рыть. И смекнула, что к чему. Хорошо, Зинаида мне телефон вот энтого парнишки милицейского сунула, я сразу к нему и побегла. Потом уж вызнала, что там за бабища, к которой ты приносилась. А работнички мне и рассказали все. Чай, мир-то не без добрых людей.
– Стойте! – встала Зинаида и вскинула руку для пущего внимания. – Здесь какая-то неувязка. Свекровь Юноны проживает в деревне. Это я знаю совершенно точно.
Юнона снова скривилась:
– Да не в деревне, лапоть ты! А в поселке. В коттеджном.
– А… а вы почему здесь, а не в поселке? В коттеджном, с мамочкой? – искренне не понимала Зинаида.
– А потому что у мамочки своя бурная личная жизнь, – нехотя поясняла Попова. – Она и сына за меня вытолкала, чтоб он ей не мешал. Неудачный он у нее получился, какой-то недоделанный, вот она его с глаз долой и…
– А ежели б меня доделали, то фиг бы я на тебе женился, вот! – мстительно прищурился Гриша и даже присел для полноты ощущения. – И потом, я вовсе не придурочный, а просто… трудолюбивый. И трактора люблю! И работать люблю! Я и без денег могу работать, только б кормили. Все начальники про это знают и не платят мне ни хрена. Поэтому и неудачник. А ты прям удачница! За меня выскочила – и рада- радешенька!
Вадим снова посмотрел на часы и засобирался. Однако Зинаида так и недополучила восхищения по поводу удачно разрешенного дела, а потому решила не церемониться:
– Меня вот тут спрашивали, – поднялась она, будто на собрании дачного кооператива, – как это я своими скромными силами раскрыла такое запутанное преступление. Расскажу коротенько… Вадим Сергеич, сядьте, не маячьте бельмом. Ну так я вам сразу скажу…
– Ребята! – позвал своих, не слишком слушая героиню, Вадим. – Забирайте эту сердешную. Да нет, не ту, которая стоит, а ту, которая в наручниках, ага…
– Какое такое «ага»? – возмутилась Зинаида. – Юноне тоже жизненно важно послушать, по каким же следам я на нее вышла. Садитесь, Вадим, будете потом учить своих начинающих детективов на моем примере. Значит, сразу вам скажу: было мне нелегко!
При ее словах Юнона принципиально поднялась и шагнула к парням в форме цвета грязной зелени. Гриша преданно уставился на соседку и поэтому чуть не сел мимо табуретки, а теперь сидел и думал, как бы удобнее поправить седалище, чтобы ненароком не обидеть Зинаиду. Вадим непрерывно дергал рукав рубашки, взглядывая на часы, и только бабушка Глафира уже сладко похрапывала, удобно устроившись на диване.
– Да, мне было трудно! Потому что я подозревала всех. Включая себя. И Нелю, и Юрия Николаевича, и даже Мышкина Ваню, который под нами, и семью журналистов Луковых…
– А меня? – картинно обиделся Григорий.
– Тебя только в каннибализме, успокойся, – махнула на него рукой рассказчица. – Но, господа, но! Мой цепкий ум наметанным глазом сразу обнаружил некоторые опечатки в поведении Юноны, так сказать… Например…
– Ага, опечатки, а сама мне все рассказывала – как расследование проводишь, кого подозреваешь. Чего врать-то? «Ее ум сразу обнаружил…» – передразнила и усмехнулась Юнона.
Зинаида сипло гыкнула от смущения, потом взяла себя в руки и уже членораздельно объяснила:
– Я тебе раскрылась уже тогда, когда ты меня из-под машины вытянула. Слушай, а чего ты всех поленом, пардон, гантелей, а меня спасать кинулась? Чего ж, со мной весь страх потеряла?
– А у меня к тебе его никогда и не было, – пожала плечами Попова. – Да что ты можешь, госсыди? Если б я сейчас ничего не рассказала…
Зинаида выбежала из комнаты. Гриша дернулся на супругу:
– Ты зачем женщину обидела? Кто тебе теперь передачки-то в тюрьму носить станет? Я-то не потащу. Одна у тебя надежда была светлая – Зинаи…
Договорить он не успел. В дверях появилась Корытская с тетрадкой в руках.
– Вот! Здесь все описано. Если бы ты не стала говорить, заговорила бы я. И уж поверь – ничуть не хуже!
Дней через пять, когда история Юноны уже немножко навязла в зубах у всех соседей, в дверь квартиры Зинаиды позвонили.
Ей вообще-то было не до звонков – Нюрка, которая отчего-то решила регистрироваться с Юрием Николаевичем Орешкиным только в белом пышном платье и в фате, прибежала к подруге и с рыданиями бросила свадебный наряд на диван.
– Все! Никуда не пойду! Посмотри, я в него не втискиваюсь! Прям вчера только пролезала, а сегодня – ну никак! И чего? Чего делать-то?
– А ничего, – пожала плечами Зинаида. – Плюнь да и правда не ходи никуда. Чего ты, в самом деле, девочка, что ли, такие клумбы на себе таскать? Оставайся вечной невестой.
Нюрка выкатила накрашенные глаза и заверещала:
