– Никто не знает, останков не нашли. Просто по привычке все свалили на зюку.
– Надеюсь, Лойду тоже не повезет, – кровожадно прошипела я. – Не хотелось бы жить, постоянно оглядываясь и боясь.
– Поедешь рядом со мной? – волнуясь, спросил барон. – Я смогу тебя защитить.
Я с опаской покосилась на лошадь.
– Не, я лучше пешком. Кони меня устраивают либо в виде запряженных в кареты, либо в виде колбасы. Только я ногу, кажется, подвернула, болит.
Рон опустился передо мной на колени и осторожно обхватил руками мою лодыжку.
– Вывиха нет , – сказал он. – Может быть, растяжение.
Парень сдернул с шеи шарф и ловко забинтовал сустав – я совершенно не возражала. На время процедуры мне пришлось опереться об его плечо, и, думаю, это было причиной его замедленных действий.
Поблагодарив, я бодро заковыляла к городу. Барон молча пошел рядом, ведя животное под уздцы. Я перебирала в сумке инструменты, прикидывая ущерб, как вдруг поняла, что Рон обращается ко мне.
– Я с тобой серьезно поговорить хотел, – повторил он в ответ на мой вопросительный взгляд. – Не знаю, имею ли я право это делать сейчас, ведь ты перенесла потрясение.
– Какое?
– Тебя пытались убить, – напомнил он удивленно.
– Ах да, точно. Просто я сейчас о другом думаю. Говори.
Мы вышли к просеке, и я взглянула на барона, удивленная его молчанием.
– Рон, что с тобой? Ты заболел? Красный такой!
– Я – нет… то есть да… Хоть это и звучит ужасно пошло, но я болен тобой. Я люблю тебя, Ола.
– Почему пошло звучит? – польщенно ответила я. – Очень даже хорошо звучит.
Барон упал передо мной на колени и схватил меня за руку.
– Стань моей женой, Ола, прошу тебя! Я люблю тебя больше жизни, ты будешь счастлива со мной.
Я отстраненно подумала, что декорации для признания совсем неподходящие – грязный лес, грязная я с грязной сумкой, полной поломанных инструментов.
– Рон, – сказала я, осторожно вынимая из его ладоней свою руку, – у меня есть жених.
– А не долго ли ты невестишься? – зло спросил барон. – Я готов жениться на тебе хоть сейчас, как только дойдем до алтаря Богини Рода. А твой некромант не спешит. Может быть, он тебя не любит? Или ты ему уже не нужна?
– Ерунда, – ответила я, отметая собственные сомнения по этому поводу, и пошла дальше.
Барон шел вслед за мной и молчал, а потом заговорил:
– Я буду тебе прекрасным мужем. У меня есть все для достойной жизни моей жены – дом, поместье, деньги, титул в конце концов.
– Почему я? – спросила я, не оборачиваясь.
– Потому что я люблю тебя, – бесхитростно ответил Рон.
– Нет, – сказала я жестоко, – потому что ты никуда не выезжаешь и не бываешь в обществе. Я просто единственный подходящий для тебя вариант, вот и все. Съезди на пару месяцев в Чистяково, покрутись там, и найдешь куда более достойную кандидатуру, к тому же свободную.
– Я был в Чистяково, – спокойно сказал барон. – И не только в Чистяково. Я уже далеко не мальчик, Ола. Я воевал в Сумеречных горах и бывал на аристократических приемах в лучших домах столицы. Я знаю, кто мне нужен. Мне нужна смелая, практичная супруга, с которой бы у нас было много общего и которая согласилась бы жить со мной в усадьбе. И которую я бы любил. Я хочу счастливой и спокойной жизни. Я хочу работать на процветание поместья и защищать живущих в нем людей. Хочу детей – пятерых или шестерых, мальчиков и девочек…
– Если бы ты не был мужчиной, – перебила я его речь, – я бы сказала, что ты начитался любовных романов. В жизни так не бывает.
– В жизни бывает даже лучше. Подумай хорошо, Ола.
– У меня уже есть жених, – сказала я резко.
Барон молча проводил меня до дома.
Из мастерской вышел Отто и вытаращился на меня:
– Ола, что случилось? За тобой волки гнались?
– Лойд за мной гнался, но это не важно. Отто, я видела зюку! Представляешь! Барон свидетель.
– Вот это да! – присвистнул полугном, но я не поняла, к чему относилось его высказывание.
– Я поломала свои инструменты, – пожаловалась я, протягивая сумку полугному.
– Ничего, сейчас посмотрим, что можно сделать, – бодро ответил лучший друг. – Рон, почему ты такой мрачный?
Барон пожал плечами.
– Я ему отказала, – сообщила я.
– Э-э-э… в каком смысле?
– Он мне руку и сердце предлагал.
– Бедняга, – посочувствовал Отто. – Так ты в этом отказала?
– Да. А ты про что подумал?
Полугном неопределенно помахал рукой в воздухе, а потом сказал доверительным тоном:
– Рон, тебе очень повезло.
– Я бы с этим не шутил, – мрачно буркнул барон.
– А я и не шучу, поверь мне, эту девицу может выдержать только Ирга с его стальными нервами любителя покойничков. Тем более у него много лет практики.
– Предатель, – разозлилась я. – Мог бы меня и похвалить.
– Сама себя похвалишь, – сказал Отто. – Я со стороны могу объективно оценить твои недостатки и дипломатично о них рассказать.
– Я тоже знаю свои недостатки!
– Да? А поподробнее?
Говорить о себе в негативном тоне, да еще и в присутствии заинтересованного Рона, оказалось очень сложно. Я помялась под насмешливым взглядом Отто и выдавила:
– У меня много недостатков.
– Ну-ну, – подбодрил полугном.
– А не скажу! В женщине должна быть тайна!
Лучший друг засмеялся, Рон вежливо улыбнулся. Потом они оба уставились куда-то за мою спину. Я обернулась. Во двор входил Живко, держа в руках букет, как ядовитую змею. Вместо обычной меховой жилетки и кожаных штанов он был одет в светлую рубашку и брюки, которые удивительно сочетались с его волосами, собранными в высокий хвост, и серебряными колечками в ушах.
– Привет! – сказал Отто радостно и потянул барона за рукав к скамейке у крыльца. – Сейчас будет представление, надо посмотреть.
– Добрый день, – поздоровался орк, повернулся ко мне, открыл рот и ничего не сказал.
– Что? – не выдержала я.
– Эммм…
– Давай я схожу в дом и переоденусь в соответствии с торжественностью момента, – предложила я.
– Не надо, – сказал Живко, набрал воздуха и как будто нырнул в омут: – Ола, выходи за меня замуж. – И протянул мне букет.
– Нет, – ответила я вежливо – опыт начал сказываться. – У меня уже есть жених.
– Ты не знаешь, что ты теряешь, – сказал орк. – Дети-полукровки очень сильные и талантливые.
– Я вообще не хочу детей, – сказала я. – Хватит в моей жизни пеленок и воплей.
Обернувшись, чтобы уйти, я увидела, как Отто усаживает на лавку Рона, пытающегося дорваться до Живко.
– Ты не знаешь, что теряешь, – вкрадчиво сказал орк, обгоняя меня и перегораживая путь к дверям.
