предрасположен.
— Но… — я запнулся на полуслове, потому что понимал, что дух прав. Мне нечего было ответить, нечем крыть. — Получается, судьба решает, кому быть хорошим, а кому играть роль злодея?
— Нет, мальчик, ты не понял. Существуют боги и демиурги, и даже премудрый Создатель, но судьба — это абстрактное понятие, которое существует лишь в движении и взаимодействии. Сидя дома на кровати, ты ничего не добьешься, пусть судьбой тебе уготовано стать великим воином. Пока ты не приложишь усилия, ничего не получиться. Это значит, ты волен выбирать, согласиться со своими склонностями и потакать своим желаниям, или измениться, стать кем-то иным. Мы получили от Великого такой бесценный дар — свою собственную душу, способную меняться снова и снова. Наш разум, любого существа, бесконечная копилка возможностей. Надо только захотеть. Получается, мы сами выбираем свою судьбу, каждым своим поступком. Плохую, хорошую — решать только тебе. Князем Тьмы становятся по собственному желанию, юный эльф. Раньше существовала такая поговорка — что не делается, все к лучшему. Она о том, что ты всегда волен выбрать то, что лучше для тебя. Даже в непроглядной тьме найдется луч света.
— Должен признать, ты меня сделал, — я развел руками, признавая свое поражение. — Потрясающе… тебя бы учителем в нашу академию, мозги прочищать новому поколению.
— Спасибо, не надо. Мне и тут хорошо…
— Я бы не выдержал, — признался я. — Тысячу лет сидеть здесь!
— Я — лишь просто душа без оболочки. Мое время давно кончилось, и мне некуда больше торопиться. Я скован магией того, кто определил первого Повелителя, навечно. Не одно поколение смениться, пройдет целая эпоха, а я все так же буду охранять великие знания Повелителя. Такова моя миссия.
— Да-а, — протянул я. — Пусть мне не очень хочется войны, но я считаю, было бы неплохо, если бы сын Повелителя наконец объявился. Это было бы интересно, разбавило эту жизнь. Миру нужна новая встряска.
— Это странно. Ты не хочешь войны, но жаждешь возрождения Повелителя. Так или иначе, но война все равно будет. И не та война, которую ты знаешь, а гораздо более страшная — война интересов и идеологии. Привыкшие мыслить людскими абсолютами эльфы и другие магические расы не понимают смысла в существовании Князя Тьмы. Не зря любая религия подразумевается место для праведников, Рай, и место для грешников, Ад. Потому что только вместе они существуют, только в сравнении друг с другом. Повелитель это понимал. Чтобы был свет, кто-то должен быть тьмой. Система совершенствуется, если кто- то указывает на её ошибки, тестирует и ломает. Вечное блаженство, что гарантирует Рай… это заведомо мертвое дело. Развитие есть там, где есть борьба, не будет сражений, не будет мира. Потому этот мир такой непостоянный, и в этом он прекрасен. Он словно балансирует на грани разрушения каждую секунду, и эта опасность гонит его вперед. Эта опасность быть в каждый миг разрушенным создала сначала эльфов, потом людей… время ускоряется, оно безжалостно гонит историю, упрощая и совершенствуя систему. Мир старается познать все больше и больше, прежде чем умереть снова. Это законы мироздания, мальчик. Все быстрее и быстрее, пока не достигнет предела и не будет уничтожен этой скоростью, чтобы потом начать все заново. Знаешь, если картинка не складывается, её начинают собирать заново.
— Знаю. Ты говоришь очень заумно, но я понимаю. Странно, что именно дух дает мне ответы на те вопросы, что мучили меня так давно… на которые не смогли ответить мои наставники и их учителя.
— Вы смотрите на мир под одним углом. Пройти пару шагов и взгляни на него по новому. Вот и весь ответ.
— Меня с детства учили, что правда одна, и вот она только такая. Всех так учили. Но ты прав, мыслить абсолютами могут только глупцы. Я всегда это знал, что существует две стороны и далеко не одна истина, но почему-то позволял убеждать себя в обратном.
Я почувствовал на себе странный взгляд. Не такой, как обычно, словно бы выражение лица духа поменялось. Но у него не было лица, и его взгляд прямо передавал его мысли.
— Ты странный, юный эльф. Может быть, ты все изменишь. Женишься на принцессе и изменишь свою страну…
— На Сильвии?! — подскочил я. — Нет, увольте. Даже думать об этом не хочу.
— Ты путешествуешь с наследной принцессой? А друг твой кто, король?!
Это была шутка. Это был сарказм.
— Спроси лучше, кто я! — рассмеялся я. — Мой отец, Гэврил Эспадор из дома Золотого Клена — главнокомандующий армией Альянса.
— О, — восхитился дух. — Понятно, почему ты такой образованный мальчик.
— Моя мама хотела, чтобы я стал магом, а папа мечтал сделать из меня наследника рода. Они попытались совместить одно с другим, и в итоге не получилось ни то, ни другое. Получился я, знающий много и обо всем, но ничего практически не умеющий.
— Ты хватаешься за все и сразу, но бросаешь дело, как только понимаешь его суть и оно становиться тебе не интересным. Как мне это знакомо!
— Откуда? — выдохнул я.
— Это так похоже на моего господина! Можешь не верить, но склад мышления у вас очень похож. И юный господин тоже отличался такой же чертой характера, Матиас. Вы похожи.
— Это неправда, — я отмахнулся от этой мысли, как от наиглупейшей. — Айсер, ты позволишь нам войти в склеп?
— Можете войти, но это будет неприятно вам. Там-то вы точно почувствуете темную магию, а это примерно то же, что и те самые черные дыры. Для тех, кто взращен на светлой энергии, темная не очень приятна.
— Потерпим. Ради такого — потерпим! Ты не обидишься, если я пойду спать? Похоже, моя бессонница отступила…
— Иди. Живые имеют много бесполезных привычек, и потребность во сне — одна из них. Я буду ждать вас утром у прорытого вами хода. До завтра, юный эльф по имени Матиас.
Я скорчил духу жуткую рожу и нырнул в палатку.
Помещение было небольшим, с низким потолком. Встав на цыпочки, я мог достать его кончиками пальцев. Здесь не было пыли и паутины, кроме той, что мы принесли с собой. Естественно, в герметично запечатанном помещении нет никакой живности, и не проветривалось оно тысячу лет, не меньше. Сильвия предложила это сделать, но дух отказался. Пришлось ограничиться индивидуальными модулями, не дающими нам задохнуться и замерзнуть. В другие концы лабиринта отправили фантомы, не рассеивающиеся при соприкосновении с препятствие, а проходящими его насквозь. Они должны были собрать как можно больше информации, чтобы мы после смогли составить объемную карту помещений. Дух взял с нас слово, что она останется у нас, и мы никому её не покажем. И слово это нарушить я был не намерен.
— Почему ты нас сюда пустил? — спросила Сильвия. Она тоже понимала по-гномьи, не так хорошо, как я, но вполне могла задать пару вопросов. — Мы ведь вроде как светлые…
— Вы пришли сюда из интереса, без жажды наживы. Пришли, ведомые любопытством, а не как враги. Почему же я должен вас не пустить? Вы все равно не сможете здесь колдовать и долго не вытерпите.
Это правда. Я уже ощущал противную тошноту и сосущее чувство в животе. Это, значит, и есть темная магия? Но даже не смотря на то, что меня от нее чуть ли не выворачивало на изнанку, я испытывал нечто вроде болезненного удовольствия, соприкасаясь с такой древней стихией. В ней не было ничего страшного, просто она была непривычна для нас. Это почти так же, как мы испытываем недоумение, как люди могут есть некоторые продукты.
— Три саркофага, значит? — спокойно проговорил Рин, осматривая меньший со всех сторон. Света в гробнице хватало, мы принесли с собой чудесный огонь и расставили факелы с кольца на стенах. Вот загадка, создать хоть сколь устойчивую матрицу заклинания здесь мы не сможем, но пользоваться уже созданными — да запросто!
— Здесь покоиться юный господин, — ответил дух. Он все больше напоминал человека. Сейчас уже можно было различить лицо, самое обычное, самые главные черты — нос, рот, глазные впадины. Уши тоже нарисовались на его лысой призрачной голове.
